Да, и не забудьте пельмени – чем больше, тем лучше. Они символизируют благосостояние, китайцы их едят поздно вечером за пару часов до наступления Нового года, а лепят накануне всей семьей – очень, говорят, такое стремление к благосостоянию объединяет всех родственников.
Вы же помните, что Новый год в Китае называется совсем не по-зимнему – Чуньцзе, праздник Весны? Название относительно новое, официально введено только в 1911 году, после Синьхайской демократической революции, которая положила конец императорскому правлению. И, как это обычно водится, постаралась распрощаться со многими символами «проклятого прошлого», в том числе и старыми названиями традиционных праздников. Может, оно в данном случае и к лучшему, а то как только традиционный Новый год не называли! И «Юань-дань», и «Юаньжи», и «Юаньчэн», и «Юаньшо», и «Чжэнъюань» с «Чжэнданем». А теперь просто и понятно: праздник Весны, Чуньцзе. Кстати сказать, весной начинает пахнуть буквально в первый же день нового года – проверено, что называется, на себе.
Наблюдать за обедающими в ресторанах в новогодние праздники было моим любимым времяпрепровождением. Это тот редкий (правильнее даже сказать – редчайший) случай, когда можно увидеть пьяных (сильно) китайцев. Как мы уже знаем, китайцы и алкоголь несовместимы. Категорически. Хотя, конечно, есть и исключения. Все исключения живут на севере, ближе к российской границе: говорят, зимние холода и традиционное общение с жителями другой стороны Амура совершили чудо – северные китайцы научились держать алкогольный удар. Чем сами гордятся, а среди других жителей Китая славятся. Дело в том, что, как утверждают, у представителей желтой расы не хватает в организме каких-то там ферментов, которые расщепляют алкоголь – поэтому, мол, они быстро пьянеют. Но! Это у нас выглядеть сильно пьяным после удачной вечеринки считается не очень приличным, а у китайцев по-другому: заметное опьянение после банкета – признак искренности. Вот, мол, какой молодец: пил со всеми, ни одного тоста не пропустил, всех присутствующих уважил… Женщины, как правило, не пьют, особенно если за столом присутствуют начальники. Но если женщина сама босс, то способность «держать удар» – необходимое условие продвижения по службе: такая леди-босс любого мужика (если он не россиянин) перепьет.
Если такой «искренний» человек, не в меру раскрасневшись (отсутствие расщепляющего алкоголь фермента проявляется в непременном свекольном цвете лица), с трудом встает из-за стола (или не может встать вовсе), на помощь подоспеют друзья (и не смейте называть их собутыльниками). Помогут встать, оденут, под руки уведут. И, заметьте, никаких усмешек или ухмылок – в конце концов, такое бывает крайне редко.
Так что когда во время обеда я увидела, как несколько мужчин с перекошенными красными лицами уже почти готовы вцепиться друг в друга – удивилась. Но потом заметила, что в руках у них зажаты пачки красненьких стоюаневых банкнот с портретом Мао Цзэдуна. Сразу отлегло: просто настал час расплаты. И каждый хочет самолично заплатить за всех обедавших. Это такая любимая китайская ресторанная игра (актуальная не только в новогодние праздники, но в это время особенно): «все хотят заплатить». Потому что заплатить за всех – значит улучшить свое «лицо», продемонстрировать состоятельность, а следовательно, и удачливость в делах. Удачливым (состоятельным) хочет быть каждый, и потому все стараются выложить на стол как можно больше денег. Не перестаю поражаться китайским официантам: они, как правило, безошибочно определяют, кто сегодня платит. Я бы на их месте ввела новогоднюю услугу «принимаем деньги от каждого, кто хочет заплатить» – и людей бы порадовали, и сами неплохо подзаработали бы.
Не навреди
Откуда родом традиция?
Китайцы с нескрываемой гордостью говорят, что в их стране три главных сокровища – кухня, боевые искусства и медицина. И если о кухне и боевых искусствах знают даже те, кто не слишком интересуется традициями древней страны (и мы о них уже рассказали), то медицина пока еще во многом остается тайной: многие слышали, но не многие пробовали. Говорят, она способна творить чудеса, но в наше рациональное время мы перестали в них верить и требуем разъяснить механизм фокуса. И здесь начинаются проблемы, ведь даже сами китайцы не всегда могут объяснить механизм воздействия своих лекарственных препаратов. Взять хотя бы женьшень. Да, он действует и лечит, причем прекрасно – это известно, и спорить нет необходимости, но пока еще никто не объяснил, почему и как это происходит. Западные ученые, так и не открывшие тайные пружины, ввели понятие «адаптогены»: особая категория лекарств, которые оказывают влияние на способность человеческого организма реагировать на окружающую среду.
Медики подтверждают, что регулярное применение женьшеня помогает адаптироваться и выживать в условиях стресса, но не объясняют механизма этого воздействия.
Объяснить эффективность традиционной китайской медицины – задача действительно не из простых. Этому посвящены тысячи томов как чисто медицинских, так и философских трактатов. В центре внимания – способность человеческого тела к самоизлечению, активизация внутренних сил организма, что достигается разными способами: акупунктурой, массажем и лечебными травами. Случай с женьшенем – еще одно тому подтверждение.
Если у европейцев есть Гиппократ и его труды, то у китайцев – «Внутренний канон Желтого Владыки», написанный во II веке до н. э. Это первое полное изложение основ медицины. В нем озвучена ставшая сегодня банальной истина – лучше быть здоровым, чем больным: «Совершенномудрый лечит недуг, пока он еще не проявился, и приводит свой организм в порядок до того, как он приходит в расстройство. Если же принимать лекарства, когда болезнь уже проявилась, и наводить порядок, когда здоровье расшатано, это все равно что начинать рыть колодец, почувствовав жажду, или браться за изготовление оружия, вступив в битву».
Основоположником традиционной медицины считают Шэньнуна, одного из трех легендарных прародителей нации, у которого было туловище человека и голова быка. Он научил людей отличать съедобные овощи и фрукты от несъедобных и изучал полезные свойства растений. Задача, прямо скажем, не из легких. Умер Шэнь-нун, отравившись ядовитым растением. И хотя доказательств реальности его существования нет, китайцы тысячелетиями поклонялись ему. Ему приписывают первую из известных книг по медицине, которая так и называется – «Materia medica Шэнь-нуна». В ней подробно описаны 365 медицинских ингредиентов. Созданная во времена династии Тан (618–907) «Дополненная Materia medica» содержит уже 884 ингредиента. Следующая версия написана врачом династии Мин (1368–1644) Ли Шичжэнем и включает 1892 ингредиента. Современные китайские врачи используют 12800 медицинских компонентов естественного происхождения. Для сравнения: у нас растет всего пять трав из тех, что известны практикующему китайскому доктору.
Другой знаменитый медик, на этот раз реальный, – врач Сунь Сымяо (581–682). Император Тай-цзун из династии Тан даже присвоил ему звание «Король медицины». Легенда утверждает, что Сунь Сымяо, отказавшись от официальных постов при дворе, всю жизнь посвятил медицине и разработал свой вариант клятвы Гиппократа: «Относись к каждому пациенту, богатому или бедному, как к собственному кровному родственнику и лечи его болезни как собственные. Относись к пациентам сердечно в любых условиях – днем или ночью, зимой или летом, невзирая на то, как самому тебе может быть холодно или голодно». Сунь Сымяо написал две книги рецептов «не менее ценные, чем тысяча мер золота». Обе книги считаются медицинской классикой в Китае, врачи обращаются к ним и сегодня.
