Чудо-юдо
Миновали Курильские острова, где мостят улицы каменными бомбами, выброшенными вулканом, где на пляже дымятся-курятся струйки пара настолько горячие, что без плиты, без печки можно на струйке сварить себе рис.
Новое море волнуется перед нами, самое большое, самое глубокое из наших морей. Оно носит имя знаменитого русского путешественника XVIII века командора Беринга.
«Моревизор» все время плывет на поверхности, и вахтенный не отрывает бинокля от глаз: вдруг встретится советская китобойная флотилия «Алеут» — летом она охотится в этих водах, — а вдруг и сам кит. Он уже нарисован мной на нашем новом флаге Берингова моря. Я рисовал флаг, слушая рассказ про чудо-юдо морского богатыря.
Раз в два или три года родится в море-океане чудо-малыш, самый огромный из всех малышей. От роду ему всего несколько часов, он еще плавать не может, торчит в воде стоймя, как поплавок, но длиной этот новорожденный семь метров, а весом пять тонн. Из всех вскормленных материнским молоком малышей он единственный родится не на земле, не на льду, а в открытом море.
И начнет чудо-малыш расти не по дням, а по часам. Да как же ему не расти, не мужать, когда он выпивает за день двести — триста литров молока. Да какого молока! Словно сметана, в пятнадцать — двадцать раз жирнее коровьего.
Прошло время, и превратился чудо-малыш в «чудо-юдо».
«Чудом-юдом» называется кит в русских сказках. Говорится в сказке, что лежит чудо-юдо, рыба-кит поперек моря, а на нем стоят дома с частоколами, деревья растут.
Это в сказке, но и правда о ките не менее удивительна. Не растут на ките деревья, но «губы» кита-кашалота оттого желты, что обросли крохотными водорослями. Дома на ките не построишь, но на спине кита голубого полосатика тридцати трех метров длиной можно выстроить на линейку целый пионерский отряд, можно поставить палатку.
Огромен кит, и все у него огромное: язык что грузовик — три тонны весом, кишечник что водопроводная сеть в переулке — четверть километра длиной. На Курильских островах китовые ребра иной раз служили воротами при игре в футбол.
Если разрубить китовую печенку на порции по сто граммов, одной этой печенкой можно накормить десять тысяч человек. Только нельзя это сделать: в печенке кита так много витаминов, что человек ими отравится.
Сала один кит дает столько же, сколько целая свиноферма на тысячу свиней. А по весу с ним могут тягаться более двадцати взрослых слонов или целое стадо быков.
Вот он каков, чудо-юдо — самое огромное животное на земле!
А какая в нем силища! Тысяча семьсот лошадиных сил. Ударом хвоста он в щепы разносит лодку. Один раненый кашалот сшиб головой гребной корабельный винт. Другой кит, в тело которого вонзился привязанный к тросу гарпун, потащил за собой китобойное судно водоизмещением в шестьсот тонн. Кит тащил это судно по морю, словно буксир, несмотря на то, что корабельная машина работала полным ходом назад.
Вот он каков, чудо-юдо — самое могучее животное на земле!
Когда кит делает выдох, воздушная струя превращает захваченную ею воду в брызги и кажется нам фонтаном высотой с трехэтажный дом. Когда бьет фонтан серого кита, слышится приятный запах, словно от свежих огурцов.
Только сам кит ни свой, ни чужой запах не чует: органов обоняния у него нет. Никогда кит не плачет. Нет у него и слезной железы. Вместо слез у кита жир. Выделяясь из особой железы, жир смазывает глаза кита, оберегает их от соленой морской воды.
Под водой кит близорук, на воздухе полуслепой, зато у него удивительный слух. Он различает звук за несколько километров.
Тюлени, сивучи, котики кормятся в море, но отдыхают на берегу или на льду. Для кита океан — его стол и дом, его величавая колыбель. Ни разу за всю свою жизнь кит не коснется земли.
Вот он каков, чудо-юдо — самое сказочное животное из всех известных нам не по сказкам!
И нам посчастливилось его увидеть.
Первым чудо-юдо заметил капитан и крикнул:
— На горизонте кит!
Морские волки
Бинокль переходил из рук в руки. Чудо-юдо плыл не один. Справа и слева от него мелькали в волнах высокие спинные плавники. По этим огромным, похожим на острие косы плавникам мы опознали преследователей.
— Косатки! — сказал капитан.
— Морские волки! — прибавила Катя. — Недаром прозвали волками этих дельфинов: зубасты, как волки, и никого не щадят. Только они одни нападают на кита.
И мы стали свидетелями такого разбойничьего нападения.
Как нам было жаль бедное чудо-юдо! При всей своей силе кит был бессилен защитить самого себя. Остерегаясь страшных ударов его хвоста, косатки нападали с боков и спереди. А спереди кит беспомощен: ни когтей у него, ни зубов.
— Они его живым разделают, — пробормотал капитан. — Вцепятся в морду, выгрызут язык, а потом начнут вырывать из боков куски мяса.
— Неужели мы это допустим? — дрожащим голосом сказала Майя. — Почему, ребята, у нас нет пушки?..
— А что, если врезаться на большой скорости и отпугнуть косаток от кита? — предложил я.
— Попробуем! — согласился капитан.
Теперь мы неслись с такой скоростью, что только ветер свистел в ушах. Мы были увлечены погоней, и никто не заметил, как Молчун, пытаясь поймать сорванную ветром шапку, очутился у самого борта.
— Молчун, назад! — крикнула Майя.
Но было уже поздно. Молчун заболтал руками и, не удержав равновесия, без единого крика исчез за бортом. Разгон был так велик, что мы далеко пронеслись вперед, прежде чем смогли повернуть обратно на выручку Молчуна. Его голова то показывалась над водой, то исчезала.
— Валер, друг, держись! — кричали мы наперебой.
Но тут над головой Молчуна поднялся белый гребень высокой волны, и…
На этом месте найденный мной журнал обрывался.
Часть четвертая. Что было и чего не было
(Окончание дневника)
Встреча на рейде
