Но в сторону панические мысли.
Надо мыслить логически. Строить обоснованные предположения.
Даже если взять за основу, что каждый член экипажа обладает врожденными способностями к телепортации или носит при себе специальное устройство для подобного перемещения… на кой черт им пользоваться не в слишком большом воздушном судне? Телепортироваться на расстояние десяти шагов? Бред.
И я не думаю, что тюремщики обладают врожденными способностями к телепортации. Почему? Потому что меня переместили таким же способом. А я обычный человек. И чтобы этот фокус у них прокатил, требуется некое мощное устройство. Поэтому – к черту фантастическую расу обладающую природой заложенной способностью к телепортации.
Речь о технологии.
И каждая технология требует энергии. Любому устройству нужно для работы топливо – будь то электричество, пар, бензин или мускульная сила. И я уже знаю, что здешняя технология основана на другом принципе. Если верить словам Арни, весь крест сейчас работает за счет меня – я топливо для механизма. Рычаги высасывают крохотную часть моей жизни, передают механизму, в келье появляется свет, тепло, движение. Я внутри не слишком прожорливого механизма-вампира. И переваривать меня он будет десятилетиями.
К чему я?
А к тому, что устройства телепортации наверняка работают по такой же схеме – пожирают часть жизненной силы. И будь у меня выбор преодолеть десять метров пешком или воспользоваться пожирающей меня телепортацией – я бы выбрал первый вариант. Ножками бы прошелся. Вряд ли любое разумное существо с жаждой к жизни размышляло бы иначе.
Поэтому – экипаж передвигался внутри креста обычным способом.
И потому – люки быть обязаны.
Даже если решить, что они восторженные энтузиасты-самоубийцы, поставившие крест на жизни и думающие лишь о уничтожении Столпа, все равно любое устройство может дать сбой. Откажет телепортация, к примеру. Или вообще тотальный сбой всего креста. И как выбираться с наглухо закупоренной падающей банки? Бесславно втыкаться в землю вместе с ней? Нет. В таком случае надо открывать люк, экипироваться средствами индивидуального спасения – парашюты – и выпрыгивать.
Короче – люки тут быть должны!
Вот в более новых моделях, спроектированных изначально под узников – люков быть не может. Никто не будет заботиться о спасении жизни никчемного узника. Пусть себе падает.
У меня же другой случай. Многообещающий случай.
Взгляд то и дело рвался к потолку. Я неосознанно раз за разом возвращался к центру креста и по несколько минут пялился на еще не затронутый мной потолок. Горб на спине креста. И кратчайший к нему путь – через потолок. Возможно, так, где я стою сейчас, раньше стояла лестница. Или же была закреплена на стене. Само собой, ее демонтировали в первую очередь. И убрали все следы креплений – на чистейшему полу под ногами никаких следов. Стена…
Ладно. Сделаю своему энтузиазму поблажку и ненадолго отступлю от систематической чистки креста по квадратам – моя собственная схема креста пестрела заштрихованными проверенными квадратиками, качественно очищенными и проверенными. Никаких новых тайников или следов замурованного люка.
Выделив участок, я принялся за его осмотр, по сантиметру очищая и проверяя швы, скребя кирпичи, надавливая на них, тяня на себя, пытаясь повернуть. Я не отрицал возможности что люк все еще на месте – просто он тоже сделан из кирпича и может выглядеть частью стены. Где-то может скрываться хитроумный запор, простой и неприметный. Глупо оценивать крест по нашим меркам – тут все сделано по-иному.
Очищенная зона медленно расширялась. Но толку ноль. Я не обнаружил ничего. И никаких следов креплений лестницы. Через час с небольшим я отступил на шаг и оглядел тщательно очищенный и проверенный прямоугольник стены. Ничего. Ноль. Ладно. Это не повод падать духом. Я вернулся к голове креста и там продолжил уборку, предварительно отнеся набранный мусор к «яблоневой грядке».
Не преминул глянуть за окно. Пурга закончилась. Кресты, роняя вниз глыбы льда и оставляя за собой снежный шлейф, величаво плыли вокруг Столпа. Клубящиеся облака старались подняться выше, тянули длинные щупальца, стараясь дотянуться до летающих келий. Пара крестов медленно опускались в облачную муть. Не дернули за рычаг. И спустились на этаж ниже. Им некоторое время не светят бонусные подарки. Но вряд ли стоит жалеть этих узников – наверняка они знают, что делают. Через день-два окажутся ниже и начнут меновую торговлю, отдавая запасенное продовольствие и забирая ценные предметы. Наверняка многие предприимчивые здешние деляги жутко жалеют, что свидания с другими узниками – хотя бы раз в сутки – не разрешены с самого начала. Ведь как легко выманить у перепуганного новичка любую ценность в обмен на информацию или просто пару ободряющих слов… Позднее, когда новички немного приходят в себя, провести с ними крайне выгодный для себя обмен уже не так-то и легко.
Оглядев кресты, понадеялся, что вскоре состоится новая встреча с Арни. Он обладает немалой информацией. И я заставлю его делиться ей. Как не крути – мне отведена самая рискованная часть плана.
Я догадываюсь, о чем попросит Красный Арни, когда я ему скажу, что не обнаружил ни одного люка. Он попросит пробить дыру. Скорей всего в потолке под горбом. При этом мы оба будем понимать, что любая случайно задетая шестеренка или любой другой поврежденный мной узел механизма при пробивании дыры может привести к скорой и болезненной моей кончине.
И потому я обязательно потребую больше информации. А заодно кое-что еще. Раз уж клуб «шахматистов» так долго готовится к своему плану, они не могли запастись необходимым. И часть этих вещей мне понадобится. В прошлый раз, переполненный информацией, я не додумался об этом. При новой встрече я исправлю ошибку. И у меня уже накопилось немало вопросов.
Взявшись за перекресток, провел пару часов за проверкой швов и кирпичей. Почувствовав голод, прервался, сходил перекусить. Едва закончил с трапезой – пришло время дергать за третий рычаг. Сделал это с вернувшейся легкостью. Ни к чему размышлять о том, на что не можешь повлиять.
Кормильня порадовала хлебным подносом с внушительным куском жареного мяса и гарниром из чего-то смутно похожего на рис смешанный с овощами. К этому добавили бутылку с вином. И деревянную ложку – искусно выточенную и вполне удобную. А я только поел… черт… но оставить нетронутым столь аппетитно пахнущее блюдо не смог – съел все до крошки, включая пропитанный мясным жиром хлеб. Вымыв руки, через силу выпил несколько больших глотков воды. И, оценив свое сытое оцепенелое состояние, завалился на нары и задремал. Часть мозга рвалась продолжать, продолжать, продолжать поиски выхода! Но другая часть, более зрелая, заставила этот голосок уняться. Это опасно – думать, что чувствуешь запах свободы. Когда поймешь, что это не так – может начаться жутчайшая депрессия и апатия.
Проснулся часа через два. Полежал еще полчаса, бездумно глядя в потолок. Давал сознанию передышку. И только затем встал и, чертыхаясь и постанывая, принялся разминать кисти рук. Пальцы ныли неимоверно. И не от тренировок с гирей, а из-за упорного выскребывания грязи. Каждой добросовестной уборщице надо ставить памятник при жизни.
