Термометр пищит, врач даже не смотрит на показания.
— Прошу вас не открывать рта. Всего несколько секунд.
Прежде чем принять термометр под язык еще раз, Натали хватает доктора Колодны за руку и прижимает ее к своему животу.
— Чувствуете, как она шевелится? Пощупайте. Я хочу, чтобы вы пощупали. Вам что милее: живое, тепленькое или все сокровища на свете?
[31]
Термометр пищит, врач даже не смотрит на показания.
Рамола вмешивается, называет Натали по имени, отводит ее руки, лживо воркует (для Натали, не для Колодны):
— Отпусти. Все будет хорошо.
Натали бросает на нее полный слез, обвиняющий в предательстве взгляд, опускает плечи. Сердце Рамолы трескается и распадается на осколки. Глаза жгут слезы. Первые слезы всегда самые горючие.
Доктор Колодны угрожает применить силу. Вокруг них собираются другие врачи и вспомогательный персонал. Со стороны пассажиров накатывает новая волна шепота и бормотания.
Натали выкрикивает:
— Ладно. Уговорили. Дайте это сделать Моле, и дело с концом.
Доктор Колодны отдает термометр. Рамола держит стержень в одной руке, а само устройство — в другой. Как обмануть прибор? Насколько внимательно следят за ней все остальные?
— Им не понравится, — говорит Натали и открывает рот.
Карие глаза широко раскрыты, стеклянно блестят, веки покраснели. Стержень ложится под язык Натали. Она закрывает рот, плотно смыкает губы. Натали и Рамола обмениваются взглядом, молча признаваясь в своих грехах.
Термометр пищит: 39,3 градуса.
Доктор Колодны быстро советуется с коллегами и, прежде чем они расходятся по местам, приказывает раздать всем в салоне респираторные маски. Один из помощников не отходит от доктора Колодны — самый длинный, молодой латинос с детским лицом, ростом выше метра восьмидесяти. Он смотрит на Натали испуганным взглядом.
— Что вам известно? Вы должны нам рассказать, — требует врач.
— Нет! — кричит Натали. Она закрывает живот обеими руками, скрипит зубами.
Хотя губы плотно сжаты, они трясутся, пытаются разойтись в стороны. Натали тяжело дышит носом, голова наклонена, вид хмурый, она избегает любого визуального контакта, уперлась взглядом в спинку сиденья прямо перед собой.
Высокий парень и врач в респираторной маске протискиваются мимо Рамолы, уговаривают Натали, монотонно бубня распоряжения. Пациентки покидают свои места спереди и сзади.
Натали еще раз выкрикивает «нет», не отрывает ладоней от живота и не мешает надеть маску на лицо.
Можно ли убедить их, что у Натали грипп или какой-нибудь еще вирус, вызывающий подъем температуры? Колодны наверняка потребует провести полный осмотр и обнаружит рану на руке. Что тогда врать?
Рамола наклоняется, берет врача за локоть и шепчет:
— Натали более часа назад укусил за левое предплечье зараженный мужчина. Ей ввели первую дозу вакцины примерно через час после происшествия. В течение последнего часа или чуть больше она демонстрировала симптомы инфекции.
— Отпустите мою руку, — требует доктор Колодны, пытаясь избавиться от хватки.
— Нет! — хрюкает Натали в маску.
Двое помощников стоят перед креслом Рамолы, высокий опустил на кресло колено и продолжает расспрашивать Натали.
Рамола, перестав шептать, говорит:
— Прошу прощения… нам надо было сесть в этот автобус, мы поступили неправильно… я была не права, сказав, что она не вступала в контакт с вирусом, и я знаю, что ее уже не спасти, но спасти ребенка еще можно. Ей срочно требуется кесарево сечение.
Доктор Колодны вскидывает руки, качает головой. Она вырывается и убегает по проходу, чуть не сбив с ног какую-то женщину.
Рамола кричит ей вслед:
— Позвоните и предупредите. Пусть в больнице приготовятся к приему новой пациентки. Пожалуйста! Это наш последний шанс.
Натали продолжает кричать «нет».
Доктор Колодны подскакивает к водителю и что-то громко ему говорит. Сказанное не оказывает видимого эффекта. Врач повторяет еще раз. Рамола надеется, что водитель отдаст доктору Колодны свою рацию, но этого не происходит. Автобус замедляет движение, снова по-змеиному шипят тормоза.
На этот раз остановка выполняется мягко и размеренно, но так как Рамола стоит во весь рост, ее все равно бросает вперед. Чтобы удержаться на ногах, ей приходится упереться руками в спинку опустевшего сиденья.
Натали кричит не переставая. Другие пассажирки в страхе выглядывают со своих мест.
Доктор Колодны движется обратно по проходу, объявляя на ходу:
— Это временная остановка. На дороге перед нами нет препятствий. Прошу всех сохранять спокойствие. Не снимайте маски. Мы вскоре продолжим движение. — Поравнявшись с Рамолой и помощниками, пытающимися угомонить Натали, она говорит: — Прошу вас помочь Натали покинуть автобус.
Все пассажирки разом замолкают, и только Натали продолжает выкрикивать «нет», «нет».
— Прошу вас, я очень извиняюсь, я должна была сказать вам… — начинает Рамола.
— Водитель сообщит в полицию, где мы вас высадили, он передаст адрес согласно надписи на почтовом ящике дома, у которого мы остановились. Вас и Натали скоро подберут. — Доктор Колодны все это говорит, отвернув взгляд в другую часть автобуса, где нет ни Рамолы, ни Натали.
— Нет, мы не успеем. Пожалуйста, заводите автобус и поедем.
— Федеральный закон о карантине предельно ясен. Мы не можем подвергать риску заражения всех остальных, включая шестерых новорожденных.
— Доктор…
— Даже если я позволю вам остаться, больница ее не примет, а с ней и нас тоже.
Последняя фраза смахивает на ложь, это не может быть правдой. Или может? А если она начнет упираться, что они сделают? Ссадят с автобуса силой? Рамола взывает к другим врачам в салоне, но видит перед собой смущенные, моргающие лица с выражением встревоженного удивления из категории «такого просто не может быть». Рамола поворачивается к испуганным пациенткам, женщинам в масках и орущим младенцам. Кошмар положения усугубляется ужасом того, что обе стороны правы: автобус — последний шанс для ребенка Натали, и в то же время они не могут с чистой совестью рисковать жизнью других пациенток без их согласия, особенно если Натали будет все больше возбуждаться и проявлять агрессивность. Что если попросить разрешения не прогонять Натали у каждой пациентки по отдельности? Многие, возможно, согласятся, но согласятся ли все?
Натали визжит от боли, двое помощников тянут ее за руки, пытаются поставить на ноги.
Рамола, распираемая праведным гневом на всех и вся, включая себя, кричит, чтобы они прекратили, и колотит кулаками по спинам помощников, заставляя их остановиться. Она протискивается между ними к своей подруге.
