Зараженный кричит «нет!» плаксивым, отчаянным тоном затравленного ребенка. «Пожалуйста», — умоляет он, заикаясь, так что получается «пожал-ста». Юноша кашляет, давится, машет руками.
Луис с ругательствами и подначками опять плещет водой на юношу. Подросток быстро меняет опустевшую бутылку на полную, все дальше оттесняя больного от пикапа.
— Садитесь! Быстрее! — командует Луис и первым перелезает через задний борт. Из кузова он вновь брызгает водой в сторону зараженного, который уже отошел за пределы досягаемости. Джош движется медленно, как контуженный. Выпучив глаза, замирает с тыльной стороны пикапа и не обращает внимания на протянутую руку Луиса.
Зараженный остервенело вытирает лицо, словно пытается содрать прилипшую маску, пальцы склеились от крови, слюны и слизи. Протирая раз за разом руками нос и губы, он спокойным тоном повторяет:
— Я чую кровь.
Когда он роняет руки по бокам и впивается взглядом в Рамолу, сердце у нее проваливается в пятки. Чувствуя головокружение и тошноту от страха, она поднимает трясущееся ружье, прижимает приклад к правому плечу и пытается убедить себя сделать выстрел. Целясь пониже, в ноги, чтобы не застрелить насмерть, нажимает на спуск. Отдача не так сильна, как она опасалась, однако Рамола все равно отчаянно мажет. Пуля рвет зеленую изгородь перед желтым домом метрах в трех правее цели. Юноша бросается к ней. Лицо расползается в исступленной, блаженной улыбке фанатика-изувера.
Где-то с левой стороны, слишком близко, заливисто, с подвыванием лает, словно торжествуя победу, немецкая овчарка.
Джош выскакивает из-за пикапа и рубит по правому колену зараженного деревянным посохом. Колено подгибается. Нападающий останавливается, но не падает.
Рамола подбегает к пикапу. Слава богу, дверь Натали по-прежнему закрыта. Ее фигура маячит безучастной, темной массой за тонированным стеклом. Дэн стоит в кузове, призывая Рамолу поторопиться. Выбрав место, где соединяются кузов и кабина, Рамола бросает Дэну ружье, а сама, оттолкнувшись левой ногой от заднего колеса, хватается руками за борт. Подтянувшись, она переваливается через борт на дно кузова. Вскочив на ноги, Рамола замечает, что сцена происходящего вокруг машины быстро промоталась вперед или проскочила через несколько кадров, как будто вирус приобрел квантовые свойства и поразил саму реальность.
Из правого плеча зараженного юноши торчит стрела. Он пытается ее вытащить, скользкие от крови ладони срываются с древка. Джош на свинцовых ногах пятится прочь, шаг за неуверенным шагом, вытирает кровь с подбородка. На нем нет шлема — видимо, слетел во время падения из кузова. Луис стоит на том же месте, где находился до того, как Рамола влезла в кузов, по-прежнему протягивает руку Джошу. Собака вцепилась Дубу в левое предплечье, дергая и раскачивая свою добычу волнообразными, круговыми движениями. Второй мужчина в камуфляже лежит на асфальте на правом боку, свернувшись калачиком наподобие мертвой лисы, мимо которой они раньше проезжали, кровь пузырится и фонтанирует из прокушенной шеи. Дэн с криком направляет ружье на зараженного юношу и стреляет. Из области между лопаток парня вылетают кровавые ошметки. Он опускается на землю, подгибает ноги, вытягивает руки, словно решил посидеть и отдохнуть, ложится на живот. Джош поворачивается к Дубу и собаке. Он не лезет в драку — наоборот, пятится, пока не упирается спиной в пикап. Подросток припадает на одно колено, прямо под застывшей протянутой рукой Луиса. С другой стороны машины, как патрулирующая берег акула, упущенная из виду Рамолой и всеми остальными, выныривает большой койот. А может, он возвращается со двора или подъездной дорожки желтого дома, куда заглянул, чтобы докончить то, что требовалось, и потом снова занять свое положенное место. Джош не видит зверя (где койот? вот койот!), не видит пронзенное стрелой плечо, перебитую лапу и хромоту, вытянутую, острую морду и пасть, которая открывается — открывается шире, чем кажется возможным, — и обнажает красный зев с белыми зубами. Койот подпрыгивает и кусает Джоша прямо за голову, зубы рыболовными крючками впиваются в щеку и ухо. Больной, раненый зверь не так силен и энергичен, как обезумевшая собака, серпом выкашивающая группу Дэна. Больной, раненый койот близок к издыханию. Джош хлопает его по ушам и кулаком бьет в туловище. Больной, раненый койот выпускает добычу и хромает прочь, перемежая жалобный визг с удушливым хрипом, будто язык встал ему поперек горла. Койот наскоро обнюхивает труп охотника и, нырнув в кусты на обочине, вновь превращается в незаметную акулу. Рамола и Луис спрыгивают на землю, спешат на помощь Джошу. Вдвоем берут его под руки. Парень не кричит, не жалуется на боль. Он лишь зажимает обеими руками глаза и плачет. Всхлипывает, рыдает, скулит. Рвущие грудь, не дающие дышать слезы выражают бездонное, непоправимое, безнадежное горе. Рамола и Луис тоже плачут, приговаривая: «он убежал», «уедем отсюда», «дай, я посмотрю». Они не уверяют его, что все будет хорошо. Джоша подводят к заднему борту, Дэн опускает борт, и втроем они поднимают подростка (разинувшего рот, неспособного произнести ни слова) в кузов. Рамола ставит ногу на стенку кузова, ее вдруг пронзает уверенность, что овчарка прямо сзади, уже прыгнула, разинув жадную пасть. Борт закрывают, Рамола резко оборачивается — собаки рядом нет. Дуб стоит на дороге над телом своего напарника в камуфляже, но не смотрит на него. Он клонится на бок и колеблется, как плакучая ива на осеннем ветру. Верзила нянчит раненую руку, арбалет принесенной жертвой лежит под ногами. Голова опущена в усталом покаянии. Вдали тает несущийся прочь по Бей-роуд темный силуэт овчарки, победно гавкающей во весь голос. Собака бежит так быстро, что, кажется, плывет по воздуху.
Пиап наконец приходит в движение. Дэн сидит за рулем, Натали — на месте пассажира, Рамола, Джош, Луис и Дуб сидят в кузове посреди разбросанных, как кусочки головоломки, велосипедов и вещей. До Пяти Углов и клиники всего несколько минут езды.
С помощью дезинфицирующих салфеток Рамола очищает раны на лице Джоша — созвездие маленьких алых дырочек, из которых течет розовая сукровица. Она не повторяет то, что всего несколько часов назад говорила Натали: быстрая, тщательная обработка раны иногда сама по себе убивает вирус. Дуб, сидящий спиной к заднему борту и обняв колени, отказывается от медицинской помощи. Рамола второй раз не предлагает.
Луис, как одержимый, нашептывает на ухо Джоша ободряющие слова о клинике, вакцине, больничных визитах и помощи, которую он обязательно получит.
Джош, прижимая шейный платок к щеке, говорит:
— Эй… э-э… доктор Рамола, этот человек, кого укусили за руку, ну вы знаете… — Он вежливо замолкает, давая понять, что имеет в виду Натали.
— Да, Джош.
— Сколько времени прошло между заражением и… это… появлением признаков?
Рамола отвечает то, что знает сама, не лукавя:
— Меньше часа.
— А если место укуса ближе к мозгу, то еще быстрее?
— Да.
Луис смотрит на Рамолу, надув щеки, делает продолжительный выдох и опускает слезящиеся глаза в пол.
— А-а, ясно, — говорит Джош.
