— Я не рассказала тебе самого худшего. Мама считает, что меня скомпрометировали.
Рука Джулии застыла на полпути к волосам сестры.
— Что?
— Понимаешь, я упала в обморок. — Щеки Софии покраснели, и она упорно не отрывала взгляда от носового платка. — Эта… эта ужасная женщина… в общем, это было больше, чем я смогла выдержать, и… но ты наверняка что-нибудь да слышала!
— Ни словечка.
— Правда? — София подняла голову и вытерла распухший нос. — Может быть, все не так плохо, как думает мама? Если скрыть произошедшее, скандала не будет, и все окончится хорошо.
Джулия подавила желание вздохнуть. Ее сестра вечно строила иллюзии, и самая большая — памятник Уильяму Ладлоу, способный посоперничать в размерах с Виндзорским замком.
— Должна признать, так сложилось, что я и не могла услышать сплетни.
София опустила платок и изогнула светлую бровь.
— А где же ты была?
— На террасе. — Вверх взлетела и вторая бровь, так что Джулия торопливо добавила: — С Бенедиктом.
София откинулась на груду пуховых полушек.
— Всего лишь Бенедикт. Тем не менее на террасе! — Она повернулась на бок и подперла голову рукой. — Должно быть, вы провели там немало времени.
— Он о многом хотел мне рассказать, — уклонилась от прямого ответа Джулия.
— Например, о чем?
Черт побери любопытство сестры. Джулия хоть и отвлекла ее от рыданий, но правда лишь вызовет новый поток слез. Необходимо соврать, чтобы уберечь Софию от лишней боли.
— О, да как обычно. В основном он говорил о какой-то лошади, которую видел па аукционе в Таттерсоолз.
— Как это скучно. — София пристально посмотрела на сестру. — И это все?
— Разумеется, — ответила Джулия слишком быстро.
Губы старшей сестры растянулись в усмешке.
— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь. Ну давай же. Я рассказываю тебе все. Неужели нельзя довериться мне хотя бы раз?
— Я тебе всегда доверяюсь.
— Нет, когда речь идет о делах сердечных.
Джулия с силой выдохнула. У нее имелись серьезные основания для молчания. Эта тема неизбежно вела к Ладлоу, что, в свою очередь, зачастую приводило к огорчению. Джулия и в обычные дни предпочитала не поощрять нежные чувства сестры, а уж сегодня тем более.
— Лорд Чадли оказался таким занудой.
— Ну конечно, лорд Чадли. — София поводила пальцем по кружевной оторочке покрывала. — Знаешь, Джулия, чем больше ты избегаешь темы, тем лучше я понимаю, что тебе есть что скрывать.
Да, есть, но она не собирается делиться этим с сестрой.
— Ничего касающегося Бенедикта.
Широко улыбнувшись, София села и посмотрела сестре прямо в глаза.
— Я тебе не верю. Бенедикт тебя любит.
— О, вздор. — В этом вся София. Уже строит очередной воздушный замок.
— Любит.
Бенедикт? Любит ее? Тут Джулия заметила озорной блеск в глазах сестры.
— Стоп. Зачем ты меня дразнишь?
— С чего ты решила, что я тебя дразню?
Джулия встала и начала расстегивать платье.
— Потому что я знаю Бенедикта, и уж если он кого и любит, так это свою лошадь.
— А ты никогда не думала, что ответишь ему, если он сделает предложение?
Платье Джулии упало к ногам.
— Конечно, нет.
Последнее, чего бы ей хотелось, — это отвергнуть предложение, сделанное лучшим другом, но, если София права, именно это ей и предстоит. Если она вообще когда-нибудь выйдет замуж, то только без всех этих хрупких и недолговечных чувств.
Джулия повернулась спиной к сестре, чтобы София расшнуровала корсет.
— В любом случае мне никогда не придется думать над ответом Бенедикту.
Потому что никакого предложения он ей делать не будет. Они росли в соседних имениях и вместе играли в детстве. Одному богу известно, сколько раз за те годы они попадали в неприятности. Ребенком Джулия могла подтолкнуть его к чему угодно, даже к прыжку с высокого сеновала на конюшне его отца. Он принимал любой ее вызов, наплевав на последствия. Позже, закончив школу и вступив в кавалерию, в своих нечастых письмах Бенедикт пересказывал забавные истории про сослуживцев из полка. Все это в меньшей степени похоже на страсть.
— Какая жалость. — София произнесла слова легким тоном и, закончив расшнуровывать корсет, отошла. — Мне всегда казалось, что Бенедикт идеально тебе подходит.
— Мисс, к вам визитер.
Джулия внимательно посмотрела на то, как напряженно и скованно держится Биллингз. Похоже, опять с энтузиазмом надегустировался вина из стремительно сокращающихся запасов Сент-Клеров. Из противоположной части утренней гостиной трудно было понять, к кому из сестер обращается старый дворецкий.
Сидевшая рядом София поглубже забилась в кресло.
— Уже?
Чувствуя, как разгорается любопытство, Джулия выпрямилась. София боится гостя? Должно быть, это тот самый, кто имеет какое-то отношение к таинственному заянлению сестры о том, что она скомпрометирована. София, черт бы ее побрал, вчера ночью довольно успешно отвлекла внимание Джулии от этой темы.
— Кто это?
Биллингз прошел в гостиную и протянул на потускневшем подносе визитную карточку. На выдающемся носу дворецкого отчетливо выделялись красные паукообразные вены. Джулия взяла с подноса твердую визитку.
— София, это Ладлоу.
Сестра чуть подвинулась на край парчового кресла, руки ее взлетели к лицу.
— О боже! — Она пощипала щеки. — Я хорошо выгляжу?
— Прекрати. Ты уже и так ярко-красная. Только хуже сделаешь. — Джулия вскочила на ноги. — Впустите его, Биллингз. Я только что вспомнила, что забыла свое вышивание в библиотеке. Нужно за ним сходить.
Дворецкий застыл в полупоклоне, зачем попытался выпрямиться и пошатнулся.
— Но мисс, мистер Ладлоу пожелал видеть вас.
Больше отрицать не получится. Билдингз уставился своими водянистыми голубыми глазами прямо на нее. На таком расстоянии даже его очки в проволочной оправе не скрывали направления взгляда.
Джулия искоса посмотрела на сестру. Цвет щек Софии в одно мгновение сменился с ярко-розового на пепельный.
— Понятия не имею, что ему от меня нужно, — пробормотала она, чтобы успокоить Софию. Но если в том, что сказал вчера Бенедикт, имеется хоть немного правды, то Джулия совершенно точно знала, чего он хочет — брака с ней.
Причина, по которой Ладлоу из всех молодых дам высшего общества выбрал ее, оставалась тайной — Ревелсток на этот счет не откровенничал. И кстати, даже не упомянул, откуда он знает об этом.
