Крылатые звери заплясали в воздухе вокруг врага, вынуждая его то и дело оглядываться по сторонам, чтоб видеть, кто из противников опаснее прочих. Конечно, орки выучились остерегаться грифонов с первых дней войны, однако оставшееся без седока чудовище несколько растерялось, не понимая, как быть. Немедля воспользовавшись сим обстоятельством, дворфы принялись наскакивать на врага и в следующий же миг отступать, разъяряя дракона сильней и сильней. Длинные бороды и косы горных дворфов реяли на ветру, воины с гор буквально смеялись в лицо грозному противнику, и их громогласный хохот окончательно вывел дракона из себя. Алый исполин без всякого смысла замахал когтистыми лапами, сопровождая сии бесплодные атаки струями пламени, бьющими во все стороны.
– Они совершенно сбили его с толку, – заметила Вериса, весьма впечатленная тактикой дворфов. – Понимают, что он еще молод и нравом горяч, и злость не позволит ему биться с умом!
– И это значит, нам самое время уходить, – откликнулся Ронин.
– Но им может понадобиться наша помощь!
– У меня задание, – зловеще напомнил маг. – А они и без нас превосходно справляются.
Действительно, дворфы на грифонах очевидно одерживали верх, хотя до решающего удара дело еще не дошло. Все трое кружили, кружили вокруг красного дракона, и вскоре у того, похоже, совсем помутилось в голове. Как ни старался он сосредоточиться на одном из врагов, кто-либо из остальных немедля отвлекал его на себя. Только раз струя пламени едва не зацепила одного из крылатых противников.
Внезапно один из дворфов начал покачивать в воздухе массивным боевым топором. Острое лезвие засверкало в лучах предвечернего солнца. Грифон его еще раз обогнул дракона по кругу, а затем, оказавшись невдалеке от чешуйчатого затылка, стрелой бросился вниз.
Мощные когти впились в драконий загривок, распарывая чешую. Едва дракон успел почувствовать, осознать боль, дворф вскинул над головой тяжелый топор и с маху обрушил оружие вниз.
Топор глубоко вонзился в затылок дракона. Не настолько глубоко, чтоб бой на том и закончился, однако вполне достаточно, чтобы дракон испустил душераздирающий визг и невольно развернулся. Крыло его задело не ожидавших этого дворфа с грифоном, отчего оба беспорядочно закувыркались в воздухе. К счастью, всадник сумел удержаться в седле, но топор, выскользнувший из его пальцев, канул в лесную чащу.
Вериса невольно рванулась к оружию, но Ронин, подняв руку, преградил ей путь.
– Я же сказал: нам нужно уходить!
С этим эльфийка была не согласна, но еще раз бросила взгляд в сторону бьющихся и поняла: следопыту тут делать нечего. Раненый дракон набирал высоту, а всадники на грифонах устремились следом. Допустим, отыщет она топор, а дальше? Разве что махать им над головой безо всякого толку…
– Ладно, – наконец проворчала она.
Вновь положившись на память Верисы, оба поспешили прочь с поля боя, в сторону места назначения. Вскоре дракон и грифоны, оставшиеся позади, превратились в крохотные темные пятнышки на фоне неба – отчасти потому, что ход битвы увлек сражавшихся в противоположную сторону.
– Любопытно, – едва уловимо прошептал волшебник.
– Что именно?
Ронин изумленно приподнял брови.
– Так, значит, эти уши – не просто для красоты?
Оскорбительная остро́та возмутила Верису до глубины души, хотя доводилось ей слышать комментарии и похуже. Завидуя естественному превосходству эльфийской расы, люди и дворфы нередко выбирали длинные, заостренные к кончикам уши эльфов мишенью для шуток. Бывало, ее уши сравнивали с ушами осла, или свиньи, и даже, что самое худшее, с ушами гоблина. Нет, оружия из-за этаких замечаний Вериса не обнажала, однако чаще всего заставляла шутников весьма и весьма пожалеть о собственном остроумии.
Изумрудные глаза мага прищурились.
– Прости: тебя обидело это замечание. Я не хотел тебя оскорбить.
В достоверности сего заявления Вериса весьма сомневалась, но понимала: неуклюжие извинения придется принять.
– Что же ты находишь столь любопытным? – снова спросила она, смирив злость.
– Этот дракон появился как нельзя более вовремя.
– Если ты так считаешь, мог бы заодно спросить, откуда взялись грифоны. В конце концов, это они отогнали дракона от нас.
Ронин задумчиво покачал головой.
– Кто-то его заметил и доложил о вторжении. А всадники просто исполнили свой долг. Нет, я понимаю: клан Драконьей Пасти наверняка в отчаянии, наверняка старается поднять на бой и другие мятежные кланы, и тех, что живут в охраняемых поселениях, но таким образом к цели они не приблизятся ни на шаг.
– Как знать, что оркам взбредет в голову? Все очевидно: налет – случайность. Это вовсе не первая подобная атака на земли Альянса, человек.
– Верно, не первая, но вот интересно…
Тут Ронин оборвал фразу на полуслове: внезапно оба заметили в зарослях леса движение… движение со всех сторон.
Следопытка с привычной легкостью выхватила из ножен меч. Остановившийся рядом Ронин сунул руки в глубокие складки одеяния волшебника – несомненно, готовясь пустить в ход заклинание. Увидев это, Вериса не проронила ни слова, однако невольно задалась вопросом: много ли от него проку в ближнем бою? Уж лучше бы отошел назад, оставив первых из атакующих ей…
Но было поздно. Из зарослей разом выехали, окружив их со всех сторон, шестеро внушительных всадников. Серебро их лат ярко сверкало даже в тускнеющем свете склонившегося к закату солнца. Один немедля нацелил копье в грудь эльфийки, а на Ронина направили копья сразу двое: первое острие коснулось его груди, второе же – спины меж лопаток.
Лица тех, кто взял путников в плен, скрывались под забралами шлемов с львиными головами вместо плюмажей. Следопытка, Вериса представить себе не могла, как им в подобной броне удается хотя бы двигаться, а уж тем более – воевать, но в седлах эти шестеро держались так, словно вовсе ничем не обременены. Огромных, серой масти боевых коней, также закованных в латы, лишняя тяжесть тоже, казалось, ничуть не обременяла.
Знамени новоприбывшие при себе не имели. Объединяло их меж собой только изображение стилизованной длани, поднятой к небесам, выбитое на кирасах. Пожалуй, одного этого Верисе было довольно, чтобы понять, кто перед ней, но успокаиваться она не спешила. Помнится, в прошлую встречу подобные им люди носили другую броню и шлемы, увенчанные рогами, а щиты и кирасы их украшал буквенный символ Лордерона…
И тут из лесу не спеша выехал седьмой всадник – в более традиционной, той самой, знакомой Верисе броне. Темный, лишенный забрала, шлем его не скрывал волевого, морщинистого, обрамленного аккуратно остриженной седой бородой, исполненного необычайной (по человеческим, разумеется, меркам) мудрости лица. Символы Лордерона и собственного рыцарского ордена украшали не только щит его и кирасу, но даже шлем. Концы пояса, на коем висел огромный остроконечный боевой молот, любимое оружие ему подобных, скрепляла серебряная пряжка в форме головы льва.
