На Юаньсяо я почти всегда ездила в Тяньцзинь – славный город с прекрасно сохранившейся европейской архитектурой (в конце XIX – начале XX в. он был европейской концессией с преобладающим британским, итальянским и русским населением) и с еще лучше сохранившимися народными традициями. Шум, гам, толкотня – все это обязательные приметы китайского праздника. Вы, конечно, можете сказать, что не только китайского, а любого. Соглашусь, но лишь частично: такой толпы, как в Поднебесной, в других уголках Земли не бывает. Ну, может, еще в Индии – говорят, скоро там обойдут китайцев и выйдут на первое место в мире по количеству населения. Ходить в праздничной толпе фактически можно только вместе с ней: она – направо, покупать тан хулу (засахаренные фрукты, нанизанные на палочку), и вы – туда же. Толпа – покупать сувениры, и вы – приготовьте деньги. Сопротивляться бесполезно, нужно плыть по течению и думать об этом «заплыве» как о нежданном единении с народом.
Праздник Юаньсяо в Тяньцзине – продукт, прежде всего, для внутреннего потребления. Веселье, которое устраивает простой народ для себя, последний всплеск бурного нового года. Уже вышли на работу, но живости и активности еще нет – так, скорее, обсуждение того, кто с кем и как отпраздновал… Знакомо? Работа в полную силу начинается именно после Юаньсяо, поэтому праздник отмечают с размахом – как будто прощаются с безудержным весельем до следующего года.
Кстати, истоки праздника связаны с магией плодородия. В этот день поклонялись божественным покровителям местности и молили их о богатом урожае в новом году. Обычно подобные торжества устраивались на средства, собранные в складчину всеми семьями деревни или округи. В каждом храме проводили молебны и пиршества. Сегодня все это тоже есть, но с акцентом не столько на молитву, сколько на пиршество и веселье. Поесть и посмотреть выступления артистов (неважно, профессиональных или самодеятельных) – вот главное содержание праздника.
Мне все время кажется, что артистам самодеятельным этот праздник нравится больше. Они готовятся к нему почти целый год: придумывают тему, распределяют роли, шьют костюмы, продумывают грим. В праздник отрываются по полной, а потом собираются всей компанией, едят, выпивают, веселятся… Разговоров хватает на полгода. Почему только на половину? Да потому, что затем все начинается по новой: придумывают, шьют…
Через 105 дней после зимнего солнцестояния, 5 апреля, отмечается другой важный весенний фестиваль – Цинмин, праздник чистого света. Этот день напоминает белорусскую Радуницу: вся семья посещает родовые могилы, наводит там порядок, поэтому в народе этот день часто называют праздником «обметания могил». Принято оставлять на могилах пачки специальных жертвенных денег или привязывать их к стоящим рядом деревьям. Те, кто далеко от родных мест, поклоняются предкам, сжигая жертвенные деньги и бумажные имитации предметов.
Пятый день пятого лунного месяца – день «двойной пятерки», по-китайски называется Дуань У («истинный срединный день») и празднуется по всей стране. Как и у других традиционных праздников, его истоки теряются в глубине веков, а происхождению посвящено много легенд.
Самая известная рассказывает о поэте-патриоте по имени Цюй Юань, который жил в государстве Чу в период Борющихся царств около двух тысяч лет назад. Цюй рассказал императору, что многие чиновники его двора берут взятки (такая давняя и такая современная история!), но император не обратил внимания на его слова. В знак протеста Цюй утопился в реке, а вскоре царство Чу было завоевано государством Цинь – не в последнюю очередь по вине продажных чиновников.
Как только распространилась новость о гибели поэта, многие люди сели в лодки и бросились на поиски в надежде найти хотя бы его бездыханное тело. Увы, безуспешно. Позднее китайцы, восхищенные поведением Цюй Юаня, в день его смерти стали садиться в лодки, громко ударять веслами по водам реки и делать рисовые пельмени, завернутые в тростниковые листья (цзунцзы), а затем бросать их в реку Мило, надеясь, что рыба будет есть пельмени, а не тело несчастного поэта.
С древности повелось, что в этот день люди старались обезопасить себя от темных сил, носили обереги и талисманы. Особенно популярны были изображения «пяти ядовитых гадов», повелителя демонов Чжункуя, восьми триграмм. День двойной пятерки считался очень благоприятным для приготовления различных мазей и снадобий, охраняющих от оружия и болезней.
Сегодня в пятый день пятого лунного месяца люди по всему Китаю в память о том давнем событии едят пирожки из сладкого клейкого риса или уже упомянутые цзунцзы и устраивают гонки на «драконьих» лодках – длинных (до 30 м) судах с головой и хвостом дракона. Это международный фестиваль, поучаствовать в котором приезжают команды со всей Азии.
Участники соревнований «драконьих» лодок
В седьмой день седьмого лунного месяца в Китае празднуют День влюбленных – Цысицзе. Без красивой и грустной истории любви, конечно, не обошлось.
Говорят, давным-давно жил пастух Ню-лан. Он рано осиротел и с детства жил в доме старшего брата. Но однажды злая невестка выгнала его – так началась самостоятельная жизнь земледельца Ню-лана. Он пас вола и возделывал поле. Легенда ничего не говорит о том, был он красив или прост лицом – главное, что он точно был хорошим, добрым и трудолюбивым человеком.
С небес на него смотрела ткавшая облака фея Чжи-нюй – седьмая дочь Небесной Императрицы. Как-то раз спустилась она с сестрами на землю. Феи купались в реке, играли и веселились. Чжи-нюй увидела Ню-лана – и полюбила его с первого взгляда, тайно покинула небеса и вышла за него замуж. Так началась обыкновенная жизнь, полная земных хлопот и простых человеческих радостей: Ню-лан работал в поле, Чжи-нюй пряла, со временем у них родились дети – мальчик и девочка.
Жили они счастливо, но вместе недолго: прознавшая о мезальянсе Небесная Императрица пришла в ярость от того, что ее самая красивая дочь вышла замуж за простого смертного. За беглянкой отправили небесных воинов – они и разлучили счастливую пару.
Тоскующий Ню-лан взял детей, все вместе они оседлали волшебного вола и взлетели на небо, надеясь отыскать жену и мать. Они уже почти догнали Чжи-нюй, но Небесная Императрица вытащила шпильку из волос и прочертила линию – так возник Млечный путь. Ню-лан и Чжи-нюй оказались на разных берегах этой Серебряной реки. Они смотрели друг на друга и горько плакали. Влюбленные превратились в звезды: Вега (Чжи-нюй) отныне должна была вечно ткать облака, а Альтаир (Ню-лан) – тосковать по ней и заботиться о детях, двух маленьких звездочках по соседству.
Эта звездная любовь тронула сорок, которых вообще-то трудно заподозрить в особой сентиментальности. Сотни тысяч птиц слетелись со всего света, чтобы создать живой мост через Млечный путь для встречи влюбленных. Даже Небесная Императрица, потрясенная столь глубоким чувством, сжалилась – и разрешила семье воссоединяться каждый год в седьмой день седьмого месяца на Сорочьем мосту. (Астрономы подтвердят: в этот день расстояние между Вегой и Альтаиром сокращается до минимума.) В народе говорят, что вечерний дождь в этот день – слезы Чжи-нюй.
