Не прерывая поцелуя, Бенедикт потянулся, чтобы убрать с ее лица выбившийся из прически локон и запустить пальцы в волосы.
Раздался треск — еще несколько стежков лопнуло, когда она вцепилась ему в плечи.
Бенедикт с трудом подавил стон. Голова наполнилась картинами, как он срывает с нее это нелепое тесное платье, оборку за оборкой, обнажая фарфоровое совершенство грудей. Зарычав, Бенедикт заставил себя оторваться от ее губ, прежде чем окончательно потеряет самообладание и возьмет Джулию прямо на столе.
О боже, посадить ее на край этой твердой попкой, задрать юбки и вонзиться в нее. Или, может быть, сначала насладиться всем остальным? Он невольно сжал ее волосы и задрожал.
Нет, слишком рано. Эта ночь должна быть неторопливой, уж это он ей в любом случае должен. Впереди у них вся жизнь, чтобы исследовать глубину страсти.
Ее дыхание прервалось, лиф слегка обвис.
— Почему ты остановился?
Бенедикт открыл глаза и поймал ее взгляд.
— Ты ощущаешь между нами притяжение?
Ее глаза, потемневшие от желания, внимательно уставились на него.
— Да.
— Где ты его ощущаешь? Покажи мне.
Джулия опустила руку и положила ее на живот, в самый низ.
— Тут.
Бенедикта пронзило ликование, смешанное с чистым вожделением. Медленно, осторожно он высвободил пальцы из ее волос, провел ладонью по шее, ниже, к распахнувшемуся лифу, и накрыл крепкую круглую грудку. Та идеально уместилась в его ладони. Впрочем, он всегда знал, что так и будет.
— О! — Ее глаза закрылись, голова запрокинулась в откровенном приглашении, сосок затвердел.
Бенедикт наклонился и прижался губами к местечку у нее за ушком, там. где пульс бился неистово и неровно.
— Как чудесно ты откликаешься, любовь моя.
Джулия застыла. Трепет под губами усилился, пальцы сжались.
Он слишком поздно осознал свою ошибку. Слишком поздно, чтобы отрицать скачанное.
Вино и похоть завели не настолько далеко, чтобы Джулия не уловила истины, таящейся в его словах.
— Что такое?
Она отпрянула и уставилась на него. Заволакивающая взгляд дымка страсти исчезла, сменившись страхом, от которою округлились глаза.
— Джулия?
— Я… если мы сделаем это… — Она сглотнула, и по шее прошла дрожь. — Что… что случится со мной?
Бeнедикт опустил руки.
— О чем ты? Ничего не случится. То есть нет. не так. — Он потер шею сзади. Мысли в голове лихорадочно метались. Ему не доводилось успокаивать испуганную девственницу, и он не знал, о чем сейчас нужно говорить. Вовсе не способствовало прояснению сознания и то, что некоторые части его тела изнывали от потребности закончить начатое.
— Не так?
— Я имею в виду, ты, конечно, будешь обесчещена, но это уже и так произошло. Нам придется пожениться. Ты это знаешь.
— Да, это я знаю, но я не о том спрашивала. — Джулия опустила взгляд на свои скрещенные на груди руки. — Когда ты смотришь на меня… ну; вот как только что смотрел. Как будто хочешь проглотить. Это просто… я даже не знаю, как сказать. Мне кажется, что ты способен слопать меня без остатка.
Боже, она даже не представляет. какие образы возникают перед ним после этих слов! Бенедикт, решительно игнорируя мучительную пульсацию в паху, взял Джулию за руки.
— Последнее, чего я хочу, это причинить тебе боль. Мне хочется, чтобы кое-что от тебя осталось на следующий раз.
Ее подбородок дернулся и напрягся. Проклятие, ну почему он решил обратить все в шутку, если она серьезна?
— Я не могу думать про следующий раз. Не могу думать про будущее.
— Так и не думай. Сосредоточься на своих ощущениях. Расслабься и позволь наслаждению захватить тебя.
Джулия нахмурилась.
— Ты обещал прекратить, если я попрошу.
Да провались все к дьяволу!
— Да, и ты просишь?
— Я… — она кивнула. — Думаю, прошу.
Он отпустил ее руки и стремительно встал. Все тело вопило от неудовлетворенности. Необходимо скорее уйти от нее подальше, пока он что-нибудь не сломал.
— Бенедикт? — Должно быть, она заметила выражение его лица, если неуверенность в голосе хоть о чем-то свидетельствует.
Он отвернулся и схватил бутылку вина.
— Окажи мне любезность, ладно? — Бенедикт выговаривал каждый слог четко и сжато, чтобы скрыть сотрясавшую изнутри дрожь. — Если хочешь, чтобы я сдержал свое слово, выйди из комнаты. Сейчас же.
Он не поворачивлея, пока звук шагов Джулии не затих, а щелчок двери не ознаменовал ее уход в спальню. В спальню, пропади оно все пропадом! Бенедикт сделал большой глоток кларета прямо из бутылки, жалея, что нет ничего покрепче для успокоения бушующих желаний.
Так близко. Он был так близко к тому, чтобы Джулия с радостью легла под него, но все испортил своей дурацкой обмолвкой. Не заткнулся вовремя. Катись все к чертям. Бенедикт запрокинул голову и осушил бутылку. Да еще и трус в придачу; прежде чем войти в спальню, прождал добрый час, чтобы она заснула. А если бы был более предусмотрителен, то догадался бы потребовать из главного дома бутылку бренди и продержался бы еще дольше.
Да будь у него хоть какая-то предусмотрительность, наверное, сумел бы придержать язык. Зато теперь он научен и знает, что правда помогает Джулии опомниться. Сейчас она совершенно не готова принять его чувства.
В следующий раз он не забудет совет Аппертона и не позволит ей соображать, пока не станет слишком поздно. До тех пор пока Джулия не включает голову, она способна полностью отдаться своей чувственности, наслаждаться поцелуями и прикосновениями.
Луна, не пытавшаяся этой ночью скрыться за тучами, заливала комнату серебристым сиянием. Белые простыни и занавески в этом сиянии мерцали, словно жемчуг.
Джулия распростерлась в самом центре кровати, раскинув руки. Она дышала ровно и спокойно, медленно и так живо, пусть даже умерла для этого мира под воздействием кларета.
Бенедикт что-то прошипел сквозь зубы; его вновь накрыло желанием. В следующий раз, и очень скоро, он просто захлестнет ее чувственностью.
Он машинально развязал галстук, расстегнул пуговицы рубашки, снял сюртук и жилет, аккуратно положив одежду на комод. Его лакей, конечно, поморщился бы при мысли, что вещи лежат и мнутся, но в этом коттедже не было таких удобств, как гардеробная, где можно все развесить. В кавалерии его униформа переживала и большее неуважение. Гражданской одежде придется привыкать.
Бенедикт снял панталоны и голым лег в постель. Возможно, Джулия будет шокирована, но, если он правильно разыграет свои карты, уже утром они продолжат изучать друг друга. Чуточка везения, и Бенедикт поймает ее только что проснувшейся, а после сумеет отвлечь чувственными удовольствиями.
