— Я отослала его. Я думала, что здесь он не понадобится. Диос покачал головой и засмеялся.
— Андромаха, почему ты всегда ищешь неприятности? Тебя окружает множество людей, поэтому ты отослала охранника. Конечно, если бы на тебя напали, примерно сотня Орлов бросились бы на нападавшего и убили его, но для тебя могло быть слишком поздно. Для Геликаона почти оказалось слишком поздно, помнишь? — Его лицо стало серьезным. — Как он себя чувствует?
— Лучше, намного лучше. Он вернулся в Дом каменных лошадей и вскоре отправится в Дарданию.
— Рад это слышать. Ну, а почему ты здесь?
— Приам хочет меня видеть.
— Правда?
На лицо Диоса набежала облако, и она почувствовала его беспокойство. «Неужели все знают о намерениях Приама в отношении меня?» — удивилась она.
— Он совещался с Агамемноном большую часть дня. Возможно, тебе придется долго ждать, — сказал Диос.
— Это привилегия царя — заставлять своих подданных ждать, — ответила девушка, но в глубине души она была сердита на Приама за его игры. Она снова почувствовала вкус желчи и проглотила ее.
Защищенные высокими стенами от постоянного троянского ветра, царские сады излучали аромат цветов и запах соленого моря. В дальнем конце сада Андромаха заметила Креузу, любимую дочь Приама. Темноволосая красавица увидела Диоса и, улыбаясь, направилась к нему, но заметила Андромаху и, нахмурившись, резко вернулась на свое место. Не в первый раз Андромаха думала о Креузе. Где она была в ночь осады? Говорили, что она задержалась у подруги, что она поздно возвращалась домой и ее успели предупредить о нападении, прежде чем она добралась до дворца. Приам назвал это милостью богов. Андромаха считала это очень подозрительным.
— Мне жаль покидать тебя, Андромаха, — вздохнул Диос, — но я вместе с Политом должен посетить царя. Может, мне прислать тебе немного еды или питья?
Она отказалась, затем посмотрел ему вслед, когда он пошел обратно в мегарон.
День медленно перешел в вечер, и в саду зажгли факелы. Толпа наконец разошлась. Воздух стал прохладным, и Андромаха закуталась в зеленый гиматий. Луна поднялась над крышей дворца, а она все еще сидела там, еле сдерживая гнев. Девушка думала о том, чтобы вернуться во дворец Гектора, но знала, что Приам тогда позовет ее глубокой ночью. Поэтому Андромаха ждала, смиряя ярость в сердце и успокаивая приступы тошноты в желудке.
Наконец она увидела высокого Орла, который направлялся к ней в свете факелов.
— Царь желает видеть тебя, госпожа, — сказал он. — Он в покоях царицы.
Стражник отвел глаза. Во дворце было хорошо известно, что Приам использовал эти покои для встреч с женщинами, независимо от того, кто они — дворцовые служанки или жены его сыновей.
Андромаха последовала за воином обратно в мегарон и поднялась по огромной каменной лестнице. Она не была в покоях царицы с той ночи во время осады. Девушка вспомнила звуки битвы, которые эхом раздавались в ее голове, лязг металла, проклятия воинов, крики раненых. Андромаха прошла через комнату, где умерла Лаодика, но теперь там было пусто, холодно и тихо. Одинокий выцветший коврик лежал на каменном полу, пыль витала в воздухе, кружась в свете факелов.
Орел отвел ее в большую комнату, завешанную тяжелыми коврами. Там стояла широкая кровать, несколько кушеток с подушками и стол, заваленный сладостями. Было тепло и душно. Слуги унесли еду и принесли свежие графины с вином. Приам сидел на одной из кушеток. «Он выглядит усталым и намного старше, чем во время нашей первой встречи», — подумала девушка.
— Андромаха, прости, что заставил тебя ждать.
Он показал на кушетку, девушка села, оглядываясь вокруг.
— Ты развлекал здесь Агамемнона?
— Мы разговаривали с ним как мужчина с мужчиной, — пожал он плечами. — Мы пили вино и смеялись. Если бы я приглашал царственных гостей в мегарон, они чувствовали бы неравенство.
— Что плохого в том, чтобы заставить Агамемнона чувствовать неравенство? Я слышала, что он настоящая змея.
— О да, он змея. Но очень опасная змея, — царь Трои устало улыбнулся. — Поэтому я очаровываю его и пою сладкие песни. До тех пор пока не буду готов отрезать ему голову. Выпьешь немного вина?
— Было бы неплохо выпить воды.
Он встал и сам налил ей кубок воды. Андромаха заметила, что все рабы покинули покои, и они остались одни.
— Ты навещала вчера царицу, — сказал Приам. — Как Гекуба? Андромаха подумала о развалине, в которую превратилась умирающая царица: желтая кожа обтягивала хрупкие кости, словно тонкий папирус, а голос звучал, словно шорох сухих листьев, ее горящие лихорадочным блеском черные глаза пронзали посетителей, словно острое лезвие.
— Она решила присутствовать на свадьбе своего любимого сына, — ответила девушка. — У меня нет причин думать, что она этого не сделает.
— Ей больно?
Андромаха подняла изумленные глаза на царя.
— Разве ты никогда не спрашивал об этом ни у кого?
— Я не могу болтать о состоянии царицы с теми, кто посещает дворец. Вот почему я спрашиваю у тебя. — На лице Приама отразилась печаль. — Ты должна понять, Андромаха, она была женщиной, которую я чтил выше всех остальных.
«Тогда, — подумала Андромаха, — тебе следует продемонстрировать свое почтение, посетив ее перед смертью». Она сжала губы и продолжала молчать. Приам сделал глоток вина и наклонился к ней, глядя прямо в глаза.
— Почему, ты думаешь, я позвал тебя сегодня? — спросил царь, меняя тему разговора.
— Чтобы расспросить о своей умирающей жене?
Царь Трои покраснел.
— Твои мысли холодны, словно лед, а слова разят, словно острое копье. Вот почему я так высоко ценю тебя. Это одна из причин, — добавил он, слегка улыбнувшись. Его взгляд блуждал по ее длинным сильным ногам и изящным бедрам. — Ты красивая женщина, Андромаха. Большинство мужчин ценят золотоволосых коровниц с жеманными улыбками и полными бедрами. У тебя суровая красота Афины. Она разжигает во мне кровь. Ты знаешь это.
Андромаха слишком устала, чтобы играть в игры.
— Я не буду твоей наложницей, — сказала она, вставая и надеясь, что он позволит ей уйти.
— Я думаю, будешь.
— Никогда. Я собираюсь выйти замуж за твоего сына Гектора. Я понимаю свой долг. И буду верной женой.
Он сел, улыбнувшись и снова расслабившись.
— Сядь, девочка. Я не трону тебя пальцем, пока ты не попросишь меня это сделать.
— Этого не будет никогда!
— Тогда я позабавлю тебя одной историей. Возможно, она тебе понравится — потому что она о тебе. Много лет назад — задолго до того момента, когда ты родилась — я посещал Теру вместе с моей молодой и любимой царицей. Мы плыли на Крит, чтобы навестить царя Девкалиона, отца этого хвастливого Идоменея. На море разразился ужасный шторм. Мы испугались, что корабль пойдет ко дну. Гекуба была беременна, ей было плохо. Я не помню, какой это был ребенок. Мы пережили шторм, но нам пришлось остаться на ночь на Тере. Мы предложили дары главной жрице, женщине с суровым лицом, которую я помню. После того как были соблюдены скучные традиции, царица захотела уединиться с молодой жрицей, которую она знала с тех пор, как сама жила там. Вдвоем они проговорили несколько часов и засиделись за полночь. Затем жрица по имени Мелита пошла вместе с Гекубой к Предсказательному пламени. Когда развеялся дым, Мелита упала на пол и начала громко кричать. Многое из того, что она сказала, было непонятно Гекубе, потому что она выкрикивала слова на незнакомых языках. Но, прежде чем жрица потеряла сознание, ее голос изменился и стал напоминать голос ребенка. Затем она произнесла забавные стихи. Ты хочешь их услышать?
