— Надень, — холодно сказал Вейнанд.
Вырвав из рук креорки колпак, собирался уже водрузить его обратно ей на голову, но пленница дернула подбородком, пытаясь увернуться, и тихо попросила:
— Дай подышать несколько минут. Мне в нем становится дурно.
— Тогда сиди молча, иначе его к тебе пришьют — пригрозил он, бросив колпак в угол кареты.
Узница умолкла, и какое-то время тишину экипажа нарушали лишь звуки извне. Скрип колес, дребезжащих на неровной лесной дороге; дождь, монотонно барабанящий по крыше кареты, шелест приминаемой лошадьми пожухлой листвы.
Почти идиллия.
«Надо бы остановиться, дать девчонке наркотик. Уж слишком кажется бодрой», — мелькнула мысль, но Вейнанд лишь от нее отмахнулся. До Гротвера оставалось всего несколько миль, и напрасное промедление вызывало в мужчине раздражение.
Уже совсем скоро он сдаст императорский трофей в руки коменданта крепости и помчится обратно. Если поспешит, уже завтра к вечеру вернется в Леонсию. Не то чтобы он рвался в академию. Но мысль о том, что перед тем, как снова запрет себя в ней, наконец увидится с Лайрой, заставляла торопиться скорее выполнить поручение императора.
Да, первым делом он отправится к Ноэро. Убедится, что хорошо устроилась, извинится за внезапный отъезд… и наверняка получит очередную порцию претензий и недовольства. Но — Вейнанд мысленно улыбнулся — в иные момент пикироваться с девчонкой было даже интересно.
— О чем задумался, офицер? Задаешься вопросом, насколько я безумна? А может, спрашиваешь себя, на что способна? — Пухлые губы креорки изогнулись в улыбке, пальцы, скользя, погладили крупные звенья цепи. — Уверяю тебя, мой ум не менее ясный, чем твой.
— Мне все равно, — холодно ответил оборотний.
— Моего тела еще не касался ни один мужчина, — соблазнительно улыбаясь, мягко продолжала девушка. — Я сделала выбор и посвятила свою жизнь магии. Но раз уж от моей жизни скоро ничего не останется, я хочу узнать, что это такое: быть в руках мужчины. А ты, эргандарец, кажешься вполне симпатичным.
Даже в мешковатой одежде, скованная, она, как и всякая креорка, выглядела чувственно и порочно. В вечерних сумерках, только начавших проникать в карету, ее глаза напоминали два солнца, на которые смотришь сквозь призму изумрудов.
— Постараюсь громко не стонать. — Закусив губу, девушка игриво добавила: — Но тут все будет зависеть от тебя.
Наверное, ему следовало бы рассмеяться на эту внезапную попытку соблазнения, но Вейнанд вдруг поймал себя на том, что не сводит взгляда с пальцев пленницы, ослабляющих тесьму у горла, и с затаенным дыханием ждет, когда она приспустит рубаху с плеч.
А может, он сам ее сорвет.
Мужчина почувствовал, как его охватывает желание, удовлетворить которое было так просто. Достаточно пересадить ведьму себе на колени и овладеть ею, раз уж она сама того захотела.
Она потянулась к нему, раскрыв губы в призывной улыбке. Осторожно скользнула по его колену тонкой ладошкой, вырисовывая подушечками пальцев на грубой ткани штанов невесомые узоры. Вейнанд поморщился от очередного противного звяканья — джаровы оковы уже раздражали. Куда лучше им было бы без них.
И да, одежду тоже снять не помешало бы.
— Забери мою невинность, эргандарец. Я хочу подарить ее тебе. Хочу вместе с тобой почувствовать, что это такое — сходить с ума от удовольствия.
Глубокий взгляд зеленых колдовских глаз, еще одно движение ему навстречу, и оборотнику открылась совершенной красоты грудь с темными ореолами сосков. Как же приятно будет ласкать их губами…
— Иди ко мне, — охрипшим от возбуждения голосом потребовал мужчина и потянул пленницу за руку, устраивая ее у себя на коленях.
Та времени не теряла. Сразу взялась за пуговицы на штанах, дразня генерала прикосновениями пальцев, игриво поглаживая, разжигая в нем почти неконтролируемое желание.
— Уверена, ты умеешь доставить женщине наслаждение. Покажи, на что способен, солдат. Я готова тебя принять.
Эскорн напряженно вздохнул и, обхватив ее затылок ладонью, впился в пухлые, такие манящие губы жадным поцелуем. Невозможно сладким и пьянящим. Он знал немало женщин, но ни одна не вызывала в нем такого сильного, почти животного возбуждения. Действительно ведьма. Настоящая колдунья с чувственным, будто созданным для ласк телом и слишком сладкими губами, чтобы можно было от них оторваться…
Ведьма…
Где-то на краю гаснущего создания эхом зазвучало слово-предупреждение, а следом послышался дерзкий голос Ноэро, к которой он собирался вернуться с извинениями, а вместо этого уже готов взять джарову колдунью, разрушить свою карьеру и уничтожить свое будущее.
— Ведьма! — зарычал оборотник, грубо отталкивая от себя девушку.
Врезавшись в мягкую спинку, креорка расхохоталась:
— Надо же, сопротивляешься! И кто же овладел твоим разумом, эргандарец, раз ты закрылся от моих чар?
Ответа она так и не получила. В то самое мгновение монотонные, уже привычные звуки окружающего мира заглушил выстрел. Экипаж дернулся и резко остановился. Испуганное ржание лошадей смешалось с новыми грохочущими хлопками, криками боли и ярости.
— Впрочем, хорошо, что мы прервались, — оставаясь спокойной, промурлыкала креорка. — Кажется, это за мной.
Она хотела выглянуть в окно, но Вейнанд коротким чаровым узором заставил ее тело онеметь.
— Хотя бы недолго не будет доставлять проблем, — пробормотал мужчина. Толкнув дверцу экипажа, приказал одному из стражников: — Охраняй!
«Джарова внушающая!» — Эскорн ненавидяще сплюнул себе под ноги, бросил по сторонам взгляд, быстро оценивая обстановку.
Им устроили засаду. Наемники поджидали именно их отряд. В первые же секунды схватки они потеряли несколько солдат. Кучер сидел с поникшей головой, продырявленной кем-то из стрелков.
Имперская стража сражалась яростно, не давая напавшим подступиться к экипажу, но тех было слишком много. Головорезы с ружьями и боевыми топорами все выходили из чащи, беря их в кольцо. Разбойники — не маги, но легче от этого не становилось.
«Что-то с ними не так», — с тревогой подумал Вейнанд, заметив, что магические атаки эргандарцев на них не действуют.
Не теряя времени и сцепив зубы, чтобы не закричать, Эскорн стал перевоплощаться. Затрещала, разрываясь, одежда. Спина выгнулась, вмиг покрывшимся короткой жесткой шерстью, ногти на руках заострились, превращаясь в когти, а в желтых, рассеченных нитями зрачков глазах отразилась звериная ярость. Слух стал еще острее, поэтому Вейнанд, даже не оборачиваясь, понял, что на него сейчас обрушится смертоносное оружие. Схватив наемника, уже успевшего замахнуться, сжал на его шее когти, разрывая тонкую человеческую плоть, и швырнул на землю вместе секирой, которая тому так и не пригодилась.
Еще двоих разорвал, продолжая превращаться, а когда его животная ипостась обрела полную силу, подосланные убийцы начали сомневаться в успехе своей миссии. Что-то хранило их от магических атак, но ничто не могло спасти от разъяренного чудовища.
