Не помню, как мы вынырнули наверх, как добрались до шлюпки.
Когда мы все рассказали Майе, глаза у нее стали совсем круглыми, и она прошептала:
— Какой ужас! Но кто же вас спас, кто убил мурену? Вы видели этого человека?
Нет, не видели. Только слышали шум рассекающего воду гарпуна. И все мы дружно решили, что нас выручил Невидимка.
После этого наша Катя стала такая тихая, что ее нельзя было узнать. Впрочем, ненадолго. Когда шлюпка подплывала к «Моревизору», Катя снова развеселилась и заявила, что и дальше будет участвовать в самых опасных приключениях.
Только ей это больше не удалось.
Глубоководный сеанс
А ведь я мог догадаться. Мог. Ну хотя бы в последний день, когда Антон Петрович подозвал меня и спросил: «Юра, у тебя ничего не пропущено в записях? Надо, чтобы путевой журнал был в полном порядке».
Теперь-то я знаю, что Антон Петрович спрашивал неспроста. Но тогда я не понял. Другое было у меня в голове — глубоководный сеанс.
Это верно, что водолаз ходит по дну, но дно океана неровное. И на сто метров дно, и на тысячу тоже дно. До двухсот метров оно опускается постепенно, а дальше — крутой обрыв в глубину.
Девяносто метров — предел для человека с аквалангом, двести метров предел для водолаза в жестком скафандре. Дальше — стоп. Дальше нельзя: раздавит, расплющит нависшая над тобой толща воды. Чем глубже в море, тем давление воды возрастает. На глубине в тысячу метров на тело человека давит водяной столб весом в две тысячи тонн. Чтобы погрузиться в морскую пучину, человеку нужен особый аппарат, способный выдержать огромное давление воды.
Американцы Биби и Бартон в металлическом толстостенном шаре, батисфере, опустились в океан более чем на тысячу метров.
В 1953 году швейцарец Огюс Пикар, изобретатель подводного дирижабля батискафа, — наблюдал подводную жизнь на глубине 3150 метров.
Через год этот рекорд был побит французским капитаном Жоржем Уо. Опустившись на батискафе на 4050 метров в глубину, Уо записал в своем дневнике: «Наконец-то человек увидел дно моря»
Однако последнее слово осталось за сыном Пикара-старшего — Жаком Пикаром. В январе 1960 года на батискафе «Триест» он погрузился на 10 919 метров, достигнув дна океана в самом глубоком его месте — Марианской впадине.
Если глаз человека видел морских обитателей на больших глубинах, то и рука человека коснулась дна океана. Конечно, не сама рука, а привязанная к металлическому тросу драга, которая могла открываться и закрываться на заданной глубине. Драгу опустили датчане с борта своего судна «Галатея». Как радовались ученые, рассматривая свой улов! Тут были и морские лилии, и голотурии, и ракушки, и крошечные белые актинии. И все это добыто с глубины в 10 190 метров!
Еще удивительней был глубоководный улов советских ученых. Драга, опущенная с борта советского корабля «Витязь», выловила со дна океана еще не виданных животных, сидевших в трубках до полуметра длиной.
Этих не известных науке морских животных назвали погонофорами.
Если раньше ученые спорили, есть ли в морских глубинах жизнь, то теперь этот вопрос решен. И недаром советские ученые выступили с протестом против предложения американцев сбрасывать в океанские впадины радиоактивные отходы. Было бы преступлением против науки превратить дно Тихого океана в атомную помойку. Глубины океана не пустыня, их населяют живые существа.
Вот с ними-то, с квартирантами нижних этажей океана, и захотелось познакомиться нам, экипажу «Моревизора».
Антон Петрович и его помощник Молчун заверили нас, что они покажут по нашему корабельному телевизору новый цветной фильм из жизни морских глубин.
Потушив свет, мы уселись перед экраном, и глубоководный сеанс начался.
В прошлом году, когда я гостил в Москве, тетя повела меня смотреть высотное здание университета. Пока мы дожидались лифта, который спускался с двадцать третьего этажа, я все смотрел, как на стеклянном щитке у лифтерши вспыхивают цифры: 22, 21, 20… Светился номер того этажа, который проезжал, опускаясь вниз, лифт.
А здесь нам сигналила темнота. Как мы узнавали о том, что опускались в новый этаж моря? Меркли краски, исчезал солнечный свет.
Сначала исчезли красные, потом оранжевые лучи. Мы очутились на «зеленом этаже».
— Если на такой глубине убить рыбу, — сказала Катя, вспомнив подводную охоту, — кажется, что у рыбы зеленая кровь…
— Бр-р!.. зеленая кровь… — передернул плечами Славка.
А наш телеглаз продолжал опускать нас все ниже, все глубже в океан. Это было путешествие в страну сумерек.
— Прощай, солнышко! — прошептала Майя, когда мы опустились в «серо-синий этаж».
Мы перешли подводную границу солнца, а с ней и границу зеленого мира. Растения не могут расти там, куда не проникает солнечный свет. Мы попрощались с зеленью.
Жители «черного этажа»
Наш телеглаз уже обшаривал новый, «черный этаж». Сюда не заглядывает солнце, не залетает ветер: вечный покой, стеклянная, неподвижная вода. Ее рассекают своими плавниками только хищники в погоне за добычей да мусорщики моря — пожиратели трупов, медленно опускающихся на дно.
По особому календарю живут жители «черного этажа». Нет в этом календаре ни весны, ни осени, ни лета, ни зимы. В морских глубинах всегда одна и та же сводка погоды: температура плюс 1–2°. Жители «черного этажа» не знают, что такое утро и вечер. Их окружает ночь, которой нет и не будет конца.
Но в темноте подводной ночи мы увидели огни. Это светились живые «созвездия» — сами глубоководные жители.
На экранах промелькнула рыба, у которой светящиеся точки шли вдоль брюха. Она сверкала огнями, словно пароход иллюминаторами.
Из темноты выплыл череп; только он и был обрисован светом: прозрачное студенистое тело сливалось с темной водой. Светящийся череп предупредил нас о том, что рыбьи фонарики могут освещать только одну часть тела. И все же мы вздрогнули, когда на нас уставились чьи-то огненные глаза — глаза, которые, казалось, блуждали сами по себе. И нельзя было не вскрикнуть от удивления при виде разинутой светящейся пасти. Мы не могли разглядеть само морское чудище, мы видели только его светящиеся зубы. А те морские жители, которых нам удалось рассмотреть, надо сказать, не отличались красотой.
— Какой-то рахитик, — сказала Майя про одного из таких морских уродов, мордой похожего на мопса.
Майя подметила верно. Жители глубин не могут добывать из морской воды известь, поэтому у моллюсков, живущих здесь, тонкие, хрупкие раковины, у рыб — мягкие кости. Немало найдется еще и других причин для глубоководного рахита. Нет солнца, нет свежей зелени, да и вообще голодновато. Нас убедила в этом жадность черного пожирателя.
