Прежде чем я успеваю ответить самой себе, они вступают с другой песней, такой же громкой и быстрой. «Гараж», словно надувной дом, расширяется и сжимается с каждым ритмичным движением ног. Деревянные половицы скрипят и прогибаются.
– Они порвали зал! – кричит Адам, перекрывая грохот музыки. Его голос, теплый и влажный, врывается мне в ухо. – Джаред потрясающий!
«Это точно», – хочу я сказать в ответ. Его игра действительно впечатляет. Но сейчас у меня перед глазами только Никки и Квентин, которые танцуют вместе в углу, подпевают музыкантам, зная наизусть тексты песен, которых не знаю я, и мне даже не предложили их выучить. Я невыносимо скучаю по ним, как по Шайле, но страдаю еще больше, потому что они здесь, в другом конце зала.
– Мне нужно на воздух! – кричу я Адаму. И выжидаю немного, надеясь, что он последует за мной, но нет. Он лишь кивает мне, не сводя глаз со сцены, потрясая кулаком в воздухе.
Я протискиваюсь сквозь море потных тел к боковому выходу и толкаю плечом тяжелую металлическую дверь. Ледяной ветер едва не сбивает меня с ног, хлещет по лицу и треплет волосы. Но я наконец-то снова могу дышать. Я свободна. Я прислоняюсь спиной к кирпичной стене и поднимаю голову, выискивая глазами Овна. Я мысленно вычерчиваю его рога и воображаю, как он бодает других ночных странников, скачущих по небу. Мои пальцы коченеют от холода, но мне все равно. Приятно не чувствовать их, позволить чему-то онеметь.
Я недолго остаюсь одна. Дверь распахивается, и в переулок вырывается грохот музыки. Гитарные аккорды разносятся в ночи.
Никки выныривает из темноты, топая по замерзшему асфальту дизайнерскими черными армейскими ботинками. Я прижимаюсь к стене, надеясь, что она меня не видит.
– Я знаю, что ты здесь, – зовет она.
Меня пробирает дрожь. Я не готова к этому. Что и говорить, слабачка, никогда не умела постоять за себя и других. Когда Шайла еще была с нами, только она и заступалась за всех нас. Это она врезала по руке Дереку Гарри, когда он попытался задрать мне юбку во время одного из испытаний. А в средних классах грубо послала Лайзу Ройланд, после того как та проколола шины моего велика. Именно Шайла настучала на помощника тренера Доппельта за то, что тот пялится на нас в раздевалке после физкультуры. Шайла была нашей сторожевой собакой. А я – щенком, который старается не наделать лужи на полу.
Стоя здесь, на холоде, я ловлю себя на том, что не хочу ссориться с Никки. Не хочу злиться на нее. Мне хочется обнять ее и притвориться, будто мы по-прежнему в одной команде. Интересно, поверила бы она Грэму, жаждала бы правды так же, как я, если бы увидела то, что видела я. Если бы узнала то, что стало известно мне.
Я делаю глубокий вдох.
– Здесь. – Я делаю шаг вперед.
Никки подходит ко мне, и мы стоим лицом к лицу, одного роста. Ее рот кривится в обиженной гримасе. Взгляд дикий. Она явно выпила. Не слишком много, но достаточно, чтобы распалиться, поймать кураж а-ля Шайла. Может, и мне стоило бы попробовать.
– Я зла на тебя, – говорит Никки, складывая руки на груди и поводя бедром. – Я чертовски зла.
– Ты меня тоже разозлила. – Мой голос звучит шатко. Неуверенно.
– Ты говорила, что мы сделаем это вместе. Но потом, черт возьми, сбежала. Оставила меня совсем одну!
Я усмехаюсь.
– Это я бросила тебя? У тебя есть Квентин, Марла, Роберт. Даже Генри. С тобой все, – возражаю я. – Это я совсем одна.
– Без тебя все не так, – говорит она. – Ты же знаешь.
– Ты пошла против всего, что мы обещали сделать. – Я борюсь с подступающими слезами.
– Неправда.
Я кусаю губы. Мне хочется кричать.
– Ты знаешь, что это правда. По твоей милости испытания стали еще более отвратительными. Теперь у тебя есть власть, и ты ведешь себя точно так же, как они. Как Дерек, Джейк и все те, кто заставил нас пройти через ад.
Никки прищуривается.
– Нет, это не так.
– Неужели ты сама этого не видишь? – Мне кажется, я схожу с ума от ее бреда.
– Я не королева вселенной, Джилл. Любой может отказаться. Мы же никого не заставляем заниматься этим.
– Но все выглядит именно так. – В горле першит и саднит. – Власть в наших руках. А они совершенно бесправны. Вспомни себя в девятом классе. Ты когда-нибудь чувствовала, что мы можем сказать «нет»? А теперь подумай о том, каково им сейчас.
– Ты действуешь по такой классической схеме, Джилл. Попросту пытаешься защитить себя. Если что-то пойдет не так, если что-то случится с твоим драгоценным братиком, ты останешься вся в белом. Ты всегда подставляла Шай под удар. А теперь подставляешь меня.
У меня отвисает челюсть. Я отшатываюсь назад, как если бы меня ударили по лицу. Я точно знаю, о чем говорит Никки. Зимний челлендж. Ночь, когда Шайла пожертвовала чуть ли не всем ради меня.
Был не по сезону теплый февральский вечер пятницы, и всех нас вызвали в подвал к Джейку на групповое испытание. Я запаниковала, когда получила сообщение. В восемь утра следующего дня мне предстояла окружная олимпиада по математике. Нам полагались два свободных уик-энда в течение года, и я заранее отпросилась на эти выходные.
– Конечно, – сказал Адам в ответ на мою просьбу. – Никаких проблем.
Но я знала, что не смогу отказаться от участия в испытании. Тем более если его устраивал Джейк.
«Черт, – написала я Шайле. – Мне нельзя выпивать сегодня вечером…»
«Не беспокойся. Я тебя прикрою».
Я послала ей миллион эмодзи в виде сердечек и сложенных в молитве рук и отправилась навстречу судьбе.
Когда мы приехали к Джейку, там уже собрались парни из одиннадцатого класса. Но Адама почему-то не было, как и других девушек. Джейк приказал нам пройти в комнату, больше похожую на небольшой чулан. Поначалу там пахло кедром и лавандой. На узких скамьях стояли две 1,75-литровые бутылки водки.
– Пейте, – произнес Джейк глубоким монотонным голосом. – Пока все не выпьете, не выйдете отсюда.
Парни за его спиной гоготали и улюлюкали.
Роберт усмехнулся.
– И всего-то?
Зловещая улыбка медленно расплылась по лицу Джейка.
– Ага. Всего-то.
После чего вышел, закрывая за собой дверь. Щелкнул замок, и стало понятно, что нас заперли.
– Ну, это ерунда, – сказал Роберт. Он подхватил бутылку и поднес к губам, чтобы сделать глоток. Но, едва отхлебнув, выплюнул на пол все, что было во рту. – Фу, гадость, она горячая.
Шайла застонала и села на скамью. Уже в следующее мгновение ее глаза широко распахнулись.
– Постойте. Кому-нибудь еще, типа, жарко? – Она стянула через голову флисовую толстовку, обнажив полоску кожи между брюками и топом.
