Выражение его лица застывает, оно опять наводит Рамолу на мысль о возможном сотрясении мозга, а может, парень просто прислушивается к себе, ловит появление симптомов. Джош поворачивается к Луису, который отводит взгляд, и говорит:
— Чувак, это не наше кино. Не наша история. Это — ихняя.
Луис трясет головой, вытирает слезы.
Джош продолжает:
— Как мы раньше не доперли. Теперь-то все на хрен ясно как день. Мы с тобой не главные герои. Мы и есть левые пассажиры, сечешь?
Луис поднимает взгляд, срывает с головы шлем и выбрасывает его за борт.
Рамола не в силах сдержаться:
— Это не кино. И вы оба — герои, потому что помогли довезти Натали до клиники.
— Мы старались, — говорит Джош. — На этот раз действительно старались. Ведь это чего-нибудь стоит?
Рамола не слышит ответа Луиса, пикап выезжает из лесистой жилой зоны в конечную точку Бей-роуд, на окруженный коммерческими зданиями и торговыми центрами перекресток улиц под названием Пять Углов. Слева находится шоссе № 123, клиника Эймса, трехэтажный корпус размером не больше особняка в колониальном стиле, втиснут между аптекой «Си-Ви-Эс» и супермаркетом «Шоу». Целая флотилия полицейских машин с включенными синими мигалками занимает все пространство на стоянке клиники и шоссе № 123, оставив для проезда единственную полосу. Перед главным входом в здание стоят два пассажирских автобуса. Медперсонал в белых халатах выводит к автобусам беременных и женщин с новорожденными малышами.
— Какого хрена? Куда они все едут? — вырывается у Рамолы.
Она выпрыгивает из пикапа, как только Дэн останавливается перед вскинувшим руку офицером полиции. Рамола открывает пассажирскую дверь, просит поторопиться. Натали отстегивает ремень безопасности, движется как в замедленной съемке. Рамола роняет «извини», насильно выдергивает пряжку из рук Натали и быстро убирает ремень из-под живота беременной.
Офицер подходит к окну водителя, узнает Дэна и говорит ему, что здесь нельзя оставаться и помощи они не получат. Пока Дэн упрашивает, скорее умоляет, объясняя, что им некуда больше деваться, Рамола помогает Натали выйти из машины и уводит ее прочь.
Джош окликает их, забегает вперед и протягивает женщинам сумку Натали и свой рюкзак:
— Возьмите и мой, пожалуйста. Он мне больше не нужен. А вам пригодится.
Сообразив, что спор из-за рюкзака может их задержать, Рамола соглашается и говорит «спасибо». Она повторяет благодарность еще раз, потому что не находит в себе сил пожелать удачи, затем берет Натали под руку и ведет ее в направлении клиники.
Полиция пытается их остановить, Рамола не подчиняется, выкрикивает свое имя, выставляя перед собой как щит медицинскую бирку. В конце концов один из офицеров отводит ее и Натали к автобусам.
Задержавшись в узком проходе, Рамола быстро оглядывается назад. Пикапа на месте уже нет. Луис и Джош оседлали велосипеды и катят по Бей-роуд в обратном направлении.
Интерлюдия
Да ты меня на зубах и не почувствуешь
[27]Это не конец сказки и не конец фильма. Это — кантата.
Лицо Натали почти ничего не выражает. От нее прежней осталось совсем мало. Луис осознает, что никогда не знал настоящую Натали, вместе с этим пониманием приходит ужас — даже та Натали, с которой он повстречался меньше часа назад, почти вся закончилась. Интересно, насколько ее личность была ущербной и не похожей на себя прежнюю уже к моменту их встречи? Затухание или постепенное увядание собственного «я» — худшее, что может случиться с человеком, думает Луис. Он прав, однако с людьми могут случаться куда более страшные вещи.
Джош отдает Рамоле свой рюкзак. Рамола благодарит и уводит Натали прочь.
Джош говорит:
— Поехали отсюда.
Луис отвечает:
— Езжай первым. — Он надевает свой рюкзак, берет посох Джоша и отдает ему бейсбольную биту.
Они едут обратно тем же маршрутом — по Бей-роуд, под кронами деревьев, где тени гуще и угрюмее. Возвращаться — дурная примета, возвращаться негоже, попытаешься вернуться — пропадешь. Луис это знает, но они все равно едут назад.
Подростки не тормозят у желтого дома, перед которым лежат четыре мертвеца. Скользят мимо, сцена уже превратилась в воспоминание, причем смутное. Луису не жалко погибших. Он надеялся застать их бесцельно блуждающими, с вытянутыми руками, исковерканными лицами, превратившимися в забавную пародию на смерть, дурацкую, грязную и причудливую смерть — так было бы легче фантазировать, что они попали в фильм о зомби. Фантазировать Луис все равно не перестанет.
Парни проезжают мимо белой церкви. На автомобильной стоянке лежат две мертвые индюшки. Разлетевшиеся в стороны перья, которых хватило бы набить подушку, трепыхаются на ветру, точно не научившиеся летать птенцы.
Джош едет неуверенно. Его велосипед виляет и делает повороты под странным углом на абсолютно пустой дороге. Джош рявкает на тени, на деревья. Медленно клонится набок, пока Луис не выкрикнет его имя, после чего начинает клониться опять. Луис понимает, что Джош скоро перестанет быть тем, кем был раньше. Вероятно, это уже не Джош или новый не-Джош пока еще растет внутри прежнего, пускает метастазы, подминает под себя старого Джоша. Как бы то ни было, Луис намерен следовать за другом, пока тот способен вести.
Возвращение в их броктонскую квартиру не обсуждается, они прожили там всего полгода — в одиночной спальне с диваном-футоном. Аренду оплачивали зашуганные родители, лишь бы взрослые призраки их детей не попадали в исправительные заведения для малолеток или под санкционированные судом программы для молодежи, лишь бы призраки не возвращались в родные стены.
Луис знает: у них нет своего дома.
Но кое-чего Луис все же не знает, а именно, что вирус — это еще не конец света, не конец Соединенных Штатов и даже не конец штата Массачусетс. В ближайшие дни положение будет все больше ухудшаться. Аварийно-спасательные службы и прочие элементы сети общественной безопасности будут работать на пределе возможного, им станут мешать коварные разносчики страха, паники и ложной информации, неповоротливая федеральная бюрократия, которой к тому же начнет вставлять палки в колеса президент, не склонный и удручающе не подготовленный к принятию назревших рациональных, научно обоснованных решений; им станет мешать, конечно, и обычное повседневное зло в лице отдельных индивидуумов. Но героев тоже будет немало, в том числе тех, кто себя таковым не считает. Эпидемический прогноз доктора Аволеси окажется точным: экспоненциальная скорость распространения вируса бешенства сама же и будет способствовать его сдерживанию и ограничению. Через девять дней после встречи Джоша и Луиса с Рамолой и Натали в Новой Англии наконец-то начнется обширная кампания предконтактной вакцинации — как людей, так и животных. В сочетании с карантином программа вакцинации окажется невероятно успешной и удержит регион от полномасштабной катастрофы. Окончательное число жертв на момент прекращения эпидемии (но не полного истребления вируса — он зароется, вопьется как мерзкий клещ, начнет мигрировать и объявится вновь под поощрения и приветствия в стране, где науку и предусмотрительность обзывают грязными словами, где величайшее изобретение человечества — вакцину — порочат и чернят самовлюбленные, корыстные дураки — самый опасный вид дураков — и где плоды страха взращивают и пожинают ради славы, выгоды и самоутверждения) составит мертвыми почти десять тысяч человек.
