Я киваю, думая о том, как я подделала назначение на работу в Дирсию и как обкорнала свои волосы, когда сбежала из дому. Сбежала из дому – именно это я и сделала, так что вполне естественно, что мои тетушки использовали хрустальный шар, а еще они наверняка сразу же применили чары определения местоположения. Вот только действие этих чар не распространяется так далеко, чтобы дотянуться до Дирсии. Сообщили ли они матушке, что я исчезла? Если бы только я могла дать им знать, что я в безопасности. Ведь я нахожусь в обществе Кэледона Холта, а это, пожалуй, самое безопасное место во всем королевстве.
– Я был в Монтрисе только раз, и это было давно. Люди там кажутся дружелюбными, но истинные намерения часто прячутся за лживыми словами. Не забывай об этом.
Я заверяю его, что по натуре я вообще недоверчива, и он снова улыбается, показав мне свою ямочку на щеке. Я стараюсь не смотреть на его лицо, чтобы не смущаться. И вспоминаю его слова о том, что, по мнению королевы, кто-то в Монтрисе – кто-то влиятельный и могущественный – действует заодно с афразианцами, стремясь сокрушить реновианскую монархию.
– Не понимаю, как принц Аласт мог оказаться афразианцем, – говорю я. – Ведь он был так предан королевской семье.
– Под личиной преданности скрываются худшие предатели, – отвечает Кэл.
Я неловко ерзаю.
– А я думала, что у нас с Монтрисом мир.
– Прошло восемнадцать лет с тех пор, как они попытались убить королеву. Наверное, они считают, что настало время для еще одного конфликта.
– Я никогда этого не пойму. Почему людей не устраивает мир? Складывается впечатление, будто они делают все, что только могут, лишь бы не допустить согласия между королевствами. – Мысль о том, что между нами и Монтрисом может разразиться еще одна война, приводит меня в ярость. Погибнет столько ни в чем не повинных людей, будет потеряно столько жизней – и все лишь ради исполнения капризов знати.
– Ты это понимаешь, и я это понимаю, но мы с тобой не относимся к тем, кто выигрывает от войн. Мы из тех, кто страдает, чтобы другие могли получать барыши, – мрачно говорит Кэл.
– Тогда зачем ты вообще занимаешься этим делом? Зачем работаешь на королеву? У тебя же есть твоя кузница. Разве ты не можешь просто быть кузнецом вместо того, чтобы служить королеве?
Кэл молчит, затем вздыхает и трет лицо руками.
– У меня нет выбора.
Я вижу, что он хочет сказать что-то еще, и жду, когда он объяснится.
– Мой отец дал королеве обет на крови. Но он погиб до того, как этот обет был исполнен, так что тот перешел ко мне. Теперь исполнить его должен я.
Обет на крови? Я слыхала о таких обетах только от тетушек, когда они читали мне старые-старые сказки. По-моему, это… варварство. Зло. При мысли об этом у меня кровь стынет в жилах.
– Почему он это сделал? В чем заключается этот обет? – Я думаю о том пути, который выбрали для меня мои мать и тетушки. Я оставила этот путь сама и пока что без последствий. Но обет на крови… если сказки не врут, то жизнь Кэла ему не принадлежит.
– После битвы при Баэре королева совсем расклеилась. Она не желала править, отказывалась выходить из своих покоев. Она отказывалась даже приспустить флаг на шпиле дворца в знак гибели короля. Мой отец был рядом с нею, чтобы оберегать ее, но он не смог бы делать это долго, если бы она утратила способность выполнять свои обязанности королевы-регентши. Королевство стало бы слабым; обнаружив это, на него бы напали враги, и тогда нам всем пришел бы конец. На королеву уже совершили покушение вскоре после того, как было объявлено о ее беременности, – собственно, известие о ее беременности и стало поводом для мятежа афразианцев.
Единственным способом вывести ее из прострации, вызванной горем, было пообещать ей Деянские свитки, и отец это сделал. Она потребовала у него дать ей обет на крови, и он дал ей этот обет. Думаю, с его стороны это было глупо и недальновидно, но тогда королевство стояло на грани гибели. Победа в одной битве ничего бы не значила, если бы королева позволила Реновии погибнуть. Он собирался отыскать Деянские свитки задолго до того, как я вырасту, но не отыскал. Поэтому теперь это должен сделать я.
– А что, если тебе это не удастся? – спрашиваю я, чувствуя волнение.
– Если я не исполню обет, он перейдет к моим детям и детям моих детей… пока свитки наконец не будут возвращены на свое законное место. Но я не стану передавать его своим детям, потому что у меня не будет детей. – Его зубы сжаты, взгляд неистов.
– А ты не можешь отказаться от этого обета?
Он невесело улыбается.
– Обет на крови – это изначальная магия. Избавиться от него нельзя. Хотя я и пытался.
Конечно, пытался. На его месте я бы попыталась.
– Ты из-за этого приехал в аббатство Баэр в тот день?
Я вдруг осознаю, что мы с ним никогда не разговаривали об этой нашей первой встрече.
Он кивает.
– Я подумал, что они, быть может, спрятаны там, что мой отец что-то пропустил. А что в Баэре в тот день делала ты?
– Да в общем-то ничего. Думаю, я просто исследовала местность.
– Тебя туда послала королева? Что до меня, то я вообще не должен был там находиться.
– Нет, королева Лилиана не посылала меня в Баэр. По правде говоря, я вообще не собиралась приходить туда.
Однако что-то влекло меня в этот разрушенный замок, меня туда вело нечто, скрытое глубоко в земле. «Это видения выбирают тебя, а не ты их» – так меня учили тетушки.
– Выходит, ты просто гуляла и случайно оказалась там.
– В общем-то, да, но теперь это неважно. – Мне не нравится его скептицизм, но, если честно, я действительно ему солгала, чтобы попасть туда, где я нахожусь сейчас. – Важно только то, что ждет нас дальше.
– Дальше мы едем в Монтрис. Там нам надо будет где-то остановиться и купить себе новое платье. Если кто-нибудь спросит, то мы брат и сестра. Собирать полезные сведения лучше всего в тавернах, особенно если ты хочешь выяснить, кто в Монтрисе помогает афразианцам.
– А что, если этим человеком окажется сам король Хансен?
– Тогда я с ним разберусь, – тихо отвечает Кэл.
По моему телу бегут мурашки, и меня вдруг окатывает волна страха. Кэл будет защищать Реновию любой ценой. Он не остановится ни перед чем, чтобы послужить королевству, когда настанет нужный момент. Без страха и сожалений.
Ведь он Королевский Ассасин. И никто не сможет спастись от его клинка.
Отрывок из свитка Омина, 1:2:
История Авантина с древнейших времен
О происхождении Омина из Ойлана
Давным-давно, когда все королевства Авантина были единым целым, Реновия представляла собой задворки, болотистую местность, по большей части малонаселенную, а в других местах находящуюся под властью воюющих между собой кланов. Возглавлять этот хаос приходилось тому, кому не посчастливилось оказаться старшим ребенком старшего сына старейшей семьи земель, покуда его не свергали – путем убийства или в результате его переутомления – и не заменяли следующим по старшинству, и так далее. Вожди кланов подкупали монарха или добивались от него того, что им было нужно, с помощью шантажа и таким образом обеспечивали себе контроль над своими территориями.
