На носу судна стоял человек, держа трос с грузом на конце.
Тимеон наблюдал за приближением корабля. Никто не выкрикнул приветствия, пока галера молча шла мимо. Тимеон свернул сеть и решил двинуться домой.
А потом появился еще один корабль. И еще один.
Рассветное красное марево загоралось в небе, а из тумана выходило все больше и больше судов.
Двадцать.
Тридцать.
Тимеон сидел тихо, наблюдая за ними. Он видел на палубах вооруженных людей, которые пристально глядели на него. Поднялся ветер, разогнав туман, и Тимеон увидел, что море полно кораблей и небольших круглых щитов. Их было слишком много, чтобы сосчитать.
И тут он понял, кто они такие. Пришли микенцы. И мир изменился.
Теперь сердце Тимеона стучало, как барабан. Его охватил страх. Сколько времени пройдет, гадал рыбак, прежде чем эти ужасные воины решат его убить?
Одна из галер шла рядом с его маленькой лодкой. Тимеон посмотрел вверх и увидел коренастого человека с рыже-седой бородой; рядом с ним стояли лучники, наложив стрелы на тетиву.
— Хороший улов, рыбак! — крикнул этот человек. — Тебе повезло нынче ночью!
У Тимеона пересохло во рту.
— Я не чувствую себя везучим, — ответил он, решив не показывать этим убийцам свой ужас.
Человек улыбнулся:
— Понимаю. Доставь свой улов на берег, и я позабочусь, чтобы тебе за него заплатили. Когда доберешься до берега, скажи, что тебя послал Одиссей. И ничего с тобой не случится. Даю слово.
Одиссей дал сигнал рулевому, весла галеры погрузились в воду, корабль двинулся вперед.
С упавшим сердцем Тимеон поднял потрепанный парус и поплыл следом.
Глава 15
Рождение легенды
Поперек устья узкого прохода, ведущего от бухты Геракла к долине Скамандера, стоял крепкий деревянный частокол. Царь Приам приказал построить его, чтобы защитить проход. Частокол охраняли пятьдесят воинов из отряда гераклионцев, в случае вторжения они должны были сыграть двойную роль: продержаться как можно дольше, послав известие в город, и защитить и проводить в безопасное место членов царской семьи, живших во дворце Радость царя на вершине утеса.
Днем ворота частокола были открыты, чтобы торговцы могли доставить свои тележки вниз, на берег, и забрать рыбу, пойманную рыбаками. На ночь ворота закрывались, и укрепления караулили часовые.
Этой ночью двое часовых в назначенное время сменили своих усталых товарищей. Одним из заступивших на пост часовых был Цефас, считавший себя умным человеком, чьи многочисленные таланты командиры не замечают из зависти к его превосходству. Вторым был юноша, которого Цефас взял под свое крыло. Мальчик восхищался им, а Цефасу не хватало возможности насладиться чьим-либо восхищением.
Сегодня ночью Цефас был утомлен. Он провел день в Трое, сопровождая юнца в бордель, который посещали воины. Там они выпили вина и потратили все имевшиеся у мальчика кольца. Когда они вернулись к частоколу, Цефас пообещал вернуть все потраченное, сыграв в бабки. Поэтому вместо отдыха всю ночь играл. Сперва ему не везло, но потом удача повернулась к нему лицом, и он вернулся с триумфом, с пухлым мешочком колец на поясе.
Мальчик наблюдал за игрой.
— Ты был потрясающим, — сказал он Цефасу. Потом зевнул. — Я так устал.
— Не беспокойся, парень, я устроил нам предрассветную смену. И тогда мы сможем поспать.
— Мы не можем спать на посту, — тревожно сказал мальчик.
Цефас покачал головой при виде такой наивности.
— Тебе надо многое узнать о жизни воина. Не беспокойся. Держись меня, и я тебя научу.
Теперь, стоя на укреплениях, Цефас ждал, наблюдая за дверью домика командиров.
— Спорим на медное кольцо, он выйдет, прежде чем ты успеешь досчитать до двадцати, — предложил он.
— У меня не осталось колец.
— Все равно уже поздно спорить, — сказал Цефас с улыбкой.
Дверь внизу открылась, и из нее вышел командир, надевая бронзовый шлем. Он пересек открытое пространство и взобрался по узким деревянным ступеням.
— Холодная ночь, — сказал он.
— Да, командир.
Командир посмотрел в сторону моря.
— Сегодня ночью сильный туман, — он глубоко вздохнул. — Смотри хорошенько, Цефас.
— Да, господин.
«Смотри хорошенько!» Да единственное, что двигалось в темноте, — это грызуны.
Все это было пустой тратой времени. Если микенцы и придут, они поплывут в Троянскую бухту и обложат город. Любой, обладающий стратегическим умом, это понимал.
— Молодец, — сказал командир, повернулся и начал спускаться по ступенькам.
Цефас наблюдал за ним до тех пор, пока тот не закрыл за собой дверь.
— Ну вот, он отправился на боковую, — сказал Цефас юноше. — Давай, ляг и отдохни.
— Ты уверен?
— Он больше не придет. Он никогда больше не приходит. Он уже дрыхнет.
— Что ж, я устал.
— Так заваливайся, парень. Мы покемарим и проснемся задолго до того, как тут кто-нибудь появится. Не беспокойся. Я чутко сплю. При первом же звуке или движении я проснусь в полной боевой готовности. Как-никак, я уже двадцать лет воин.
Мальчик вытянулся на деревянном полу. Цефас в последний раз взглянул на пустой берег и сел, прислонившись спиной к частоколу. Потом закрыл глаза.
Ахилл стоял на носу флагманского корабля, когда флот захватчиков при свете звезд скользил по водам бухты Геракла. Одетый в темную тунику, с двумя мечами у бедра, Ахилл прислонился к борту и глядел в туман, чтобы не пропустить вражеских галер, которые могли охранять бухту.
Но он увидел только маленькую рыбачью лодку и старого рыбака, забрасывавшего сеть. Рыбак поднял глаза, когда галеры начали скользить мимо, потом вернулся к работе. У старика был усталый вид.
Несколько воинов подняли луки.
— Оставьте его, — велел Ахилл. — Он не опасен.
Галера продолжала плыть.
Щитоносец Ахилла Патрокл подошел и встал рядом с ним.
— Дарданских судов не видно, — сказала светловолосый воин. — Падали звезды — я думаю, боги на нашей стороне.
— Может быть, — ответил Ахилл, — но я скорее полагался бы на силу собственных рук.
Еще один воин явился на нос — приземистый бритоголовый Тибио. Как всегда перед битвой, он заплел свою длинную рыжую бороду в косу.
— Ты не должен рисковать собой, мой царь, — сказал он. — Не рискуй собой при взятии маленького укрепления.
— Думаешь, я спрячусь на корабле?
