Вдовствующая графиня поджала губы и снова осмотрела Джулию, словно пыталась отыскать свидетельство того, что она недостойна услышать последнюю сплетню. Защищаясь, Джулия раскрыла веер и прикрыла им декольте, прежде чем леди Апперли придет к выводу об излишней откровенности выреза платья.
— Нет никакой нужды для подобной радости, — запыхтела графиня. — Вы, юные леди, даже не представляете, насколько это серьезное событие.
Джулия искоса посмотрела на сестру. Такой яркий румянец на щеках Софии обычно был связан только с одним человеком.
— Тогда мне придется самой рассказать ей, — объявила София.
— Ты не сделаешь этого! — Пожилая графиня так фыркнула, что ее щеки и плюмаж затряслись. — Говорю вам, это настоящая трагедия. И сообщать о ней полагается с подобающей серьезностью. Это вам не обмен последними сплетнями.
— И что за последние сплетни? — пророкотал знакомый голос.
Джулия тепло улыбнулась другу детства.
Слава богу. Лучше Бенедикт, чем лорд Чадли с лимонадом.
Увидев подошедшего, София чуть наклонила голову.
— А, Ревелсток.
Поприветствовав Бенедикта кивком, Джулия с трудом сдержала удивленный возглас. Она так привыкла видеть его в алой униформе, что вечерний костюм и накрахмаленный галстук изумили ее. По справедливости, он должен выглядеть как любой другой джентльмен общества, но высшего качества ткань сюртука, совпадающая по цвету с черными как смоль волосами, только подчеркивала его смуглое лицо и яркие синие глаза.
Щелк! Снова возник лорнет. Вдовствующая графиня окинула новоприбывшего изучающим взглядом: резкие скулы, подбородок квадратной формы, лохматые волосы, ниспадавшие почти до плеч.
— В мое время юная леди даже помыслить не могла, чтобы столь фамильярно обратиться к джентльмену. За все годы своего брака я обращалась к супругу не иначе как по его титулу, даже в самой интимной обстановке.
Бенедикт слегка задел Джулию широким плечом, когда наклонился и прошептал:
— Это больше, чем мне хотелось бы знать о ее браке.
Джулия спряталась за веером, чтобы скрыть улыбку и внезапно покрасневшие щеки. И с чего бы ей краснеть именно в присутствии Бенедикта? Он и раньше не раз шептал ей на ухо, и давно пора привыкнуть к его колким замечаниям.
Вдова снова недовольно фыркнула, вздернула подбородок и поплыла прочь, как облако страусиных перьев и темно-фиолетового шелка.
— Кажется, она тебя услышала, — сказала Джулия.
— Даже не сомневайся. Старая брюзга только что наступила мне на ногу.
София захихикала.
Бенедикт посмотрел на Джулию, и сердце ее странно екнуло. Обычно он разыскивал ее на подобных мероприятиях по двум причинам: чтобы спасти от сверхревнивых поклонников или чтобы она помогла ему сбежать от толпы светских мамаш и их дочерей. Они с удовольствием проводили часок-другой где-нибудь в стороне, обмениваясь наблюдениями о недостатках светского общества и весело смеясь при попытках Джулии сравниться с ним в остроумии.
За долгие годы дружбы ей приходилось видеть самые разные выражения на его лице. Бенедикт редко так серьезно смотрел на нее и никогда с таким странным напряжением. У нее снова сжалось сердце.
Да что это такое?
Вместо того чтобы прижать веер к груди, Джулия постучала им по руке друга.
— Что случилось?
Он открыл рот, чтобы ответить, но София выбрала как раз этот момент, чтобы вмешаться.
— Полагаю, мне придется самой рассказать тебе новость.
Джулия повернулась к сестре и увидела, что лицо Софии внезапно расцвело от возбуждения.
Здесь происходит что-то не то. Джулия вытянула шею.
Там действительно появился Уильям Ладлоу?
— Какую новость? — Бенедикт придвинулся чуть ближе. — В чем дело?
И, словно по команде, по залу пронесся общий вздох всех присутствующих дам.
Опоздавший стоял между гипсовыми колоннами у входа. Волны золотистых волос аккуратно спадали назад, а при виде прекрасного лица сердца едва ли не всех женщин в зале пустились отбивать чечетку. Белоснежный, искусно завязанный галстук создавал резкий контраст с черным костюмом.
Дамы с элегантными прическами склонились друг к другу, снова начались разговоры и хихиканья. София широко заулыбалась, ее веер затрепетал, а румянец стал еще ярче. Бенедикт, стоявший с другой стороны от Джулии, застонал.
На губах новоприбывшего играла легкая улыбка. Он кивал своим знакомым, а его взгляд скользил по залу и почти мгновенно остановился в том углу, где стоялаДжулия. София схватила сестру за руку и так сжала пальцы, что та поняла — завтра тут будут синяки.
— О, — выдохнула София. — Он идет сюда. Как я выгляжу?
Джулия даже не посмотрела на нее. С золотистыми волосами, зачесанными вверх, с прелестным личиком, в бледно-голубом платье, которое подчеркивало фигуру самым выгодным образом, София представляла собой образец красоты, о которой большинство дам высшего общества могли только мечтать. Если бы не скромное происхождение матери и намеки на скандал, связанный с женитьбой их родителей, Софию в ее первый же сезон могли провозгласить Несравненной. Впрочем, она уже успела отвергнуть достаточно брачных предложений, чтобы отец выдрал последние остатки волос.
— Выглядишь безупречно, как всегда.
Неровные края веера Софии трепетали так быстро, что ветерок охлаждал даже кожу Джулии. Бенедикт потянул ее за руку.
— Можно поговорить? Наедине?
Глаза Софии округлились.
— Только не сейчас! Вы не можете оставить меня одну! Что, если я упаду в обморок?
В обморок? Несмотря на прошедшие пять сезонов, София все еще была подвержена своему странному недомоганию.
— Не говори глупо…
— Ладлоу тебя подхватит, — ответил Бенедикт и сомкнул пальцы на запястье Джулии.
— Я в самом деле вынужден настаивать.
— Да что с тобой сегодня? — прошептала Джулия, глядя на друга. — Ты так странно себя ведешь. Не знай я тебя как следует, подумала бы, что ты пьян.
— Поверь, Джулия, лучше бы я был пьян.
Она застыла, услышав свое имя. Они знакомы так давно, что наедине обращались друг к другу по именам самым естественным образом, но так забыться посреди бального зала? Непохоже на Бенедикта.
— О, мистер Ладлоу, — выдохнула София.
Джулия перевела взгляд на остановившегося перед ней мужчину. Его улыбка могла бы ослепить вдовствующую графиню Апперли настолько, что та забыла бы про свой лорнет (иди, наоборот, выхватила бы его, чтобы лучше видеть), но на Джулию она никакого эффекта не произвела.
— Добрый вечер, дамы. Ревелсток, — добавил Ладлоу, кивнув Бенедикту. — Дорогая моя мисс Джулия, должен сказать, сегодня вы совершенно обворожительны.
