— Что ты сделала?
— Забрала его боль, — сказала девушка.
Без криков жертвы зрителям стало скучно смотреть казнь, и они завопили, требуя смерти Госпожи-в-Маске.
Бэйн взял ее за руку и повел по песку к оружейной. Одежда девушки была липкой от фонарного масла и сладко пахла. Девушка молча шла за ним. Как только зрители поняли, что ее не сожгут, то принялись отчаянно вопить, а на западной трибуне началась драка, и солдаты кинулись разнимать дерущихся. Беснуясь, люди вырывали сиденья, а кто-то швырнул подушку в королевскую ложу. На трибуну поспешно стягивалось все больше и больше солдат, и Бэйн быстро раскрыл дверь оружейной и пропустил Госпожу-в-Маске.
В комнате сидел Свирепый, а доктор зашивал его раны. Лицо Свирепого посерело, он прижимал к груди насквозь пропитавшееся кровью полотенце. Госпожа-в-Маске подошла к нему, взяла полотенце, бросила на пол и приложила к ране тонкую, почти прозрачную руку. Рана тут же затянулась. Доктор ужасно удивился — там, где только что зияла сильно кровоточащая рана, появился длинный, белый, прекрасно затянувшийся шрам. Она повторила то же с ранами на виске и плече, и Бэйн заметил, как порозовели щеки Свирепого.
— Благодарю вас, — проговорил Свирепый, поднося руку девушки к губам.
— Это я благодарю вас, Ванни, — ответила она, — если бы не вы, меня бы сожгли.
Девушка медленно повернулась к Бэйну и откинула вуаль.
Бэйн задохнулся и чуть не упал, ноги задрожали, и он без сил опустился на скамью.
— Перед ним стояла Лия.
Распахнулась дверь, и вбежал Телорс, а следом за ним — Бракус.
— На стадионе — бунт, — сказал Телорс, — зрители стерегут все выходы, они требуют ее смерти. Джасарей приказал вывести солдат со стадиона.
Свирепый поднялся и потянулся к мечу.
— Оружие не понадобится, — остановила его Лия, — доверьтесь мне.
Свирепый секунду стоял неподвижно, а потом повернулся к Бэйну, который будто оглушенный сидел на скамье.
— Ты в порядке, парень?
Казалось, Бэйн ничего не слышит, он не отрываясь смотрел на девушку в лоснящемся от масла платье.
— Я видел, как он тебя убил, — шептал он, — я видел, как меч пронзил твое сердце.
Лия присела рядом и взяла его за руку.
— Я помню, как Волтан занес надо мной меч, а потом я открыла глаза уже в повозке, и рядом был доктор Ралис. Еще я помню старуху в вуали и длинных одеждах. Это был сон, мы шли по необычайно красивому лесу, и там был кто-то еще, чье лицо я не увидела. Ко мне потянулась фигура в сияющей мантии и коснулась раны в сердце. Рана затянулась, и я почувствовала, как мои вены наполняет новая кровь. Будто всю свою жизнь я была сухим колодцем, а теперь стала источником жизни. Потом я проснулась в доме Ралиса, и он рассказал, что в морг пришла старуха и спасла меня.
— Почему ты не пришла ко мне? — спросил Бэйн, судорожно сжимая ее руку.
Ралис сказал, что тебя убили, а двумя днями позже я села на корабль, идущий в Гориазу. В следующий раз я услышала о тебе как о кровавом гладиаторе. Наши пути разошлись, Бэйн. Когда на моих глазах убили отца, я решила положить конец насилию. Ты увидел меня мертвой и захотел крови, мести и смерти.
— Я люблю тебя, — со слезами на глазах проговорил Бэйн, — я думал о тебе каждый день.
Я тоже тебя люблю и всегда буду любить.
— Тогда поедем в горы, как мы хотели раньше? Лия молчала, и Бэйн понял, что снова потерял ее.
— Я не смогу стать женой смертного. Мне нужно продолжать свое дело, — проговорила она, — я буду бродить по свету, молиться и проповедовать культ Древа. Найду людей, которые тянутся к духу, и поделюсь с ними радостью, которую обрела.
— Я пытался спасти тебя, — сказал Бэйн, — но оказался недостаточно силен.
— Ты спас меня, Бэйн, — шептала Лия, — мне очень жаль, мне очень жаль нас обоих.
Она обняла его, Бэйн притянул ее к себе и поцеловал:
— Куда ты отправишься?
— На север, к племенам, что живут в Белых горах, я принесу им слово Истока Всего Сущего.
— Я слышал о тех племенах, даже вары обходят те места стороной. Жители Белых гор — настоящие варвары. Говорят, они даже едят мясо своих врагов.
Лия улыбнулась:
— Значит, им очень нужны я и сила Истока. Она пошла к двери.
Толпа раздерет вас на части, — ужаснулся Телорс.
— Они не тронут меня и не причинят вреда, — покачала головой Лия, — еще не время. Благослови вас всех Исток.
Лия вышла из оружейной и направилась туда, где бесновалась толпа.
Бэйн сидел тихо, пытаясь привести в порядок мысли. Более двух лет он жил ради одного — отомстить за убийство Лии. Отдавал тренировкам все силы, пренебрегая юношескими забавами. Не для него были удовольствия борделя и шумные сборища гладиаторов. Бэйн вежливо отклонял все приглашения красивых женщин, замужних и свободных. Каждый вечер, ложась спать, он видел лицо Волтана и ждал, что наступит день, когда он призовет убийцу к ответу.
И вот он сидит в оружейной и разглядывает мраморный пол. Свирепый сел рядом.
— Поговори со мной, парень, — предложил он, обнимая Бэйна за плечи.
— Все было напрасно, — прошептал Бэйн.
— Пора выбираться отсюда, пока до нас не добрались зрители, — заявил Телорс. — Госпожа-в-Маске ускользнула, и они могут отыграться на тебе, Бэйн, они видели, что ты увел ее с арены.
— Одевайся, — мягко подтолкнул его Свирепый, — мы вернемся на виллу и поговорим. Собирайся!
Он заставил Бэйна подняться.
Словно в тумане молодой ригант снял килт и наголенники, натянул черные лосины и толстую тунику из синей шерсти с серебряной каймой. Пристегнув к поясу меч, он пошел вслед за Бракусом, Телорсом и Свирепым. Доктор, обрабатывавший раны Свирепого до появления Госпожи-в-Маске, дотронулся до плеча Бэйна:
— Как зовут ту богиню?
Бэйн пожал плечами и нагнал остальных. Миновав пустынную арену, они прошли по широкому коридору к восточному выходу. Ворота были открыты, и Бэйн увидел многотысячную толпу. Первым вышел Бракус, следом — Телорс и Свирепый. Они постарались заслонить Бэйна собой, но кто-то из зрителей крикнул: «Вот он! Чужеземец, который ее освободил!»
Зрители угрожающе надвигались. Кто-то толкнул Бракуса, и он тут же с силой отшвырнул обидчика. Казалось, ужасная потасовка неминуема, но тут Свирепый поднял вверх обе руки.
— Тихо! — проревел он.
Одно-единственное слово прозвучало как команда, и толпа повиновалась. Свирепый подождал, пока шум утихнет.
Госпожу-в-Маске помиловал император, — проговорил он — и она давно ушла со стадиона, никто из нас не знает, куда она направилась. А теперь дайте нам пройти!
