Джеймс наклонил голову набок.
– Какого рода помощь?
– Пять тысяч фунтов, – произнес Элиас таким тоном, каким, наверное, объявлял победителя на скачках. – Эта сумма поможет уладить самые неотложные проблемы. Я уверен, вы можете себе позволить расстаться с пятью тысячами и даже не заметите этого.
– Пять тысяч? – потрясенно повторил Джеймс, не сумев справиться с собой. Ни один человек среди его знакомых не смог бы сразу выложить такие деньги. – У меня нет пяти тысяч…
– Возможно, – с явным недоверием в голосе протянул Элиас. – Но вы всегда можете обратиться к родителям. Без сомнения, они охотно согласятся продать какие-нибудь безделушки, чтобы помочь свояку в час нужды.
Джеймс понял, что Элиас пьян сильнее, чем ему показалось сначала. В отличие от Мэтью, тот плохо умел скрывать свое состояние; перебрав, он становился несдержанным на язык, вспыльчивым и вздорным. Наверное, долгие годы злоупотребления спиртным изменили личность Элиаса, превратили его из героя и воина в жалкое существо, подумал Джеймс. Эта мысль заставила его сердце тоскливо сжаться. Но он тревожился вовсе не за тестя, а за Мэтью и его будущее.
– Я не могу помочь вам, Элиас, – произнес Джеймс более суровым тоном, чем ему самому хотелось бы.
– Ах вот как, – пробормотал Элиас, остановив на лице Джеймса мутный взгляд. – Не можете или не хотите?
– И то и другое. Вам не стоило обращаться ко мне с такой просьбой. Это лишь ухудшит ваши отношения с Маргариткой…
– Не смей впутывать сюда мою дочь, Эрондейл! – Элиас с силой хлопнул ладонью по крышке пианино. – У тебя есть все, а у меня – ничего; ни за что не поверю, что ты не можешь одолжить мне такую мелочь… – Заметив, что у него заплетается язык, он умолк и недовольно поморщился, потом на его лице появилось новое выражение: коварное, злобное.
– Многие члены Анклава считают, что твоей матери не место среди нефилимов, – прошипел Элиас. – И что вы с сестрой тоже не принадлежите к нашему народу. Знаешь, я мог бы сказать пару слов Инквизитору… Если я не дам согласия на церемонию парабатаев между моей дочерью и твоей сестрицей, Конклав отменит ее…
Кровь бросилась Джеймсу в лицо. Ярость клокотала в его душе, словно лава.
– Как вы смеете! – задыхаясь, выговорил он. – Вы не только причините боль мне и моей сестре… подумайте о том, что почувствует Маргаритка…
– Ее зовут Корделия! – рявкнул Элиас. – Я позволил тебе жениться на ней, несмотря на грязные слухи о твоей семье, потому что надеялся на твою щедрость. И вот как ты отплатил мне?
Джеймс невольно скривился от отвращения.
– Отплатил вам? Минуту назад вы говорили, что не хотите брать деньги у жены и детей, а сейчас собираетесь отнять у Корделии то, что ей дороже денег – дружбу. Если бы она услышала, как вы угрожаете мне, ей стало бы стыдно за вас…
– Я всего лишь сказал правду, – огрызнулся Элиас. – Многие, очень многие вас не любят. Немало людей с радостью посмотрели бы, как ты и твоя семья горите в аду!
У Джеймса снова перехватило дыхание от негодования. В этот миг он ненавидел Элиаса Карстерса так сильно, что готов был убить на месте.
– Убирайтесь из моего дома, – прорычал он и стиснул зубы. Он боялся, что если продолжит, то наговорит тестю такого, о чем потом может сильно пожалеть.
Элиас развернулся и быстрыми шагами направился к выходу; на пороге гостиной он чуть не столкнулся с изумленной Корделией.
– Отец? – воскликнула она.
– Твой муж – очень эгоистичный человек, – злобно бросил Элиас. И прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, он грубо оттолкнул ее и ушел, с силой хлопнув дверью.
Люси стояла, прижавшись к стене в подворотне дома, стоявшего вплотную к Адскому Алькову; пытаясь укрыться от ледяного ветра, она сунула руки в рукава шубы и втянула голову в плечи. Грейс опаздывала. По небу неслись плотные серые облака. Под ногами хлюпала смесь подтаявшего снега и грязи, холодная вода просачивалась в тонкие кожаные ботинки.
Мимо крались какие-то фигуры; это были существа Нижнего Мира, направлявшиеся в Адский Альков. Люси с тоской смотрела им вслед. Всякий раз, когда на стук какого-нибудь гостя открывалась ничем не примечательная дверь, золотой свет озарял мрак – словно в подземной пещере зажигали спичку.
– Ах, вот ты где, – раздался укоризненный голос Грейс. Она говорила таким тоном, будто Люси от нее пряталась. Она стояла в квадрате света, падавшего из верхнего окна Алькова. На ней был светлый суконный плащ, отделанный мехом у ворота, в руках она держала муфту. Волосы ее были заплетены в косы и перевиты серебристыми лентами.
Она выглядела точь-в-точь как Снежная Королева из сказки.
– Может быть, все-таки не стоит? – неуверенно произнесла Люси. – С сегодняшнего дня действует комендантский час, и мы его уже нарушили.
Грейс пожала плечами.
– Это ведь ты настояла на том, чтобы делать все «правильно». И вот мы здесь.
Пожалуй, она права, подумала Люси; лучше нарушить комендантский час, чем связаться с силами зла. Когда сегодня утром в гостиной Джеймса ее друзья обсуждали некромантию, у Люси мурашки бежали по спине от страха.
– Ты бывала здесь раньше? – спросила Грейс.
– Только один раз.
Тем не менее Люси держалась с видом завсегдатая скандальных салонов. Она не спеша подошла к нужной двери и постучала; когда им открыла фэйри с пурпурными волосами, одетая в расшитые блестками шаровары, Люси изобразила свою самую очаровательную улыбку.
– Я пришла встретиться с Анной Лайтвуд, – сказала она. – Я ее кузина.
Служанка фыркнула.
– Анны здесь нет, и нефилимов мы не очень-то любим. Так что уходите.
– О, прекрасно, – пробормотала Грейс, с гримасой раздражения поднимая взгляд к небу. Фэйри собралась захлопнуть дверь у них перед носом, когда у нее за спиной раздался женский голос:
– Подожди!
И на пороге появилась Гипатия Векс в алом бархатном платье. Волосы ее были убраны в сложную прическу и украшены полупрозрачными фарфоровыми цветами, смуглая кожа была посыпана мерцающей пудрой.
– Это кузина Люси, – обратилась Гипатия к привратнице, кивая на Люси. – Она была здесь несколько недель назад. А что касается второй… – Чародейка пожала плечами. – О, впусти их. Еще рано. Сомневаюсь, что даже одна из Эрондейлов сумеет устроить здесь неприятности в такой час. И прикажи подать мне карету, Наиля. Я готова.
Люси и Грейс проскользнули мимо Гипатии и очутились в лабиринте узких коридоров. Они двинулись на шум голосов и вскоре вышли в просторное центральное помещение. Люси была поражена. В прошлый раз в Алькове играла танцевальная музыка, яблоку было негде упасть. Сегодня здесь было тихо и почти безлюдно.
Лампы под абажурами из кремового бархата давали мягкий рассеянный свет. По залу были расставлены кушетки, обитые тканью ярких расцветок, а на кушетках расположились фэйри и вампиры. Люси заметила нескольких оборотней, а некоторые диковинные существа были ей вовсе не знакомы. Гости вполголоса разговаривали между собой, сатиры разносили напитки. В бокалах позвякивали кубики льда.
