Волшебник перевел взгляд с орка на алого исполина.
«Как оркам удается держать в своей власти королеву драконов?» Этот вопрос Ронин не раз задавал себе в прошлом – и вот теперь увидел ответ своими глазами.
Алый дракон сопротивлялся, да так отчаянно, что человеку подобного и не вообразить. Слыша его страдальческий рев, все трое поняли: немногим живым существам доводилось испытывать такие муки.
И вот, в последний раз хрипло взревев, исполин вдруг обмяк, словно бы на миг завис в воздухе… и рухнул наземь недалеко от сражавшихся.
– Убит? – спросила Вериса.
– Не знаю.
Если реликвия дракона и не погубила, то падение с такой высоты вполне могло покончить с ним навсегда. Не желая смотреть на гибель столь целеустремленного создания, Ронин отвернулся – и вдруг увидел среди туч еще одного крылатого исполина – но черного, чернее самого жуткого ночного кошмара.
– Смертокрыл! – предостерег он остальных.
Черный дракон несся к колонне, однако вовсе не в сторону Некроса либо пары порабощенных красных. Летел он прямиком к совершенно неожиданной цели – к повозкам, нагруженным яйцами.
Тут его наконец-то заметил предводитель орков. Обернувшись, Некрос нацелил реликвию на Смертокрыла и что-то крикнул.
Ронин с остальными ожидали увидеть, что талисман повергнет наземь и черного, но Смертокрыл, как ни странно, словно бы ничего не заметил. Черный дракон стремительно приближался к повозкам – и, ясное дело, к уложенным в них яйцам.
Волшебник не верил собственным глазам, но факт оставался фактом.
– Не нужна ему Алекстраза – ни живая, ни мертвая! Он на яйца ее нацелился!
Неожиданно бережно подхватив пару повозок, Смертокрыл устремился вверх. Сидевшие на повозках орки брызнули в стороны. Тягловые животные пронзительно завизжали, беспомощно повиснув на упряжи, а дракон, развернувшись, направился прочь.
Выходит, яйца нужны Смертокрылу целыми и невредимыми, но для чего? Что одинокому дракону в них проку?
И тут Ронину стало очевидно: ответ заключен в последнем вопросе. Яйца нужны Смертокрылу для себя самого. Разумеется, драконы из них родятся не черные – красные, но, выпестованные черным, они превратятся в такую же пагубную силу, как и он сам.
Быть может, Некрос подумал о том же, а может, отреагировал на сам факт кражи, но орк вмиг развернулся к хвосту колонны и что-то крикнул. Реликвию он по-прежнему держал высоко над головой, но другой рукой указывал вслед исчезающему вдали исполину.
Один из двух красных гигантов, самец, с явным трудом расправил крылья и полетел в погоню. Такого больного, на грани смерти, дракона Ронин в жизни еще не видал и невольно удивился тому, что зверь сумел хотя бы набрать высоту. Не думает же Некрос, будто столь одряхлевший дракон может соперничать с более молодым, полным жизненных сил Смертокрылом?
Тем временем орки с дворфами продолжали бой, но последние бились с очевидным отчаянием. Казалось, они возлагали все надежды на первого из красных самцов. Что ж, если так, их отчаяние Ронин вполне понимал.
– Понять не могу, – сказала стоявшая рядом Вериса. – Отчего Крас не приходит на помощь? Ведь этот волшебник наверняка должен быть здесь! Наверняка из-за него-то дворфы, наконец, и решились атаковать!
Захваченный происходящим, Ронин совсем позабыл о своем покровителе, а между тем у него накопилось к безликому магу немало вопросов.
– Крас?! А он-то тут при чем?
Рассказ Верисы он слушал, вначале не веря собственным ушам, затем – с нарастающей яростью. Да, как он уже заподозрил, советник попросту воспользовался им – и не им одним, но и Верисой, и Фалстадом, и, очевидно, отчаявшимися дворфами, живущими в подземельях.
– А, сговорившись с драконом, он показал нам путь в недра горы, – закончила Вериса, – и вскоре после этого перестал откликаться.
Сняв с шеи медальон, эльфийка показала его Ронину. Выглядел медальон, что примечательно, очень похоже на тот, полученный Ронином от Смертокрыла, вплоть до орнамента. Разгневанный маг вспомнил, что заметил его, когда эльфийка с Фалстадом явились к нему на выручку. Неужели Крас научился у драконов делать такие вещи?
В какой-то момент камень посреди медальона слегка сместился в сторону. Поправив самоцвет, Ронин устремил в него гневный взгляд и заговорил, будто покровитель мог его слышать:
– Ну, Крас? Ты тут? Чего еще пожелать изволишь? Может, нам смерть принять ради тебя?
Все напрасно. Очевидно, заключавшаяся в вещице сила иссякла. Да и Крас наверняка не потрудился бы ответить, будь даже это возможно.
Подняв реликвию над головой, Ронин приготовился швырнуть ее вниз.
И тут в голове раздался слабый, прерывистый голос.
Ронин?
Разгневанный маг замер, изумленный тем, что в самом деле услышал ответ.
Ронин… хвала… высшим силам… возможно, еще… еще не все… потеряно.
Спутники взирали на мага, совершенно не понимая, что с ним. Ронин, не отвечая, задумался. Голос Краса звучал так, точно тот при смерти.
– Крас! Так ты…
Слушай! Я должен беречь… силы! Я вижу… вижу тебя… может быть, ты… еще сумеешь… спасти кое-что…
– Чего же ты хочешь? – несмотря на все прежние обиды, спросил Ронин.
Вначале… вначале я должен переправить тебя к себе.
Внезапно медальон ярко вспыхнул, озарив изумленного чародея киноварно-алым сиянием.
– Ронин!
Вериса потянулась к нему, но ее пальцы прошли сквозь плечо мага, будто сквозь пустоту. Охваченный ужасом, Ронин увидел, как и она, и Фалстад, и весь гребень горы исчезают. В тот же миг вокруг возникла совсем другая земля – каменистая пустошь, повидавшая немало битв и сейчас ставшая свидетельницей нового боя, гремящего в некотором отдалении.
Крас перенес Ронина к западу от гор, совсем недалеко оттуда, где караван орков отбивался от дворфов. Ну да, не мог же он знать, что волшебник был тут, совсем рядом…
Вспомнив о вероломстве покровителя, Ронин обернулся назад.
– Крас! Покажись, будь ты проклят…
Прямо перед ним, глядя ему в глаза, лежал павший гигант – тот самый огромный красный дракон, которого он считаные минуты тому назад видел падавшим с неба. Дракон лежал на боку, одно крыло его нелепо торчало кверху, голова покоилась на земле.
– От всей души… от всей души прошу простить меня, Ронин, – не без труда пророкотал исполинский зверь. – За… за все муки, причиненные мною тебе и остальным.
Глава двадцатая
Как просто. Как же предельно просто…
Возвращаясь за новой партией яиц, Смертокрыл призадумался: не переоценил ли он трудности собственного замысла? С самого начала он полагал, будто войти в недра горы – в своем ли облике, или под чужой личиной – выйдет рискованнее, особенно если его появление заметит Алекстраза. Да, сам он вряд ли мог бы при том пострадать, однако желанным яйцам опасность грозила нешуточная. За яйца-то он и боялся: ведь из любого могла появиться на свет жизнеспособная самка! Давным-давно придя к мысли, что власти над Алекстразой ему не видать, Смертокрыл не желал терять ни одного яйца из тех, на которые сможет наложить лапу: чем больше яиц, тем больше у него шансов. Эти соображения и были главной причиной его нерешительности. Теперь же дракону, однако, казалось, что, выжидая, он зря тратил время – ведь в прошлом, как и сейчас, преградить ему путь было некому.
