«Это что, какая-то уловка? Ловушка? – Он не понимает, что делать. – Что, если это всего лишь способ заставить меня пойти на виселицу без борьбы?»
– Уверяю вас, произошла прискорбная ошибка, которая ныне исправлена, – говорит первый министр.
Но до Кэла по-прежнему доносятся стук молотков и визг пил. Он закрывает глаза: «Что же мне делать?»
Он слышит голос своего отца, говорящего ему: «Иди».
Кэл открывает глаза. Повеление его отца прозвучало так четко, будто он стоял рядом. Кэл решает послушать его. Так или иначе надо выйти отсюда, другого выбора у него нет. Возможно, если он последует за первым министром, это поможет ему сбежать.
Он кивает первому министру и идет за ним, но глядит в оба на случай, если по дороге его ждет засада. Чем дальше они идут, тем тише становятся звуки, которые он только что слышал, пока стук молотков и визг пил не затихают. Теперь он слышит только одно: их шаги.
Они проходят мимо других темниц, откуда-то снизу слышится истошный мужской крик. Кэл вздрагивает. Первый министр, не оборачиваясь, говорит:
– Не обращайте внимания.
По винтовой лестнице они поднимаются в высокую башню. В стенах тут имеются высокие узкие окна, и он наконец видит то, что возводится во дворе: – это не виселица, а нечто, вызывающее недоумение: помост и ряды трибун, как будто здесь будет рыцарский турнир. С одной стороны трибуны украшают зеленой материей – это цвет Монтриса, а с другой – лиловой, это цвет Реновии.
Он слыхал о подобных вещах, хотя такой обычай есть только в Аргонии – ему предстоит публичный поединок. Он будет сражаться с монтрисианским рыцарем, вероятно, до смерти на потеху толпе – и королю Хансену.
Что ж, он не против. Он готов сражаться за свою жизнь. Он не сомневается в своей победе и, когда он одержит ее, непременно найдет Деянские списки и наконец обретет свободу. У него все-таки есть надежда на спасение. Мысленно Кэл благодарит своего отца за его помощь. Он рад, что не стал атаковать первого министра, потому что тогда он, вероятно, не сумел бы выбраться из тюрьмы и ему бы не выпал шанс спастись.
На вершине башни они открывают дверь и заходят в комнату – и это не просто комната, а роскошная опочивальня, явно предназначенная для какого-то очень высокопоставленного гостя.
– Что это? – спрашивает Кэл.
– Это, чтобы вы поверили, что мы сожалеем, – отвечает первый министр. – На кровати вы найдете новое платье, и для вас только что приготовили ванну.
– Где моя сестра? – спрашивает Кэл. Его подозрения только стали сильнее.
Первый министр меняется в лице, но отвечает:
– Вы увидите ее немного позже, когда я вернусь, чтобы сопроводить вас в главный зал. Надеюсь, вам понравится платье, выбранное для вас. Если вода в ванне окажется слишком горячей или недостаточно горячей, прошу вас, позвоните. – Он показывает на большой серебряный колокольчик, стоящий на прикроватной тумбочке. – Собственно говоря, если вам понадобится что-нибудь, все, что угодно, прошу вас, позвоните. Вам поможет приставленный к вам личный слуга. – Он кланяется и говорит: – И да, скоро вам принесут еду. Еще раз прошу вас принять мои самые искренние извинения.
Он отвешивает еще один поклон. И торопливо семенит вон.
«О Дея, что же тут происходит?» Ему нет нужды беспокоиться из-за поединка, ему уже доводилось сражаться на рыцарском турнире, и это была знатная потеха. Однако он беспокоится о Тени. Почему он должен ждать, почему не может увидеть ее прямо сейчас? Где они держат ее? В другой комнате вроде этой или – и от этой мысли его пробирает холод – призом победителю будет она? Может, она заложница?
И что должно произойти в главном зале?
Глава 48
Кэледон
Первый министр в самом деле является в комнату Кэла, как и обещал, чтобы сопроводить его в главный зал. Как и прежде, он кланяется, рассыпается в извинениях и, кажется, боится смотреть Кэлу в глаза. «Он что, чувствует себя виноватым из-за того, что собирается сделать? Или из-за того, что уже сделал?» Кэл не знает ответа.
Он был благодарен за ванну, пусть даже вода в ней была чуть теплой. Но он не стал звонить в колокольчик. Почем знать, кто бы пришел на его зов? Все происходящее продолжает вызывать у него настороженность. Новое платье ему впору, и оно совсем не похоже на тот нелепый наряд, который он надевал на Малый бал: на сей раз ему принесли свободные черные панталоны, накрахмаленную белую рубашку, жилет из тонкой кожи и сапоги. Одежда в реновианском стиле и сидит безупречно, стало быть, они обратились к тому портному, который уже шил для него. Он был рад снова облачиться в привычную для него одежду, но это только укрепило его уверенность в том, что он будет представлять свое отечество в турнире или поединке. Иначе зачем им было разводить всю эту канитель? Следуя за первым министром по древней винтовой лестнице, он опять смотрит на суету во дворе. Рядом со знаменами двух королевств по бокам трибун в больших вазах ставятся букеты цветов: либо бело-зеленых, либо лилово-зеленых, то есть цветов Монтриса и Реновии. Монтрис не жалеет средств на предстоящий турнир.
Вместо того чтобы препроводить Кэледона обратно в тюрьму, первый министр проводит его через другую дверь – в длинный коридор и затем через еще одну в главный зал. Сердце Кэла бьется часто и гулко: сейчас он наконец увидит Тень. Он надеется, что о ней хорошо позаботились и что ему не придется сражаться за ее жизнь – он слыхал о подобных гнусностях, случающихся в отдаленных королевствах, и сейчас не исключает ничего. Ведь от его руки погиб великий герцог Монтриса, а это лишь немногим лучше, чем если бы он убил самого короля.
Главный зал дворца забит людьми, одетыми так же нарядно, как на Малом балу. Все они улыбаются, смеются, болтают, будто собрались на какое-то торжество. Стало быть, событие, которого они ждут, не будет печальным – во всяком случае, для них.
Король Хансен восседает на стоящем на возвышении троне, как и тогда, когда Кэл увидел его впервые, но сейчас он не выглядит скучающим – вместо этого на его лице играет некое подобие улыбки.
Первый министр останавливается перед возвышением и делает знак Кэлу, чтобы остановился и он. Кэл оглядывает толпу в поисках лица Тени, но ее нигде нет. У него обрывается сердце. Что это за извращенная игра?
Вперед выступают герольды и трубят в фанфары. От этого звука Кэл вздрагивает, он на взводе. Это плохо, ему надо срочно взять себя в руки. Вот так и погибают ассасины-новички – ему надо постараться взять свои ощущения и эмоции под контроль.
В зале вдруг наступает тишина.
Все лица поворачиваются к огромным парадным дверям, их открывают лейб-гвардейцы в белых перчатках и новенькой зелено-лиловой форме.
В зал входит целая процессия из реновианских аристократов во главе с самым знатным из них, герцогом Деваном, рядом с которым идут посол и его муж. Войдя, они образуют два ряда по обеим сторонам от дверей. Одного за другим Кэл узнает их всех. Они что, явились сюда ради представления с его участием? Наверняка так оно и есть – ведь для них он изменник.
