Но…
Если чуть погодить с закрытием темы и добавить сюда содержимое тайника…
Золото. Много золота. Тут налицо старательное долгое накопление золота. Монетка к монетке, зуб к зубу, колечко к колечку. К чему копить бесполезный для сидельца металл? Подкупить тюремщика не удастся – контакта с ними нет, не поговорить, не договориться. Но золото упорно копят. И в этом должен быть какой-то смысл. Так может золото понадобится позднее? Лет через сорок. И вполне логично, что глубокому старику нужны хорошие накопления – вряд ли он сможет в таком возрасте трудиться и зарабатывать на жизнь. Но если в карманах бряцает золотишко и при экономной его трате, вполне может хватить на остаток жизни. Это что-то вроде пенсии.
И снова…
Остаток жизни где? Где дряхлые старики найдут последнюю гавань? Где проживут последние несколько лет перед тем, как умереть?
Где?
И ответа по-прежнему нет.
Но я ответ получу обязательно. Это критически важная информация. По очень простой причине – если мне удастся убежать из странной тюремной камеры, то вряд ли я попаду домой. Я окажусь за стенами кельи, окажусь снаружи. Возможно там, где оказываются отмучившиеся сидельцы. В той самой последней гавани. И хотелось бы узнать о том месте как можно больше, прежде чем отправляться в путь.
Предупрежден – значит вооружен.
Еще одна великая истина. Еще одно великое правило. И в свои золотые деньки рвущегося к цели зверя я всегда старался выполнять его.
Что еще я вынес из встречи со старцем?
Мелочи. Их переварю позднее.
А вот оттиск печати на стекле – это интересно!
Тут отчетливо прослеживается некий ритуал. Или даже процедура.
Как она могла проходить?
Ставня поднимается. Важно ступающий вперед седой сиделец с силой придавливает к стеклу шахматную фигуру. На стекле остается фиолетовый оттиск – и стоящий напротив узник видит оттиск. Руки, дергающие за рычаг, ладони предлагающие обмен, пешку с цифровой восемь. И видя оттиск узник должен что-то понять. Проникнуться доверием. Или почтением. Или страхом.
Пешка – не печать для документов.
Это какой-то символ власти, символ принадлежности к некой большой и хорошо известной организации.
Или нет…
Но оттиск печати на стекле остается фактом. Еще один факт в мою все пополняющуюся базу данных.
Долгий гонг заставил меня остановиться, развернуться и рвануть обратно к перекрестку. Тяжелый лязг, пол под ногами вздрогнул. Ничего себе – ко мне только что причалила другая келья. Вторая встреча за такой короткий промежуток времени? Странновато. И я не уловил ритма. Сколько минут прошло после первой встречи? Три? Четыре? Такой странный интервал не похож на систему. Придет время – разберусь и с этой странностью.
Рычаг…
Одернуть плащ. Выпрямиться. Дежурная спокойная улыбка вернулась на мое лицо.
Ставня с грохотом уползла вверх.
Сквозь двойное стекло и мутные потеки на меня смотрела женщина. Ростом выше меня. И гораздо тяжелее меня. Она настолько крупная, настолько дородная, что едва вмещается в окно. Волосы собраны в две косы. Белая майка на голое тело. Ниже просторная длинная юбка. Пара каких-то предметов в руках.
- Добрый день – улыбаюсь я.
Сейчас я гораздо спокойней. Прошлая встреча научила многому.
- И тебе того же, гниловоз – ответила она удивительно хриплым мужским голосом – Меня Аней кличут. Или Бегемотом. Есть что пожрать? В обмен.
- Пожрать есть чего – киваю я, глядя на ее ладони и не скрывая интереса – В обмен.
Достав из кармана плаща небольшой сверток, я развернул его и показал содержимое соседке за стеклом. Десяток сухарей. Крохотный кусок колбасы. Все сложено красиво.
Поняв, что в этом мире многое зависит от обмена, я долго думал и упорно штудировал финансовые отчеты предшественников. Я размышлял над тем, что смогу предложить в обмен при будущих встречах. И как я не крутил, получалось, что у меня не так уж много стоящего товара.
Золото, лекарства, еда, одежда.
Книги понадобятся не всем. Самодельные инструменты тоже. Мало кто соблазнится набором пуговиц. Но главная для меня проблема состояла в другом – я не хотел отдавать то, что невозможно потом заменить.
Если отдам пуговицы – где найду замену, когда они понадобятся самому? Нигде. Только в обмен – втридорога. И что получается в долгосрочной перспективе? Отдай задешево сейчас и приобрети втридорога то же самое потом? Это прямой путь к нищете.
Здраво оценив состояние своего имущества на текущий момент, я понял, что особо ни в чем-то не нуждаюсь. И потому могу позволить себе воздержаться от необдуманных меновых операций. Но я всегда могу отдать что-то из регулярно возобновляемых ресурсов – а это еда. И благодаря тем же финансовым отчетам я знал, что продовольствие, пусть и не считается элитным товаром, но устойчиво держит свои позиции и пользуется спросом.
Вот одна из причин успеха такого товара – женщине весом за сто тридцать килограмм нужно много пищи. Стандартного рациона не хватит.
- Пойдет – оценила Аня мое предложение. Но вместо того, чтобы предъявить свой товар, она схватилась на низ белой майки и медленно начала ее поднимать – Так и быть. Клади в ящик. И я покажу своих красоток.
- Красоток? – переспросил я. И, наткнувшись взглядом на почти не скрываемые тонкой материей гигантские возвышенности, отрицательно качнул головой – Нет. Не интересует.
- Там есть на что посмотреть, гниловоз – посмурнела та.
- Не заинтересован.
- Может ты из тех, кто на женщин не засматривается? Или любишь глянуть на что ниже ватерлинии – она провела ладонью у мощных бедер.
- Не заинтересован – повторил я бесстрастно - Что другое в обмен предложишь? Время идет.
- Фанату подарил что-нибудь? Он ведь первым к тебе чалился. Небось хорошее что ему отвалил?
Фанату?
А. Старик фанатеющий от Спартака. Древний ворчливый старик требовавший от меня подарок. И ругающий за нарушение обычаев.
И Аня Бегемот знала, что Фанат причалил ко мне первым.
- Нет – ответил я – Ничего не подарил. Я человек деловой.
Толстуха запрокинула голову и зашлась кашляющим смехом. Я терпеливо ждал. Продолжил молчать и когда она отсмеялась. Утерев губы тыльной стороной ладони, она разжала ее и показала предмет. Показала безо всякой надежды, заранее зная результат.
Детская кукла. Голова с жалкими пучками светлых синтетических волос. Розовощекое лицо. Одного глаза нет. Рук нет. Одна нога. Овальный торс пробит в нескольких местах. Несчастная кукла выглядит как жертва безумного маньяка. Дыры в теле походят на раны от ножа. Кто мог настолько обезуметь, чтобы гвоздить куклу ножом? И как вообще кукла могла оказаться в чьей-то тюремной камере? Мать купила подарок дочери, но так и не вернулась домой, угодив сюда? Или отец заскочил в магазин подарков после работы… и родные до сих пор гадают куда он пропал.
