— Я слышал удивительные истории о твоей храбрости, — признался Антифон. — Великая честь принимать тебя в нашем городе.
Ахилл улыбнулся ему, казалось, тепло, оценив его приветствие.
— Я тоже слышал о чудесах Трои, — ответил он. — А где же великий герой, Гектор?
— В море, охотится на пиратов. Он будет здесь через несколько дней. По крайней мере, я на это надеюсь, или он пропустит торжества в честь собственной свадьбы.
— Он будет принимать участие в Играх?
— Думаю, что нет.
— Какая жалость! — воскликнул сын царя Фессалии. — Тогда моя победа не будет такой сладкой.
— Будет интересно посмотреть, — заметил Антифон. — Я с нетерпением жду этого.
Ахилл казался смущенным и наклонился к нему ближе.
— Ты так уверен в моей победе?
— Я не могу поверить, что какой-нибудь человек сможет тебя победить, — ответил троянский царевич.
— Даже Гектор?
— Этого я не могу сказать, — честно ответил толстяк. — Гектор не человек. Он, как и ты, молодой бог. Простые смертные не могут судить о таких вещах.
Ахилл засмеялся.
— Ты мне нравишься, Антифон. Приходи как-нибудь вечером с нами поужинать.
Затем он ушел.
Приам пригласил Агамемнона в свою колесницу, а остальные направились вверх по склону холма к Великим воротам.
Антифон остался стоять там, где стоял, задумавшись над этим чудесным знакомством.
— Они ненавидят друг друга! — закричала Кассандра, показывая с высокой стены на колесницу, везущую ее отца, Приама, и царя Микен. — Посмотри на этот красный туман, который окутывает их и струится за ними, словно огромный плащ!
Андромаха улыбнулась обреченному ребенку и погладила ее по темным волосам. Девочка посмотрела на нее и улыбнулась в ответ. В этот момент девушка заметила, что пора детства Кассандры проходит. Ей шел тринадцатый год, и под ее тонкой туникой уже показалась небольшая грудь, ее бедра больше не были такими плоскими.
— Я не вижу никакого тумана, — сказала Андромаха.
— Конечно, не видишь. Глупо с моей стороны было говорить об этом.
Она еще больше свесилась со стены, пытаясь разглядеть, как золотая колесница проедет внизу через ворота.
— Будь осторожна, — предупредила ее девушка, взяв за руку.
— Я не упаду, — сказала ей Кассандра, затем перебежала на другую сторону укреплений, чтобы увидеть, как колесница помчится к Верхнему городу.
— Геликаон несчастлив, — внезапно заметила темноволосая девочка.
— Он болел. Теперь он поправляется.
— Елена говорит, что он спрашивал о тебе, но ты не пришла к нему.
— Елена слишком много болтает, — возмутилась Андромаха. Ярко светило солнце, и девушка почувствовала внезапный приступ тошноты. Это было уже в третий раз за день.
— Ой, смотри, на берегу снова дерутся, — сказала девочка. — Множество людей колотят друг друга кулаками и палками. — Она засмеялась. — А вот идут стражники, чтобы растащить их в разные стороны. Как смешно!
Андромаха ушла в тень высокой башни у ворот, медленно и глубоко дыша. Кассандра села рядом с ней.
— Ты выглядишь очень бледной, — вздохнула она.
— Я съела вчера копченую рыбу. Должно быть, она была испорчена.
Девочка подвинулась ближе, положив голову на плечо Андромахи.
— Твои охранники очень симпатичные, — прошептала Кассандра. — Мне нравится Хеон.
Приступ тошноты прошел. Девушка вздохнула и посмотрела на высокого молодого воина, который стоял в десяти шагах от них со своим товарищем, Теахосом. Как и предсказывал Антифон, Приам приказал, чтобы всех членов царской семьи во время Игр и свадебных торжеств сопровождала охрана. Хеон и Теахос были достаточно приятной компанией, хотя Андромаха предпочла бы более общительного Полидороса. С ним всегда было легко и приятно вести беседу. Однако его приставили к Елене.
— Тебе нравится Хеон, потому что он подмигивает тебе, — улыбнулась девушка. Кассандра засмеялась.
— У него красивые руки, — сказала она. — Мне нравится, как на них шевелятся мускулы.
— Ты говоришь, как влюбленная девушка, — усмехнулась Андромаха.
— О, нет, я не люблю его, — ответила совершенно серьезно девочка. — В любом случае, это не имело бы никакого смысла. Хеон умрет намного раньше меня, но и я не проживу слишком долго.
— Тебе не следует говорить такие вещи, — посоветовала ей невеста Гектора.
— Почему все так волнуются, когда говорят о смерти? — спросила Кассандра, глядя в глаза Андромахи. — Все умирают.
— Не все умирают молодыми, Кассандра.
— Лаодика умерла.
— Лаодику убили злые люди. Я не хочу говорить об этом.
— Это была не твоя вина, ты знаешь. Она умирала с того момента, как ее пронзило копье.
Андромаха встала.
— Здесь слишком жарко. Давай вернемся во дворец. Мы можем посидеть в саду.
— Ты покажешь мне, как стрелять из твоего лука?
— Да.
Девочка радостно улыбнулась, но затем выражение ее лица изменилось. Она подняла голову, словно прислушиваясь к чьим-то словам. Затем Кассандра кивнула и вздохнула.
— Ты не сможешь учить меня, — сказала она. — Когда мы вернемся во дворец, посланник сообщит, что отец хочет тебя видеть.
— Кого ты слушаешь?
— Ксидороса.
— Разве Ксидоросу нечего больше делать, как являться маленьким девочкам?
— Полагаю, ему было бы очень скучно, — ответила Кассандра, — если бы он являлся только мне. Но он может разговаривать со многими духами.
Андромаха не задавала больше вопросов. Разговаривать с девочкой всегда было очень сложно. Кассандра переболела воспалением мозга, когда была совсем маленькой, и с тех пор она слышала голоса. Порой она казалась совершенно нормальной, как когда говорила о Хеоне. Но по большей части понять ход ее мыслей было невозможно.
Они вместе пошли в сторожку у лестницы, которая была расположена в тени Шеаенских ворот. Там теперь было очень людно, и Андромаха подождала, пока Хеон и Теахос опередили их, чтобы расчистить дорогу. Затем они медленно зашагали к Верхнему городу, во дворец Гектора.
Андромаха оставила охрану у главного входа и повела Кассандру в сад. Взяв лук и колчан со стрелами, она позвала девочку.
— Видишь, нет никакого посланника от Приама, и я собираюсь учить тебя стрелять из лука.
Девушка вложила стрелу в лук, затем протянула оружие девочке.
— Натяни тетиву как можно сильнее и прицелься в соломенного оленя.
