В этой сделке мне досталось несколько бутылок и разбитые наручные часы. Последний предмет идеально подойдет для сбыта Тодору Часовщику.
А бутылки оказались куда интересней! Одна двухлитровая пластиковая. Без крышки к сожалению. Две знакомые винные. И одна из светлого стекла, с резьбой на горлышке, с жестяной крышкой. Этикетки нет. Из бутылки отчетливо несет крепчайшим алкоголем, на донышке пара капель желтоватой жидкости. Перевернул бутылку, дождался пока две капли с трудом добрались до горлышка и рискнул коснуться их языком. Кто-то назовет жидкость вискарем. Как по мне – совсем недавно в бутылке плескался самогон. Не слишком хорошего качества. Кто-то из узников гонит самогон? Ладно. Предположим аппарат он собрал. Но откуда берет энергию для нагрева? А сахар откуда? Его требуется немало. Я самогонщиком никогда не был, но там-сям вершков нахватался. Чистый сахар можно заменить каким-нибудь побочным продуктом. Но энергия… дрова? Их откуда раздобыть? Гадать можно до бесконечности. Проще расспросить узников.
И третья встреча случилась со старой знакомой – Аней Бегемотом. Я как раз закончил тренировку, неплохо покушал чем тюремщики послали – хлеб, гороховый суп с кусочками острого перца и волоконцами мяса, плюс кусок колбасы.
Качество кормежки неуклонно шло вверх. Буквально по миллиметру, но качество ползло вверх. Чуть больше куски хлеба и колбасы, гуще суп. Мелочь – но показательная. Я догадывался почему еды все больше, и она все лучше – с самого начала я образцово-показательный узник. Я блин всем примерам пример. Едва я разобрался с рычагами – дергаю их регулярно, не допускаю срывов. Отсюда и поощрения. И где-то «там» несколько кипящих котлов. Где-то похлебка пожиже, а где-то погуще. Это я так думаю. Хотя могу и ошибаться. Просто предположение.
Когда ставня уползла вверх, я прикоснулся к козырьку фуражки и вежливо поздоровался:
- День добрый, Анна.
- Фу ты ну ты – хрипло хохотнула та – И тебе не хворать, Гниловоз.
- Тодор Часовщик просил передать сверток. Доставка уже оплачена – с этими словами я опустил в ящик сверток и закрыл его.
- Фу ты ну ты – удивленно повторила Анна – Как ты разговаривать начал. Вроде так же, а вроде иначе. Съел чего?
- Да нет – улыбнулся я – Но дело это дело, надо выполнять качественно.
- Спасибо – небрежно поблагодарила Аня, забирая сверток, что тут же исчез в кармане ее юбке. Одежда на ней, к слову, была такой же. И прическа не изменилась – Ну что, Гниловоз? Готов?
- Это к чему же?
- К открытию ока. Если не сегодня – то завтра. Пять или шесть причаливаний – и око даст себя открыть. Если захочешь.
- Захочу – кивнул я – И открою.
- Непослушный ты гусенок – вздохнула Аня – Сказано же – живи себе спокойно. Милость дана тебе – не видеть. А ты…
- А ты? – ответил я тем же – Открыла?
- Открыла.
- Видишь? А тебя не предупреждали?
- Многие. Ой многие.
- Но не послушала их?
- Твоя правда, Гниловоз. Не послушала.
- Я хочу увидеть – признался я – Очень хочу.
- Все новички хотят. Ждут. Нетерпеливо ждут, когда око откроется. Но разве то не злое бормотание в их головах заставило ждать открытия ока?
- Не – чуть скривил я губы – Не верю в высшую силу. Мы сами принимаем решения. И эти решение влияют на наши собственные жизни. И на жизни других. Только мы ответственны за наши поступки. И никто больше.
- Тебя не убедить – тяжко вздохнула Аня, понявшая внутренним безошибочным женским чутьем, что все ее слова бессмысленны – Спасибо за переданную посылку, Гниловоз. Передам всем, что тебе можно верить. Удачи.
- Спасибо. И хорошего дня – ответил я.
Аня опять угадала. Ставня опустилась.
- Непослушный гусенок – фыркнул я, удовлетворенно потягиваясь.
Посылка успешно передана по адресу. Чаевых не дали. Зато мы душевно поговорили.
Стало быть совсем скоро око откроется?
Если судить по числу причаливаний, то давно уже пора бы оку…
Встрепенувшись, прислушался к внутреннему хронометру, ставшем невероятно точным за последнее время. Пора дергать за рычаги.
Опустить рычаг номер один.
Щелк.
Свет и тепло. Интервал не сорван.
Опустить рычаг номер два.
Легкий толчок кельи.
Прислушаться…
Щелчок. Бегом к третьему рычагу.
Опустить рычаг номер три.
Готово. Полная процедура завершена. Временной интервал больше не увеличивается. Достиг максимума, насколько я понял. Меня вполне устраивает – интервала вполне хватает для выполнения всех моих дел и даже для сна. Давно приноровился спать большими отрывками. Стал видеть длинные и запоминающиеся цветные сновидения.
Щелк…
Долгий вибрирующий звук, напоминающий не гонг, но рев охотничьего рога, наполнил келью, ударил в ушные перепонки, заставил содрогнуться от неожиданности и предвкушения.
Я повернулся так быстро, что стены размазались в неясное пятно, мелькнувшее перед глазами. Когда картинка вновь обрела четкость, я уже бежал и видел перед собой только громадную железную ставню закрывающую голову креста.
Око дало знак – открой меня.
Я полон отчаянной решимости.
Я дерну за рычаг незамедлительно.
Как там в повести Вий у Гоголя? Поднимите мне веки… откройте мне око… и узрите…
И узрите…
Рука ухватилась за рычаг. Я так торопился, что навалился всем телом. Рычаг поддался. И послушно пошел вниз.
Щелчок.
Загремевшая плита дернулась, недовольно застонала и неожиданно быстро и легко распахнулась.
На меня упал тусклый белый свет. Я замер в этом свету как олень перед фарами автомобиля.
И узрите…
Что ж… я узрел…
Глава 9
Глава девятая.
Открытое око.
Око отворилось. И проделало это удивительно бесшумно и быстро. На миг показалось что произошел взрыв. Почудилось, что меня контузило и оглушило. И сейчас я вижу, как от кельи отваливается оторванная взрывом передняя часть. Но высящееся передо мной мутноватое стекло развеяло эту иллюзию. Я качнулся. Сделал шаг вперед. Еще один. Что-то щелкнуло в голове и шепот разом стал громче. Но я не обратил на него внимания.
Шепот?
К черту шепот!
Все мое внимание было приковано к открывшейся панораме.
Мой первый взгляд за пределы кельи. И увиденное заставило меня… невозможно описать это состояние. Мне одновременно стало плохо, страшно и странно радостно. Я испытывал множество чувств. Чувствовал, как занемевшее лицо выражает сменяющиеся гримасы.
