– Грейс!
Звук этого голоса был подобен удару в солнечное сплетение. Саквояж вылетел у нее из пальцев, замок расстегнулся, и на пол вывалились нижние юбки, чулки, кружевная шаль. Дрожа всем телом, Грейс медленно обернулась и призвала на помощь всю свою силу воли, чтобы скрыть охватившие ее страх и растерянность.
– Мама, – прошептала она.
Из зеркала на нее смотрело искаженное ненавистью лицо Татьяны. Как и в прошлый раз, на ней были одежды Железной Сестры. На лбу красовался тусклый металлический обруч, из-под которого свисали седые космы. Она выглядела как самая старая и страшная из трех древнегреческих богинь судьбы, та, что перерезает нить человеческой жизни.
– Я уже в который раз убеждаюсь в том, что ты глупая и непослушная девчонка, Грейс, – произнесла Татьяна, даже не подумав поздороваться. – Ты действовала заодно с врагами нашей семьи и поставила меня в неловкое положение перед моим покровителем.
Грейс испустила долгий, тяжелый вздох.
– Ты имеешь в виду Велиала.
Татьяна откинула голову назад.
– Вот как. Девчонка шпионила за мной, пыталась вызнать мои секреты. Так?
– Нет, – возразила Грейс. – То есть… я не хотела знать никаких секретов. Я хотела помочь Джессу.
– Ты хочешь сказать, что пыталась оживить его при помощи своих дурацких заклинаний, – презрительно бросила Татьяна. – Активированный порошок из крыльев бабочек, кто бы мог подумать. – Она фыркнула. – Да, ты меня правильно поняла, малявка – я знаю все. Ты растеряла последние мозги. Не поверила матери, а ведь я говорила тебе, что лучше знаю, как действовать! Вся твоя жалкая возня бесполезна. Мои союзники, мой покровитель, только он, и никто иной, может вернуть нам Джесса.
– Нельзя доверять Велиалу, – едва слышно пробормотала Грейс. – Он же Принц Ада. Демон.
Татьяна снова фыркнула.
– Не демоны предали меня. Мой покровитель сдержал все обещания, когда-либо данные мне. Его слово надежнее твоего. Если бы не ты, Джесс не угодил бы в лапы к Сумеречным охотникам. Речь не просто о Сумеречных охотниках – он в логове Эрондейлов. Как ты могла допустить подобное?
Грейс захотелось закричать на весь дом. Захотелось выбежать из комнаты, броситься в Институт, к Малкольму и Люси. Но она знала: это бессмысленно. Татьяна не оставит ее в покое.
– Тебе следует быть осторожнее, матушка, – заговорила она, стараясь сохранять внешнюю невозмутимость. – Инквизитор отправился в Цитадель. Он собирается допросить тебя.
– Вздор! – Татьяна сделала небрежный жест. – О чем меня расспрашивать? Я безобидная старая женщина.
– О Джессе, – сказала Грейс. – О защитных заклинаниях. О том, известно ли тебе насчет Велиала. Оказывается, он оставил в душе Джесса частицу своей сущности, чтобы иметь возможность вселяться в его тело. Конечно, я знаю, что ты даже не подозревала об этом. Я знаю, что ты никогда не согласилась бы подвергнуть Джесса опасности.
– Это Джесс во всем виноват, – резким, неприятным голосом прокаркала Татьяна, и Грейс вздрогнула. – Если бы он не настаивал на рунах, ничего этого не произошло бы. Велиал не мог этого предугадать. Он решил, что я воспитаю своего ребенка как полагается – научу его ненавидеть и презирать нефилимов и все, что с ними связано. Я не знала, чем это кончится, но все равно это моя вина. Моя и моего сына. Вот почему я так долго трудилась, Грейс. Я старалась вернуть Джесса, но без его дурацких капризов. Он нужен мне таким, каким я хотела его видеть с рождения. Чтобы он был предан тем, кому нужно. Стремился к тому, к чему нужно стремиться. Верил в то, во что нужно верить.
Грейс содрогнулась.
– Ты хочешь, чтобы Джесс вернулся, но лишь при условии, что он будет подчиняться тебе.
– Ты ничего не понимаешь, – отрезала Татьяна. – Ты всего лишь девчонка – тупая, ограниченная. Неужели ты не видишь, что происходит? Эта Люси Эрондейл воскресит его и обратит против нас. Они научат его ненавидеть нас, ненавидеть свой дом, свой род, свои корни. До тебя еще не дошло? Именно к этому они всегда стремились, с самого начала. Забрать у меня Джесса. Вот почему ты должна идти туда и помешать им. Ты должна его вернуть.
– Вернуть? – Грейс непонимающе смотрела на мать. – Ты хочешь сказать, похитить его? Украсть его тело у чародея и… нет, матушка. Я не могу этого сделать. Мои чары не действуют на Малкольма.
– Но они подействуют на Джесса, – возразила Татьяна.
Воцарилась жуткая тишина, подобная той, что заполнила спальню Джесса после его смерти.
– Я не понимаю, о чем ты, матушка, – наконец выдавила Грейс.
– Пусть они воскресят его, – медленно произнесла Татьяна. – Предоставь им выполнить самую трудную часть работы. Потом убеди его в том, что его место рядом с тобой – с нами. Когда ты этого добьешься, возвращайся ко мне вместе с ним. Я дам вам подробные указания. В этом нет ничего сложного. Даже для такой дуры, как ты.
– Я не… – Грейс покачала головой. Ее мутило от отвращения. – Я не понимаю, что ты мне предлагаешь.
Взгляд Татьяны стал жестким.
– Мне произнести это по слогам? Ты способна только на одно, Грейс, и это полезное качество отличает тебя от других женщин. Соблазни его! – рявкнула она. – Подчини его себе. Заставь его думать, что он любит тебя больше всех на свете. Сделай его своим покорным рабом, но на сей раз постарайся как следует, чтобы не вышло такого позорного провала, как с Джеймсом Эрондейлом.
Желчь подступила к горлу Грейс. Сердце билось как бешеное, дышать было нечем.
– Джесс – мой брат.
– Чушь, – раздраженно поморщилась Татьяна. – Вы не кровные родственники. Ты мне не дочь. Мы партнеры, ты и я. У нас общая цель, только и всего.
– Я не буду этого делать, – прошептала Грейс. Отказывалась ли она когда-нибудь прежде выполнять волю Татьяны? Неважно. Ни за что на свете, даже под угрозой смерти, она не смогла бы сделать того, о чем говорила Татьяна; не смогла бы запятнать, осквернить свою единственную, чистую любовь.
Глаза Татьяны горели, как адское пламя.
– О, ты это сделаешь, – прошипела она. – У тебя просто нет выхода. Сила на моей стороне. У тебя нет выбора, Грейс Блэкторн.
«Нет выбора». Только в эту минуту Грейс поняла, почему мать выпросила для нее у демона власть над мужчинами, но не над женщинами. Не потому, что женщины якобы не имеют влияния в обществе. Она боялась, что Грейс сможет при желании подчинить своей воле ее, Татьяну.
Грейс показалось, что она сейчас оглохнет – таким сильным был шум в ушах. Она сделала три шага, остановилась в паре дюймов от зеркала и ухмыляющегося лица матери. Взяла тяжелую серебряную щетку для волос и в последний раз взглянула в эти дьявольские глаза.
Потом вскрикнула и с силой ударила по зеркалу. Стекло разлетелось вдребезги, осколки посыпались на пол, и изображение Татьяны исчезло. Рыдая, Грейс бросилась прочь из комнаты.
