— Весьма уважительная причина для побега.
— Только не для моей сестры. Она не хочет выходить замуж по любви.
Хайгейт откинулся на спинку кушетки, задев плечо Софии, и побарабанил пальцами по деревянному подлокотнику.
— Может быть, он ее переубедил.
София подалась к нему, прижавшись чуть сильнее, и в животе у Хайгейта защекотало сладкое предвкушение.
— В любом случае папа справлялся в его городском доме.
— И?
— По словам дворецкого, лорда Бенедикта дома не было, но… О, он не мог сбежать с Джулией. Если кто и знает, что делает Ревелсток, так это его друг, мистер Аппертон, который дал слово, что вчера вечером видел лорда Бенедикта у них в клубе.
Хайгейт нахмурился.
— А как насчет Кливдена во всей этой истории?
— А что с ним?
— Его известили о внезапном исчезновении невесты?
— Разумеется, папа послал ему сообщение. — София сжала предплечье Хайгейта, и дальнейшие слова уже воспринимались с трудом. — Лучше пусть услышит от нас, чем от какой-нибудь сплетницы в опере.
Бенедикт отдернул занавеску и окинул взглядом окрестности, уже окутанные сумерками. Весь день по небу неслись низкие тучи, подгоняемые ледяным ветром, но, к счастью, дождь так и не пошел. Впрочем, вчерашний ливень превратил дороги в болото, так что они не столько ехали, сколько ползли.
Спустя несколько часов карета приближалась к побережью, и расстояние до коттеджа сокращалось. Во всяком случае, состояние дорог задержит любую погоню, особенно если Кливден и Сент-Клер изначально будут проверять пути на север и лишь потом догадаются направиться в Кент.
Голова Джулии лежала на его плече, иногда перекатываясь в такт движению кареты. Грохот колес и тряска убаюкали ее, как ребенка. Если она проведет половину дня в дремоте, то ночью заснуть ей будет не просто.
От этой мысли в паху стало жарко, но Бенедикт решительно подавил ненужные эмоции. Вчера ночью он к ней не притронулся и был полон решимости поступить так и сегодня, пусть даже им придется спать в одной постели. Когда они поженятся, у него будут долгие годы, чтобы познать все ее секреты. Пожалуй, он сможет продержаться еще несколько ночей, пока Аппертон не привезет специальную лицензию. Или пока она сама не захочет.
Он подождет, пусть даже отдельные части его тела с ним не согласны. А до тех пор ничто не мешает устроить все так, чтобы Джулия захотела быстрее.
Стараясь не тревожить спящую, Бенедикт высунул голову из окна и вытянул шею, чтобы внимательно рассмотреть изрезанную колеями дорогу, оставшуюся позади. Никаких признаков погони. Только привязанный сзади к карете Артур идет рысью и явно хочет помчаться быстрее.
Скоро они доберутся до коттеджа, где Артур сможет размять ноги. И Бенедикт, кстати, тоже.
Карета замедлила ход и повернула. Не глядя, Бенедикт понял, что они только что въехали на длинную подъездную аллею к Шорфорд-Хаусу. Но им не придется ехать по ней до самого конца, где располагается заброшенное здание эпохи Тюдоров.
Бенедикт приказал кучеру остановиться у коттеджа привратника — дополнительная мера безопасности на случай, если Кливден быстро нападет на их след. Тот, конечно, будет искать их в особняке, а не в побеленном известкой коттедже с соломенной крышей и окнами с ромбовидными стеклами. В прежние годы, когда в поместье еще имелся садовник, летом садовник сажал в ящики под этими окнами яркие цветы. А сейчас под голыми ветвями, с которых капает вода, дом выглядел весьма уныло.
Карета все замедляла ход, и Бенедикт просунул палец под шляпку Джулии и провел им по щеке.
— Просыпайся. Мы приехали.
Она моргнула, помотала головой, стряхивая сон. Приняв приличествующую леди позу, Джулия отодвинулась от Бенедикта.
— Прошу прощения. Дорожный спутник из меня никудышный.
— Если тебе удалось отдохнуть, то это только к лучшему после того, как ты вчера замерзла.
Она плотно, словно защищаясь, закуталась в плащ — лакей сумел за ночь высушить его у камина и начистить так, что тот выглядел как новенький. Бенедикт верно истолковал ее жест — теперь, когда они добрались до места, Джулия занервничала, а может быть, даже засомневалась в правильности своего решения.
Придется действовать очень осторожно.
Кучер распахнул дверцу и опустил ступеньки. Бенедикт выпрыгнул из кареты и протянул руку.
— Идем, я покажу наши новые владения.
Она вцепилась в его руку слишком сильно. Возможно, подумал Бенедикт, чтобы скрыть дрожь. Спустившись на землю, Джулия широко распахнула глаза.
— О!
— Пожалуй, довольно грубовато и простовато, но все равно лучше, чем главный дом.
— Нет, он просто очарователен!
Бенедикт улыбнулся. Джулия говорит то, что думает.
— Останешься ли ты при том же мнении, когда поймешь, что тут отсутствуют слуги? Нет, конечно, — торопливо добавил он, — нам не придется самим готовить еду. Я отправлю кучера в главный дом, пусть скажет, чтобы нам регулярно приносили оттуда что-нибудь съестное, но помимо этого…
Бенедикт замолчал и провел рукой по волосам. Собирался отвлечь ее, чтобы не нервничала, а сам лепечет, как школьник.
— Я хотел сказать, что, если тебе потребуются услуги камеристки, боюсь, выполнять ее обязанности придется мне.
Отлично. Теперь Джулия покраснела. Да и самому на пользу не пошло; перед глазами множество картинок: вот он помогает ей снять одежду, вот пальцы задевают нежную белую кожу…
— Полагаю, мне придется как-нибудь справляться самостоятельно. — Ну, во всяком случае, ответила, хотя и уперлась взглядом в землю.
Джулия ссутулила плечи, защищаясь от порывов ветра, который нес с собой привкус соли, а это значит, что имение расположено где-то вблизи побережья. Такой намек на горечь своей непривычностью выбил ее из колеи. Места, знакомые с детства, располагались в глубине страны, и запахи были земными — трава, деревья и болота.
Промокнув вчера насквозь, думала, что уже никогда не сможет согреться. В настоящий момент хотелось только одного: чтобы в камине пылал огонь, а в руках была чашка горячего чая. Но одинокая труба коттеджа, из которой не шел дым, не сулила ни того ни другого.
Джулия вслед за Бенедиктом вошла внутрь. Интерьерными особенностями коттеджа были: комната с большим открытым камином; грубо сработанный стол, служивший в качестве обеденного и рабочего пространства; глиняная и оловянная посуда на полках; свисавшие со стропил пучки сухих трав, наполнявшие воздух ароматом лаванды. Одинокая дверь в противоположном конце комнаты, вероятно, вела в единственную спальню. Ту, которую вскоре ей придется разделить с Бенедиктом. Джулию пронзила совсем иная дрожь.
Бенедикт вскинул бровь.
