— Ноэро, мы все еще ждем…
Встряхнув руками и переступив с ноги на ногу, постаралась абстрагироваться от внешнего мира. И внешних противно ухмыляющихся раздражителей.
Отец был бесстрашным воином и сильным магом. Дедушка тоже. И многие поколения до него тоже. А я что, получается, хуже? Слабее? Нет! Они же как-то справлялись, вот и я справлюсь!
Потому что Ноэро.
Глубоко вдохнув, зашевелила губами. Слова были тихими, но звучали ровно и четко, а пальцы уже сплетали только что выученные чаровые узоры. Я чуть с ума не сошла от радости, когда в воздухе робко блеснула крошечная искра, после чего, словно осмелев, стала маленьким огненным сгустком. Бесформенным и некрасивым, но в тот момент самым для меня любимым.
Мой первый призыв огненной стихии.
Непередаваемое чувство!
Я не собиралась геройствовать и уже хотела погасить заточенное между ладоней пламя, но то вдруг как будто зажило какой- то своей жизнью. Дикое, непокорное, опасное. Мгновение, и огненный сгусток, яростно полыхнув, стал быстро увеличиваться в размерах. Я задохнулась от ударившего в лицо жара, зажмурилась, боясь ослепнуть и уже представляя, как меня, всю обожженную, отправляют к животворцам, а спустя секунду почувствовала, как земля под ногами дрогнула, и одуряющую тишину прорезал громкий голос Дермонта.
Послушный ему, огонь погас, оставив после себя клубы удушающего дыма. Прикрыв лицо рукавом, чтобы не задохнуться, рванулась было к кадетам, но поняла, что теряю контроль над иллюзией. Слишком много сил ушло на призыв, слишком много было потрясений. Вот сейчас дым рассеется, и перед кадетами, перед военным предстанет не Рифер, а Лайра Ноэро.
Резко поменяв траекторию движения, бросилась к выходу, услышав за спиной окрик профессора:
— Ноэро!
Возможно, он еще что-то кричал, но я уже не слышала. Пулей взлетела по лестнице, торопясь оказаться как можно дальше от кадетов.
Скорее!
Пока не настал мой личный конец света.
ГЛАВА 12
Вейнанд Эскорн
Должно быть, заключенный был действительно важен для императора, потому что сопровождали его целым отрядом. Вооруженные до зубов всадники мчались впереди кареты, и точно такая же кавалькада неслась следом. Светло-серые мундиры солдат казались выгоревшими, поблекшими по сравнению с красными, богато расшитыми золотой нитью кафтанами личной стражи Великого. Превосходные защитники, безжалостные убийцы — вот кем они были. Только самые сильные маги и бесстрашные воины удостаивались чести быть приближенными к Адальгеру III.
Вейнанд все еще втайне досадовал из-за того, что именно его отправили сопровождать пленника. Или, скорее, пленницу. Под мешковатой одеждой легко угадывалась тонкая девичья фигура, а из прорезей остроконечного колпака, скрывавшего лицо узницы, на него смотрели по-кошачьи яркие зеленые глаза, и губы тоже были не по-мужски пухлые.
Все это генерал отметил еще в первые мгновения их встречи, когда незнакомку усаживали в карету. За весь день девушка не проронила ни звука, а у него не было привычки заводить знакомства с эргандарскими заключенными. Около полуночи отряду пришлось остановиться. Лошадям нужен был отдых, солдаты нуждались в еде, а пленницу необходимо было ослабить.
«Ведьма», — утвердился в своих подозрениях Вейнанд, когда один из императорских стражников, отведя девушку в сторону и приподняв колпак, заставил ее выпить настойку из цветков даргонны.
В Эргандаре женщин, не отрекшихся от дара, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и все они сохранили силу с позволения императора. История помнила и непокорных, самовольно взращивавших в себе магию, но ни одна из них не жила ни долго, ни счастливо.
Магия сводит женщин с ума. Истина, известная каждому. И тем не менее в королевствах вроде Креоры или Дормонта к ведьмам относились более чем терпимо.
«Креорка», — безошибочно определил Вейнанд, продолжая исподлобья наблюдать за девушкой. Среди этого народа часто встречались люди с золотистой кожей и неестественно яркими глазами.
— Кто же ты? — пробормотал мужчина. — Шпионка? Наемная убийца? Почему Адальгер сразу не казнил тебя?
Обычно именно так император поступал с врагами, а уж женщин с даром, если они не находились под его покровительством, уничтожал без жалости и малейших раздумий.
Редкая магия? Возможно. Возможно, Великий надеется перевоспитать ее, выдрессировать для себя, потому и не убил немедленно, а отправил в Гротвер — неприступную крепость для наиболее опасных преступников и пленных.
Там ее уже точно научат покорности.
Кем была креорка, Вейнанд не знал, да и его мысли больше занимала другая девушка. Рыжеволосая и кареглазая, которая в последнее время слишком часто стала задерживаться в его сознании.
Практически его не покидала.
— Интересно, что она обо мне думает? — задавался вопросом Вейнанд. — Чуть ли не силой притащил в столицу, а сам так внезапно уехал. Надеюсь, Риферу хватит ума скрасить сестре выходные, а не напиваться вместо этого в столичных трактирах.
Придорожную таверну, в которой отряд остановился на ночлег, пришлось покинуть еще на рассвете. За всю ночь генерал не сомкнул глаз, оставался с пленницей и двумя дозорными. В отличие от простых солдат он мог не спать по несколько суток — долгие годы тренировок и медитаций приучили его разум оставаться ясным, а тело крепким и полным силы.
Чего нельзя было сказать о незнакомой девушке. Утром в карету пришлось ее чуть ли не усаживать — незнакомка едва на ногах держалась. А может, все дело в действии настойки. Слишком сильным был для такого хрупкого тела наркотик.
«Зато не выкинет никаких фокусов», — подумал Вейнанд, занимая место напротив апатичной пленницы.
И снова долгие часы молчания, нескончаемой тряски и… мыслей о Лайре. В глубине души Эскорн уже начал на себя злиться и ругать. Не стоит так за нее переживать. Она ведь всего лишь дочь его покойного наставника, а не…
— Ты настолько слепо предан своему императору, что даже не спросишь, как он заполучил меня? — смешался с мыслями о Ноэро тихий голос незнакомой девушки.
В первые мгновения Вейнанд решил, что бредит А может, сну все же удалось затуманить его разум… Но нет, он не спал и звонкий чистый голос ему не почудился. Пленнице явно стало лучше. Теперь она сидела прямо, дерзко расправив плечи, и внимательно смотрела на Эскорна.
Стащив с головы колпак, отчего звякнули цепи кандалов у нее на руках, с усмешкой поинтересовалась:
— Что же ты молчишь, солдат? Неужели настолько очерствел за годы службы, что совсем стал ко всему безразличен? Хотя какой же ты солдат, когда на тебе другая одежда. Не серая — значит, не простой военный. Не красная — значит, не принадлежишь к ублюдкам Великого. Или ты все-таки один из них? Такой же, как они?
