Однако Ронин, несмотря на жаркую битву вокруг, продолжил поиски. Вдруг взгляд его остановился на блестящем предмете, наполовину прикрытом предплечьем убитого дворфа. Окрыленный надеждой, волшебник рванулся к нему.
Разумеется, предмет и оказался им, драконьим талисманом. Ронин, не скрывая восхищения, глядел на него во все глаза. Такой простой, элегантный, однако таящий в себе могущество, далеко превосходящее силы любого волшебника, кроме, разве что, печально знаменитого Медива. Какая мощь! Располагая ею, Некрос мог бы стать Военным Вождем Орды. Располагая ею, Ронин мог бы стать владыкой Даларана, императором всех лордеронских королевств…
«О чем это я?»
Ронин помотал головой, гоня прочь подобные мысли. Похоже, Душа Демона обладала способностью внушать соблазны, и этого следовало опасаться.
Фалстад направил грифона вниз и присоединился к ним. Успевший за это время где-то разжиться орочьим боевым топором, он явно уже не раз пустил его в дело.
– Волшебник! Что на тебя нашло? Может, Рому со своей шайкой и удалось потеснить орков, но тут вовсе не место стоять, открыв рот, да побрякушками любоваться!
Но Ронин лишь отмахнулся и от него, и от Верисы. Определенно, ключом к победе над Смертокрылом должна была стать Душа Демона! Какая еще сила на свете может с ним совладать, если для этого мало даже четверки великих драконов?
Подняв талисман с земли, чувствуя его невообразимую мощь, он понял: вся эта сила сейчас не поможет ровным счетом ничем – по крайней мере, в нынешнем своем виде.
Вывод отсюда следовал неутешительный: может статься, ничто, ничто во всем свете не помешает Смертокрылу добиться своего…
Глава двадцать первая
Они обратили против врага все свое могущество – по крайней мере, все, что от него оставалось. В ход шла и магия, и клыки с когтями, но Смертокрыла не брало ни то ни другое. Как бы яростно, как бы усердно ни бились они, факт оставался фактом: давным-давно вложившие в Душу Демона часть своих сил, все прочие великие Аспекты теперь рядом с черным исполином сделались все равно, что беспомощные младенцы.
Ноздорму наслал на противника чары песка времен, угрожая лишить Смертокрыла самой молодости. Поначалу Смертокрыл почувствовал охватившую тело слабость, почувствовал, как и суставы, и мысли утрачивают гибкость, но прежде, чем перемены сделались необратимыми, стихийная мощь безумного дракона вскипела, взбурлила, спалила песок, превозмогла хитроумное колдовство.
Удар Малигоса был более прямолинейным. Ярость безумца, пусть лишь на миг, но придала ему сил, сравнимых с могуществом самого Смертокрыла. Малигос обрушил на ненавистного врага шквалы замороженных в лед молний, обдавшие черного исполина и опаляющим жаром, и сковывающей мускулы стужей. Однако пластины зачарованной брони, неотделимой от шкуры черного, отразили ледяную грозу почти целиком, а та малость, что преодолела защиту, не причинила Смертокрылу никакого вреда.
Но самой коварной, самой грозной противницей оказалась Изера. Поначалу она в бой не рвалась, словно бы предоставляя товарищам зря тратить на него силы. Но в скором времени Смертокрыла охватило странное благодушие, удовлетворение, граничащее с беззаботностью. Едва ли не слишком поздно сообразив, что грезит наяву, он встряхнул головой и живо освободил разум от насланных Изерой теней… и в следующий же миг все трое противников бросились вперед в попытке вонзить в него когти.
Полдюжины взмахов широкими крыльями – и Смертокрыл увернулся от их атаки, а после ударил в ответ. Между его передними лапами возник огромный шар, сфера из чистой энергии, первозданной силы, которую он и метнул прямо в гущу врагов.
Достигнув троицы, сфера взорвалась, отшвырнув Изеру и остальных далеко назад.
– Глупцы! – презрительно заревел Смертокрыл. – Бейте в меня, чем хотите, итог будет тем же самым! Я – воплощение силы! Вы – всего-навсего тени прошлого!
– Не стоит недооценивать того, чему может научить прошлое, темный.
Все заслонили собой огромные алые крылья. Уже не думавший когда-либо снова увидеть их в небесах, Смертокрыл в кои-то веки был всерьез удивлен.
– Алекстраза? Пришла отомстить за супруга?
– Пришла отомстить за супруга и за детей, Смертокрыл! Мне ведь прекрасно известно: все это – из-за тебя!
– Из-за меня? – оскалил клыки в улыбке черный дракон. – Но ведь к Душе Демона не могу прикоснуться даже я: ты со своими приспешниками сама об этом и позаботилась!
– Но кто-то же привел орков в то самое место, известное только драконам… кто-то же намекнул им, какую мощь таит в себе этот диск!
– Ладно. Какая, в конце концов, разница? Твой день миновал, Алекстраза, а мой вот-вот наступит!
Расправив крылья во всю ширину, красная драконица выпустила острые когти. Несмотря на все невзгоды плена, в эту минуту она отнюдь не казалась слабой.
– Это твой день миновал, темный!
– Я выдержал натиск неумолимого времени, проклятия кошмарных снов и тумана магии, спасибо за все это тем, остальным! Какое же оружие припасла ты?
Алекстраза выдержала его зловещий взгляд, даже не дрогнув. Огромные, круглые, глаза ее были полны решимости.
– Жизнь… и надежду… и все, что они приносят с собой…
Осмыслив суть ее слов, Смертокрыл громко захохотал.
– Тогда ты уже все равно, что мертва!
Оба гигантских зверя бросились друг на друга.
– Ей нечего и надеяться его одолеть, – пробормотал Ронин. – И остальным – тоже: им всем не хватает того, чего лишил их этот треклятый талисман!
– Ронин, если тут ничего не поделаешь, надо уходить.
– Не могу, Вериса! Я должен ей чем-то помочь, и не только ей – всем нам! Если им не остановить Смертокрыла, то кто ему помешает? Кто?
Тем временем Фалстад не сводил глаз с Души Демона.
– А с этой штукой ты ничего сделать не можешь?
– Нет, на Смертокрыла она никоим образом не подействует.
Дворф, призадумавшись, почесал в бороде.
– Жаль, отнятую ею магию назад не вернешь! Иначе они хотя бы дрались с ним на равных…
Волшебник покачал головой.
– Не выйдет, – начал он, но тут же умолк и напряг мысли.
Сломанный палец, пульсирующая боль в висках, синяки по всему телу – сейчас он и на ногах-то держался лишь с превеликим трудом. Кое-как сосредоточившись, Ронин задумался над словами дворфа.
– А ведь, может и выйти!
Товарищи в изумлении уставились на него. Быстро оглядевшись, убедившись, что со стороны орков им пока ничто не грозит, Ронин отыскал самый твердый, самый прочный камень, какой только нашелся поблизости.
– Что ты задумал? – спросила Вериса, судя по тону, всерьез опасаясь, не тронулся ли чародей умом.
