- Нет – качнул я головой.
- В придачу с этим?
На второй ладони лежала железная пружина, пара болтиков и упавший на бок детский паровозик. М-да…
- Не… - начал я, но остановился, подумал миг, прикинул время и кивнул:
- Хорошо. Но ответишь на пару вопросов.
- Договор! – поспешно выпалила толстуха – Быстрее!
Дернув за ящик под стеклом, она забросила туда мусор, с силой захлопнула. Я потянул на себя. Забрал куклу, паровозик и прочий хлам. Развернув сверток, положил в ящик сухари и колбасу, тряпку оставив себе. Закрыл ящик. Через мгновение еда была у Ани Бегемота. Прижав сухари к груди, она глянула на меня с искренним удивлением.
- Продешевил, новичок гниловоз.
- Вдруг станем друзьям – развел я руками.
- Спрашивай. Быстрее.
- Как часто встречи?
- Когда как. Коли исправно дергаешь за три рычага – часто. Может и днем. Может и ночью.
- Ты видела, как Фанат чалится ко мне?
- Да. Как не увидеть? Постой… твой глаз еще не открылся?
- Глаз?
- Большое окно. В голове креста.
- Понял.
- Оно как у самолетов старых. Как у… как у… - Аня задумалась, мучительно наморщив лоб и машинально потирая левое ухо – Как у военных бомбардировщиков! Во! Которые в Великую Отечественную которая вторая летали.
- Кокпит – кивнул я.
- А?
- Как кабина. Стекла как у самолета.
- Да. Так ты еще незрячий – хрипло хохотнула Аня и, неожиданно серьезно глянув на меня, добавила – Может и к лучшему. Не дергай тот рычаг, гниловоз-новичок. Не дергай.
- Почему?
- Сейчас ты как в ракушке сидишь. Теплой, светлой, спокойной. Кормят, поят. Вволю спи. Ни о чем не думай. Ни о чем не спрашивай. Дергай три рычажка. Меняй то на это. Копи потихоньку золотишко. Окно не открывай. Наружу не выглядывай. Живи. Пусть годы летят. Не заметишь, как сороковой годок придет, а затем и минет. И вот она – свобода.
- Свобода – повторил я.
- Свобода – кивнула Аня Бегемот – Не расспрашивай никого. Не знать – благо. Не знать – счастье. А коли раз в окно выглянешь… вся жизнь перевернется. И шепот… шепот слышишь? – на миг в глазах женщины плеснулось безумие – Ведь слышишь?
- Слышу. Думал чудится…
- Не чудится! Это он! Он шепчет! Все дошептаться пытается, все пытается… окно откроешь – станет шептать сильнее!
- Так закрыть окно…
- Легко сказать… но как не смотреть? Вокруг одни только стены. А там мир… пусть стылый, темный и страшный… но целый мир за твоим окном…
Ставня зашумела.
- Удачи, гниловоз!
- Удачи, Аня! – крикнул я – Спасибо! Еще встретимся!
Ставня с грохотом упала.
Постояв перед железной плитой, я пошел к перекрестку. В руках бесполезные предметы. Я поменял хорошую еду на мусор. Но помимо вещей получил немало сведений, завел знакомство. Вторая встреча куда полезней первой.
Стоп.
Так ли это?
Или я веду себя сейчас как тот дурак, что получил зарплату, потратил ее на всякую ерунду, притащил охапку ненужного хлама домой и сейчас сидит над этой кучей и судорожно пытается оправдать себя, пытается найти весомую причину, по которой он выбросил деньги на помойку. Но весомой причины нет. Есть лишь жалкие отговорки – когда-нибудь точно пригодится, на нее была скидка, продавщица мне так мило улыбнулась…
Я такой идиот?
Я отдал годное за негодное?
Встав посреди коридора – там, где уже было потеплее – я простоял несколько минут, вспоминая разговор и честно обдумывая свои действия.
Нет. Оно того стоило. Я не идиот. Потратил восемь сухарей и кусок колбасы, получив некоторые ответы и подготовив почву для следующей встречи. А повторные встречи случаются довольно часто – я узнал это из тех же листов. Кстати… прежде чем начать обдумывать диалог и выискивать ключевые слова и фразы, надо кое-что сделать.
Сняв плащ и размотав одеяло, бережно сложил вещи. Открыв тайник, вынул бумаги. Вытащил верхний лист. Уложил его на стол, рядом поставил чернильницу. Макнул перо в чернила и, на свободной строчке внизу початого листа начал писать, стараясь не царапать бумагу, не ставить кляксы и лепить буквы поменьше и ближе друг к другу.
Я отступил от правил. Я писал обо всех встречах, а не только о тех, что принесли мне предметы.
Фанат. Седой старик. Лет восемьдесят. Требовал подарок. Не получил ничего. Жутко болит спина. У него бывают припадки из-за «шепота». Сидит тридцать восемь лет. Обмена не состоялось.
Аня Бегемот. Женщина лет пятидесяти. Высокая и толстая. Готова показать мужчинам свое обнаженное тело в обмен на еду или иные ценные вещи. Общительна. Пряма. Был обмен – отдал восемь сухарей за…
Я критически осмотрел лежащие на угле стола предметы и вписал в лист их перечень.
…пластмассовую куклу со следами вандализма, пружина, два болтика и сломанный детский паровозик почти без колес. Также получил достаточно ценную информацию.
Вот так. Я подул на подсыхающие чернила, положил лист на остальные бумаги. Подгреб к себе игрушки. Глядя на них, задумался.
Такой вот итог двух встреч.
Что самое важное я почерпнул?
А то, что механизм передачи предметов вообще никак не защищен. Выдвижной ящик состоит из двух частей. Части сцепляются на время пока кельи бок о бок и превращаются в единое целое. Нет никаких блокировок. Нет никакого механизма защиты одного клиента от мошенничества другого. Сегодня я мог забрать предметы Ани Бегемота и попросту уйти. Да. Она швырнула в ящик мусор. Но речь не об этом. На месте сломанного детского паровозика могла оказаться золотая монета. Это важный момент. Впереди у меня немало встреч и сделок – сделаю все, чтобы они состоялись и прошли с выгодой для меня.
Но как защитить себя?
Есть только один железный способ – сначала предмет обмена в ящик кладет та сторона. Я забираю. Взамен кладу свою вещь. Только так и никак иначе. Отныне и впредь это железное правило. Сначала они – потом я. Решено.
Механизм защиты кое-какой все же есть – молва народная. Стоит кого-то обмануть – и об этом быстро узнают многие. Есть ли выгода от обмана? Обманешь раз и тебе больше никто никогда не поверит.
Кстати, о молве – Аня Бегемот с ее гигантскими «красотками» не похожа на молчунью. Думаю, вскоре многие узнают, что появился сиделец-новичок раскидывающийся сухарями и колбасой, готовый взамен получать только сплетни и слухи. Это плохо или хорошо? Это хорошо. Пусть те, кто не против получить немного халявной пищи покопаются в голове. Порой я буду готов заплатить пару сухарей и за сказку – если она будет интересной.
