София невольно улыбнулась и подняла взгляд.
— Не смею вас винить. Оставь вы такое препятствие прямо посреди коридора, на вас бы обрушились все светские матроны.
Его улыбка исчезла, и Софию охватило странное разочаровапие. Хотелось, чтобы он снова засмеялся.
Она не могла вспомнить, когда в последний раз смеялась вместе с мужчиной просто ради удовольствия. София провела пять лет, избегая всех возможных ухажеров и тревожась только об одном: встретятся ли они с Уильямом, а если встретятся, то сможет ли она привлечь его внимание. За это время Софии уже забыла, как расслабляться и наслаждаться жизнью, поэтому ей очень хотелось, чтобы эти минуты продлились чуть дольше.
— А вместо этого из-за меня моя сестра выплеснула на вас свой яд. — В его голосе ощущалась горечь. — Приношу свои извинения за все, что она наговорила вам в парке.
— На говоритла? Но как…
— Она позаботилась о том, чтобы и я узнал об этом. Насколько мне известно, она назвала вас нахалкой.
София уставилась на свои пальцы, лежавшие в его ладони. В его устах слово «нахалка» неожиданно прозвучало комплиментом.
— Это ерунда.
— Ничего подобного, и вам это известно. — Хайгейт набрал в грудь побольше воздуха. — Вы должны узнать, зачем я пришел.
София попыталась выдернуть руку, но он держал ее крепко. Вздохнув, она перестала тянуть.
— Прошу вас, произнесите положенную реплику, чтобы я могла вам отказать, и покончим с этим фарсом.
— Мисс Сент-Клер. — Хайгейт произнес это настолько серьезно, что София невольно посмотрела ему в глаза. — Вы не можете мне отказать и должны это понять.
Она снова попыталась выдернуть руку.
— Почему не могу? Вам известно, сколько предложений я уже отвергла?
— Ни одно из них не имело такого значения. Это предложение вы отвергнуть не можете.
— Но почему?
— Разве вы не понимаете, какой ущерб нанесен вашей репутации? Я не думаю, что спутница Ладлоу будет молчать. Если вы отвергнете мое предложение, вам больше никогда не сделают ни одного.
— Может быть, мне ни одного и не нужно. — Ложь, но несущественная. Шансы на то, что Ладлоу упадет на одно колено и будет просить ее руки, таяли, как снежинки в мае. Этого больше нельзя отрицать, особенно теперь, когда он начал наносить визиты Джулии.
Джулия.
София потратила все эти годы на безответные чувства к мужчине, а он нацелился на ее сестру. Рот наполнился желчью, и София с трудом сглотнула.
Она махнула рукой.
— Я уже практически старая дева.
— Исключительно по собственному выбору.
Она пожала плечами.
— Пожалуй.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три.
— Такая юная, — пробормотал Хайгейт столь тихо, что Софии пришлось сильно напрячь слух, чтобы разобрать слова. — Полагаю, вполне естественно, что вы пока не осознаете всех последствий.
София даже задохнулась от возмущения. Как она может не осознавать последствий? Пусть для него она юная, но это же не значит, что она дурочка. София с силой дернула руку, вскочила на ноги и направилась прочь.
За спиной послышался скрип сапог по гравию. Она давно знакома со светским обществом, но до сих пор не встречала человека, равного Хайгейту в самоуверенности, что говорит о многом. Он поймал ее руку, София резко повернулась, и их глаза оказались на одном уровне. Может, он как Наполеон — нехватку роста компенсирует гордостью?
— Чего же я не осознаю, милорд? Пожалуйста, объясните мне доходчиво.
Хайгейт наклонил голову.
— Приношу свои извинения. Сейчас мы практически незнакомы, но со временем научимся ладить.
София вздернула подбородок и подавила удовлетворенную улыбку, когда он чуть приподнялся на цыпочки, чтобы остаться на одном уровне.
— Уверяю вас, такого не произойдет. Если до этого я и не планировала вам отказывать, то сейчас чаша весов склонилась не в вашу пользу.
— Я вижу, вам наплевать на свою репугацию. На мою тоже?
Внезапно ее охватило чувство благодарности к Уильяму. Сам того не подозревая, он предоставил ей оружие против Хайгейта.
— Ваша репутация вас опережает, милорд.
Долгие несколько секунд он смотрел на нее пронзающим, оценивающим взглядом. Покрасневшие щеки слегка защищали ее от ощущения прозрачности, как будто последние желания и надежды лежали перед ним обнаженные. Взгляд Хайгейта раздевал ее.
София задрожала и плотнее закутала плечи накидкой.
— Значит, вы слышали о моей первой женитьбе, — наконец, произнес он.
Победа была близка, и она позволила себе улыбнуться.
— Да.
Хайгейт махнул рукой.
— Разумеется, исключительно сплетни. И что же вы слышали?
София прикусила губу. Не может же она обвинить его и убийстве. Он вхож в общество. Ее родители впустили его в свой дом. То, на что вчера утром намекал Уильям, вряд ли является предметом всеобщего обсуждения.
А если серьезно поразмыслить, то леди Уэксфорд ни за что не позволила бы брату показаться у Послтуэйтов, приложи он руку к гибели своей жены. Эта мысль, конечно, то еще утешение.
— Сплетни, как вы и сказали, — отозвалась София.
— Если вас это успокоит, я расскажу вам о случившемся. Все довольно просто: я заключил то, что считал удачным браком. Но то, что считается удачным в обществе, и то, что является удачным на самом деле, — две совершенно разные вещи. В двух словах — мы с ней совершенно не подходили друг другу, но осознали свою ошибку слишком поздно.
В сад ворвался ветер, закружил сухую листву и поднял края воротника Хайгейта к подбородку. София ссутулила плечи.
— Понимаю. — Но она не поняла. Точнее, не полностью. Его объяснение затронуло только половину истории. Но может быть, он никогда не слышал мрачных намеков. Разве одно это не опровергает их?
— Не уверен, что понимаете. С того времени я предпочитаю избегать подобных хитросплетений и держусь в стороне от общества. Слухи и сплетни превратили мой брак в то, чем он был, об этом не перестает напоминать мне моя сестра.
— Я не понимаю. Зачем же вы делаете мне предложение, если не хотите жениться снова?
Хайгейт потер руки. От резкого ветра щеки его покраснели.
— Я должен жениться. Мой долг оставить после себя наследника, чтобы передать ему титул.
— Для этого именно во мне нет никакой необходимости. Подойдет любая молодая мисс. Даже вдова.
Хайгейт тяжело вздохнул.
— Теперь у меня нет другого выбора, кроме как сделать предложение вам. И вы должны это понять. Не сделай я этого, да еще принимая во внимание мой первый катастрофический брак, любая приличная семья меня отвергнет. Мне не нужны новые черные метки на своем имени.
