— Не поспоришь.
— Ты как в келью попал? — на стол бухнулась толстенная тетрадь в кожаном переплете. Старинная тетрадь, можно сказать. Я такие видел только у родителей и бабушки. Общая советская тетрадь в клеточку. Переплет, конечно, не кожаный, но сильно похож. Милена украсила тетрадь наклейками и рисунками, явно вставила дополнительные листы, отовсюду торчали закладки.
— В баре познакомился с неприметным мужичком — пожал я плечами — После разговора по душам получил толчок в спину и нырнул в телепорт. Очнулся в келье. А ты?
— В электричке познакомилась. С неприметной тетенькой. Полноватая, добродушная. При подъезде к одной из станции попросила меня помочь сумку вынести. Тяжелая больно. А у нее спина больная. Я и потащила. В тамбур вошла. А меня в спину ладошкой шлеп… вместе с этой сумкой и влетела в келью.
— И что в сумке?
— Кирпичи и старые журналы — горько усмехнулась Милена, но тут же встряхнула головой — Заманила меня тетенька. Заманила!
— Заманила — согласился я — И ведь не побоялась — прямо в электричке.
— Выгоны почти пустые были — вечер и за сотый километр от Москвы уже укатили. Так что тетенька безнаказанной осталась. Ну и ладно. Что уж теперь поделать.
— Взяла тяжелую сумку как повод попросить о помощи — размышлял я вслух — И ведь знала, что обрекает молодую женщину на сорок лет тюрьмы. Могла хотя бы десяток банок консервов в сумку бросить — пусть даже самых дешевых. Не обеднела бы. Но напихала только старых газет и кирпичей. Хм… а как она прошла досмотр на вокзале? Никто не удивился такому содержимому сумки?
— Кто удивляться будет на Павелецком? Там такая суматоха.
— Ну не знаю… куча кирпичей и макулатуры — тут по любому подозрения какие-то должны возникнуть. И что она им скажет на логичный вопрос — а это что такое, тетенька? Что скажет? Кирпичики на постройку дачного туалета собираю и раз в месяц отвожу? Вряд ли. Скорей всего зашла на одной из недосматриваемых платформ. Еще одно предположение — тетенька специализируется на женщинах и электричках. Раз так уверено сработала, идеально выбрав момент и способ.
— Да брось — махнула ладошкой Милена — Какая теперь разница? Нам обратно не попасть. И тетеньку ту не сыскать.
— Верно — признал я — Не попасть. Наверное.
— Шутишь? Веришь, что можешь попасть в домой?
— Не особо. Но не привык что-либо скидывать со счетов без доказательств.
— Выйди наружу, оглядись. Мы посреди снежной пустыни. И никаких приветливо мерцающих врат портала ведущего домой. А это, кстати, несправедливо! Могли бы и поставить! Для тех, кто освободился.
— Чтобы они начали болтать? — усмехнулся я.
— Кто бы поверил?
— Одиночке? Никто. Десятку? Тоже вряд ли. А вот целой сотне или двум сотням дряхлых стариков слово в слово талдычащих о жутком мире с ледяным Столпом… кто-то да прислушался бы. Тем более на их стороне весомейший козырь.
— Это какой?
— Они все были без вести пропавшими сорок лет — ответил я — Как и ты сейчас. Как и я. Сотни и тысячи людей считаются без вести пропавшими. И если они вдруг начнут возвращаться…
— Ну да… так… кофе мой пробовать будешь?
— Конечно. Секунду.
Допив чай, подставил кружку под горлышко оранжевого термоса, мимоходом подумав, что очень скоро предстоит совершить поход в туалет. Сделал небольшой глоток. Удивленно глянул на довольно улыбающуюся Милену. Это было… вкусно. Прямо вкусно. И очень необычно. Чувствовалось небольшое количество кофе. Присутствовали некоторые травы — из тех, которыми приправлялись тюремные блюда. Ощущались медовые нотки.
— У тебя в термосе настоящее богатство — чистосердечно признал я — Это вещь. На талоны не меняешь?
— Ни за что! Но! Вот тебе встречное предложение — ты приносишь мне все найденные приправы, а за это я пою тебя своим особым чайком. Что скажешь?
— По рукам! Но пока что такие находки мне не попадались.
— Попадутся и не раз — помрачнела Милена — Тем дольше ты снаружи — тем ты богаче. Это единственная причина почему я злюсь на свою беспомощность — она опять указала на ноги — Умей я ходить… и каждый день выходила бы из Бункера. А так приходится надеяться на охотников. И впервые у нас появился такой как ты.
— Молодой, сильный и даже не тупой? — хмыкнул я.
— Точно. Молодой, сильный и даже не тупой. Ты вот смеешься, а про тебя в Замке сейчас только и говорят. Красный Арни так соловьем заливается. Хвалит и хвалит, хвалит и хвалит.
— Ну… особо я ничего не сделал. Просто рвался на свободу и старался выполнить данное слово.
— Вот за это и хвалит. Ты мог их бросить. Но не бросил.
— Не будем меня захваливать — фыркнул я — А чего ты так помрачнела, когда сказала, что мне не раз попадутся находки.
— Трупы — коротко сказала Милена — И снова трупы. И полупереваренные рюкзаки, выплюнутые медведями. Или вышедшие иным путем предметы. Не все освобожденные узники добираются до нашего или других бункеров. Многие гибнут в пути. Много ли холода и расстояния надо старикам, чтобы сдаться и просто умереть? И сколько узников во время почти бесконечной отсидки стараются поддерживать себя в нормальной физической форме? Знаешь, что примечательно?
— М?
— Большая часть сюда пришедших стариков страдала одышкой, полнотой, отсутствием какого-либо мышечного тонуса. Они дергали все три рычага, не отказывались от даруемых вина и кексов, не забывая налегать на колбаску и рыбу. Превращались в покорных толстяков. И если после освобождения им удавалось добраться до Бункера и поселиться в Центре или Холле… вот тогда они начинали быстро худеть.
— Люди любят заедать и запивать проблемы — пожал я плечами.
— Именно. Я тебе так скажу — те, кто занимался собой во время заключения, следил за весом и тонусом мышц, собирал припасы и золото… те сейчас живут в Центре или Замке. Остальные же собрались в Холле. Там они и останутся.
— Прямо статистический показатель. Но… Каждый сам выбирает свою судьбу — снова дернул я плечом — Это их дело. Давай поговорим о более интересном. Если не торопишься никуда.
— Например? У меня примерно час свободного времени. Я ведь как-никак работаю — отстегнув клапан закрепленного сбоку коляски саквояжа, Милена выудила оттуда гаечный ключ и какой-то прибор с парой длинных проводов. Потрясла инструментами и убрала обратно — Я техник. Слежу за системами, ремонтирую если требуется. И занимаюсь еще кучей дел. Потому что молодая, сильная и даже не тупая.
— Я удивлен — признал я.
— А ты думал, я живущий на иждивении инвалид? — прищурилась Милена — Нет уж! Да и ходить скоро начну — заканчиваю сборку протезов. Так о чем поговорим?
— Ты говори — улыбнулся я — Ведь что-то тебе от меня надо, верно?
— Угадал. Ты ведь с Данилычем уже общался?
