— Но я уже добавила в нее благовония, госпожа, — упрямо ответила служанка. — Никто не будет теперь ее пить.
— Тогда отдай ее лошадям. Их не побеспокоит запах розовых лепестков.
— Но…
— Сейчас же, Экса. Лошади будут благодарны.
Экса принесла таз, ворча про себя, и покинула покои.
Андромаха пересекла террасу, которая возвышалась над конюшнями, и посмотрела вниз. В конце концов она увидела свою пухлую служанку, которая вышла из дворца, держа таз с водой. Женщина помедлила и посмотрела вверх.
Андромаха помахала ей. Экса вошла в конюшни.
Улыбаясь, Андромаха бросилась на ложе. «Странные дни», — подумала она. В городе царила вялая неподвижность, которой никогда не чувствовалось раньше. Жара лежала над Троей, как шерстяное одеяло, подавляя движения и удерживая всех в тени, внутри домов. Улицы были пусты, только вечером усталые люди выстраивались в очереди за хлебом и водой. Ни у кого не было вдосталь воды и еды.
Хотя все жили под ежедневной угрозой смерти, Андромаха ощущала странное удовлетворение. Ее муж и ее любовник оба были далеко на войне, и она больше не чувствовала мучительного противоборства желания и ответственности. Ее выбор был сделан. Она останется с сыном и с Дексом, пока не придет конец и не ворвутся кровожадные воины, а потом будет защищать мальчиков ценой своей жизни.
Каждый день Андромаха работала в Доме змей. Прошло больше пятидесяти дней со времени последней большой атаки войск Агамемнона, и единственными ранами теперь были раны от стрел, если не считать сломанных рук и ног, когда получивший положенную порцию вина воин скатывался кубарем со стены.
Работа в лечебнице не была трудной. Ксандер таинственно исчез, и Андромаха гадала, что с ним сталось, но большинство жрецов и целителей остались. Умирающих не кормили и давали им ровно столько воды, чтобы увлажнить рот. Тем, кто, скорее всего, должен был поправиться, давали воду, пока они не начинали жаловаться на голод; тогда их кормили.
Андромаха терпеть не могла находиться весь день во дворце: там царила атмосфера тяжелой тревоги, и она предпочитала работать среди раненых и умирающих, кормить их, разговаривать с ними, иногда держать их за руку, когда они умирали.
«По правде говоря, — подумала она, — всем не хватает работы». Ежедневная обычная жизнь города нарушилась из-за недостатка припасов, из-за усталости, порожденной нехваткой воды и еды, из-за высасывающей энергию жары. Большинство людей, если не стояли в очередях за едой, оставались дома. Бездействие порождало слухи и подпитывало страхи.
«У Пенфиселеи и Анио тоже слишком много свободного времени, — подумала Андромаха, — и они проводят его, обсуждая положение города с другими царскими слугами».
Мысли ее вернулись к предыдущей осени, к словам Кассандры, сказанным этим девушкам: «Вы должны научиться стрелять! Женщины Коня с луком и стрелами! Понимаешь? Ты понимаешь, Андромаха?»
— Да, Кассандра, — сказала Андромаха пустой комнате. — Теперь я понимаю.
Полит уже ожидал в мегароне с Баноклом и Каллиадесом, когда там появилась Андромаха. Она улыбнулась двум воинам, одному — светлобородому и могучему, другому — высокому и темноволосому. Она никогда не забудет, как они бежали вниз по склону холма, чтобы спасти ее в ту ночь, когда погибла Каллиопа. Тогда они были микенскими бунтовщиками, сражающимися с наемными убийцами, явившимися ее прикончить. А теперь они были самыми уважаемыми воинами Троянской армии. Андромаха слышала о смерти жены Банокла, и была полна сочувствия к нему, но в тот единственный раз, когда она попыталась выразить Баноклу свое сожаление, он грубо отмахнулся и пошел прочь.
— Полагаю, — сказала Андромаха Политу, садясь в мягкое кресло и сложив руки, — мы должны обсудить заботу о раненых и снабжение их едой. Вы бы не попросили меня встретиться с вами для того, чтобы обсудить вопросы стратегии.
Полит вздохнул.
— Наша единственная стратегия — это остаться в живых. Нас не атаковали пятьдесят пять дней. Жара и недостаток еды и воды сейчас наши худшие враги. Еды у нас едва хватит до осени. Колодцы могут высохнуть в любой день.
— Это вероятно? — спросил Каллиадес.
— Такое уже случалось раньше.
Полководец Лукан торопливо вошел в мегарон бок о бок с помощником царя Полидоросом и Ифеем — юным командиром Орлов.
— Оба колодца пересыхали от летней жары около сорока лет назад, — объяснил Лукан. — Реки тогда тоже усохли до тоненьких струек. Это было тяжелое лето. Весь скот пал. Нам пришлось забить большинство лошадей. Я никогда ничего подобного не видел. Но в тот год рано начались дожди, и мы выжили.
— Враги тоже страдают, — вставил Каллиадес. — У них сколько угодно воды, зато еда до них не доходит. У нас есть Гектор и Геликаон, чтобы позаботиться об этом. Армии Агамемнона опустошают всю округу. Там не осталось ни посевов, ни скота. А голодные воины — несчастные воины. Мы знаем, что один из вражеских отрядов наемников ушел десять дней назад, двинувшись на юг. Остальные тоже начнут уходить, если конца войны не будет видно.
— Это наша главная надежда, — сказал Полит.
— Нет, — вмешался Банокл, почесав в бороде, — наша главная надежда — что Агамемнон и его проклятущая свора царей нам сдадутся. Но это не очень вероятный исход.
Мужчины улыбнулись, но Андромаха нетерпеливо сказала:
— Что мы должны обсудить, Полит? Ситуация в Доме змей та же, что была и раньше, когда мы встречались три дня назад. Теперь там заботятся о многих стариках и младенцах, страдающих от жары и засухи. Туда принесли еще десять раненых лучников. Двое из них умерли. У троих раны загноились, и эти трое, скорее всего, тоже умрут. Остальные будут жить, сказал Зеот, — и сердито добавила: — Я не понимаю, почему наши лучники подвергаются опасности, если на нас не нападают. Стрельба наугад по врагам под стенами мало что дает. Если бы каждый из наших лучников убивал каждый день по одному вражескому воину, это все равно было бы каплей воды в море.
— Нам нужно напоминать врагу, сестра, что Трою неослабно защищают, — сказал Полит. — Каждая атака, даже каждая перелетевшая через наши укрепления стрела, должны получить отпор из города.
Каллиадес мрачно добавил:
— И если Скейские ворота будут открыты и город падет, тогда несколько лучников не изменят нашей судьбы.
— Хватит и одной стрелы, чтобы убить царя, — быстро ответила Андромаха.
Они продолжали обсуждать более строгое распределение еды, потому что Полита тревожило, что запасы зерна быстро убывают. Андромаха сказала, что вчера посетила каждого пекаря города, собирая советы, как сохранить зерно свежим и уберечь от долгоносиков, и убедилась, что пекари все это знают.
Когда мужчины начали разговаривать о смене отрядов у Скейских Ворот, Андромаха покинула мегарон. Она ощущала беспокойство, и, повинуясь внезапному желанию, собрала своих телохранителей, игравших в портике в бабки, и отправилась ко дворцу Приама.
