Мне не жаль было рассказать об окружающих нас скрытых и заброшенных «чужих» объектах. Да я даже был уверен, что о многих из них знают здешние весовые старожилы. Не может быть, чтобы я первым наткнулся на подобные места. Поэтому речь не о скрытии информации о Красном Круге и ему подобных сооружений, разбросанных меж снежных холмов. Речь о том, чтобы не выдать свои собственные замыслы.
Я по-прежнему хотел оставаться Охотником — крепким мужиком среднего возраста, что старательно добывает мясо, неспешно изучает здешнюю жизнь, пьет мало, говорит мало, в политику и общественные дела особо не лезет. И уж точно я не хотел выдать свои намерения разобраться во всех хитросплетениях сложившейся здесь в буквальном смысле слова патовой ситуации со Столпом.
Короче говоря — я хотел всем дать понять, что случайно наткнулся на заброшенный исследовательский центр. Как это было с Андреем Апостолом. Эту легенду я и озвучил, нагло присвоив себе историю о преследовании раненого медведя, что и вывел меня к холму, в чьей вершине вдруг блеснуло темное стекло…
История получилась занятная, я добавил немало ярких подробностей, чтобы получилась настоящая эпопея с преследованием, где жертва хочет уйти любой ценой, а впавший в азарт преследователь забыл о расстоянии и опасности. И история старикам слушателям зашла — настолько, что потом они, прихватив с собой еще один поразительный «сувенир», разбрелись по огромному залу Холла, где их тут же окружили группки жадных слушателей.
Переданным им «сувениром» был тот самый плоский ящичек с прозрачной крышкой — с пришпиленными мелкими созданиями, что мутировали в здешних кровожадных чудовищ. Я не видел причины скрывать эту информацию. Тем более что среди здешних стариков могут оказаться люди с соответствующим академическим образованием, которые смогут выдвинуть несколько интересных теорий.
Моя находка заставляла серьезно задуматься.
Ясно, что это что-то вроде мутации. Звери изменились не только в размерах — преобразились пасти, глаза, кожный и волосяной покров, они приспособились к здешним суровым погодным условиям, научились жить в глубоком снегу и находить в нем добычу.
И отсюда вопрос — мутация пассивно естественная? Или это осознанно направленное извне воздействие?
Я не спец, но размышлял так — в зонах наших техногенных катастроф, где происходила утечка жесткой радиации, впоследствии рождалось много мутантов — рыбы, амфибии, млекопитающие. Но там больше нежизнеспособного уродства, чем реальных и тем более полезных мутаций. И там все эти мутационные изменения происходили сами собой так сказать.
А вот здесь как? Это просто пассивное влияние Столпа? Или же сам Столп все же попытался создать себе что-то вроде… армии? Марионеток?
Я склонялся ко второй версии — Столп сотворил все со здешней фауной специально. Медузоподобный исполин пытался что-то создать намеренно. Эту свою версию я озвучил только Андрею Апостолу, но тот беззлобно рассмеялся и парировал:
— Глупости это! Само собой случилось все. А если и специально страшила наш ледяной что и мудрил… где толк от его начинаний, Охотник? Вот скажи мне — где толк?
— Толк? — переспросил я.
— Он самый. С каждого дела польза должна быть. Ну увеличил он вот здешних червей дождевых и сусликов пугливых. Обратил их в тварей страшенных. И каков результат сей инициативы похвальной? — как любил говаривать мой старый начальник. Черви ползают, медведи тоже ползают, стрекозы кровожадные летают. Все? Вот и весь толк?
— Мы живы — ответил я и улыбнулся, когда на меня уставился крайне озадаченный Апостол.
Пожевав губами, старательно наморщив лоб, он несколько минут сверлил взглядом содержимое лежащего перед ним плоского ящика с «исходным материалом» для мутаций и, разведя руками, наконец признался:
— Вот не понял я. Мы живы? Это сидельцы которые?
— Верно.
— Да эти твари нас жрут! Знаешь же эти истории мерзкие, Охотник! Отбыл ты чудом весь сорокалетний срок и очутился вдруг в снежной пустоши со всем нажитым добром — если умен был и копить умеешь — и тут раз! И ты в пасти вылезшего из сугроба медведя! Вот и кончилась пенсия! И неудивительно — Столп отплачивает нам за то, что мы жалим его выстрелами из тюремных крестов!
— Нет — качнул я головой — Я не согласен. Это не месть.
— Может он нас так благодарит? — язвительно поинтересовался Апостол и плеснул себе еще немного драгоценной водки.
— Столп нам не благодарен — опять возразил я.
— Да не томи ты уже старика! Что надумал пока сюда неспешно добирался?
— Не будь здесь медведей — мы бы все сдохли с голода — ответил я — Это наша пищевая база. Медвежье мясо — основа основ. Причем здесь реально замкнутая пищевая цепочка, Андрей. Черви жрут все подряд включая снежную траву — в самые хреновые, наверное, времена. Медведи жрут червей и неплохо набирают вес на этой биомассе. Мы охотимся на медведей. И получаем жирное калорийное мясо в избытке. Добавь к этому медвежьи теплые шкуры, кости для изготовления рогатин и копий. Еще добавь к мясу побольше травы как салата — и кое-как можно жить.
Полюбовавшись отвисшей челюстью Апостола, я хмыкнул и пожал плечами:
— Это логично.
— Да зачем бы ему нас кормить?!
— Ахав — коротко ответил я и Апостол поперхнулся выпитой водкой, закашлявшись, накрыв стол брызгами.
Вскочив, я пару раз хлопнул его по спине — несильно — и снова уселся. Пока Андрей сипло откашливался, я продолжил говорить — больше с самим собой, чем с ним:
— Уже ясно, что Столп не может поработить наше сознание вот так разом по щелчку пальцев. На это требуется время.
— Шепот — тихо произнес старик.
— Шепот Столпа — кивнул я — Да. Он шепчет и шепчет. Каждый из нас годами слышит этот шепот. Но в тюремных крестах мы неплохо защищены от его воздействия. Стальные решетки и двойной слой кирпичей блокируют этот ментальный шум. Те, чья психика похлипше, порой сходят с ума. Другие — вроде тебя — привыкают и не реагируют уже.
— Да и ты держишься.
— Держусь — согласился я — Потихоньку привыкаю, хотя порой вздрагиваю при пробуждении.
— Ахав — старик тоскливо вздохнул.
— Ахав Гарпунер. Он поддался влиянию Столпа и ушел. Поддался не сразу — вот ключевой момент, Андрей. Сколько он пробыл здесь?
— Долго.
— Именно. Но под конец его разум все же дал сбой и позволил себя «утянуть». Ахав куда-то ушел и там… превратился в голый кошмар с энергетическим пульсаром в груди… Кошмар, что способен убивать на расстоянии разрядами электричества и им же способен напитывать снежных червей, что взмывают в небо и сбивают тюремные кресты.
— Так Столп заботится о нас или убивает?
— Столп ненавидит нас. Но я думаю, что мы нужны ему — улыбнулся я — Нужны, что превращаться в монстров подобных Ахаву Гарпунеру. Вот только не с каждым из отбывшим срок сидельцем ему так везет. А если и повезет — все равно надо немалое время на «мариновку» мозгов, чтобы очередной старик наконец-то пошел на его зов. То есть мы прямо сейчас подвергаемся массированному психическому воздействию. Мы с тобой тут сидим, водочку пьем, сигаретки курим, беседуем, а наши мозги прямо сейчас держат оборону против шепота Столпа. Гораздо легче тем, кто забился в места похожие на Бункер — надежное защищенное экранированное убежище. Там они могут спокойно жить до самой тихой смерти, чтобы потом упокоиться на кладбище. Думаю, этот вариант Столп не учел — что изворотливые людишки построят себе защищенные убежища. В любом случае его упор на таких как ты и я — тех, кто часто выходит наружу, тех, кто бродит по здешним землям.
