— Разумно…
Борисович хотел продолжить, но его перебил повернувшийся ко мне всем корпусом Михаил Данилович:
— Фанатики! Они обслуживающий технический персонал! Кое-кто из сумевших пробудиться сидельцев видел, как они ходят вдоль стен с каким-то прибором, что испускает серый свет — до сих пор не понял, что это такое — но стена становится прозрачной и за ней видны шестерни и трубы! И прямо сквозь ставшую не просто прозрачной, а нематериальной стену они просовывают инструменты и щупы… они ремонтники, что на самом-то деле избегают своих обязанностей любой ценой! И это причина аварийного падения крестов с изношенной механикой! Фух…
Утерев пену с губ, Михаил Данилович обескуражено развел руками, сам удивляясь своей эмоциональности:
— Прости. Сорвался на крик… у меня друг ушел в пике. Лучший друг. Я с ним тридцать шесть лет был знаком. Он должен был на год раньше освободиться, но начал жаловаться на странный грохот за левым бортом — будто там что-то идет в разнос потихоньку. Грохотало почти год! И за месяц до освобождения он рухнул!
— Хм… теперь ясна их главная роль…
— Которую они не исполняют!
— Внимание! Прибыли! — в голосе подлезшего мне под упертую в косяк руку подлез невысокий совсем мужичонка с мокрыми седыми волосами, повесивший на грудь открытый пустой рюкзак — Ядра!
С протяжным стоном нижняя часть стены поднялась и по толстенным направляющим внутрь вкатилось три налитых яростным свечением ядра. Они прошли сквозь Столп! Но при этом не несли на себе ни малейших следов повреждения — хотя им по любому пришлось пройти и через толстенный ледяной панцирь. Словно услышав мои мысли, лидер Замка уже куда спокойней пояснил:
— Локальный прыжок. Они долетают почти до Столпа и затем прыгают прямо внутрь, не теряя скорости. Это… они как насосы, что втягивают в себя энергетическую сущность этого колосса, накапливая в себе. Верн! Ты готов?
— Готов! — отрапортовал низенький старичок.
— Давай!
Рванув вперед с удивительной для его преклонного возраста скоростью, шустро перебирая валенками по рифленому стальному полу, Верн пролетел сто с лишним метров, держась стены, остановился у длинной низкой стойки, похожей скорее на толстенный поручень с отверстиями. В одно из этих отверстий он и вставил вытащенный из рюкзака какой-то предмет. Когда он развернулся и рванул в сторону, я понял, что в отверстии заняла место энергетическая колба, что своей темной тусклостью указывала на полную разряженность.
— Вот как вы пополняете энергию для батарей — понял я.
— Ну да — кивнул Борисович — Чтобы не потерять возможность возвращаться сюда снова и снова.
— Но зачем? Вы отдаете золото и другой металл, взамен получая возможность подзарядки?
— Ага.
— Но это какой-то бессмысленный замкнутый круг… — прервавшись, я глянул на появившиеся в руках группы прозрачные пакеты, пластиковые контейнеры и даже стеклянные банки и вдруг понял — Вы приходите сюда не за энергией…
— Тут ты ошибся, Охотник — хохотнул старик, подавая мне трехлитровую банку — За энергией. Но за энергией разной. Она для батарей — вон Верн следит за ней пристально. А мы сейчас начнем сгребать энергию уже для нас.
— Что сгребать?
— Не видишь?
Переведя взгляд на замершие в углублениях в полу ядрах, окутанных смертоносным электрическим штормом, я увидел игнорируемой мной ранее — тягучие студенистые огромные ошметки свисающие с направляющих рельсов, покачивались комками на полу, медленно падали с прозрачных боков прозрачных ядер.
— Это его…
— Мясо — буднично кивнул Борисович — Мясо Столпа. Плоть.
— И она…
— Собираем, относим в Бункер и добавляем в пищу — преспокойно пояснил старик — Замку поболее, Центру поменьше чуть, Холлу еще меньше.
— Зачем?!
— А затем, чтобы жить как я до ста лет и болезней не знать — повернувшаяся ко мне высокая старуха широко улыбнулась и положили руку на плечо соседки — А Дусе нашей уже сто девять лет.
Уставившись в лицо старушки, что тянула максимум лет на восемьдесят, я недоуменно моргнул:
— Вам сто девять лет?
— Да скоро уж сто десять стукнет — махнула она рукой — Но я даже не в первой пятерке старожилов наших.
— Теперь ты понял, Охотник? — бросил через плечо Михаил Данилович — Мы приходим сюда за ошметками мяса Столпа. Хотя это скорее студень. Добавляем буквально по столовой ложке на огромный котел баланды, что уходит в Холл. И благодаря этому резко снижаем и без того низкий в этом регионе процент онкологии, повышаем иммунитет, чтобы противостоять всем простудам и пневмониям, защищаем бывших сидельцев от всех мозговых страшных болячек. Когда последний раз в Бункере был кто-то с деменцией? Банка у тебя?
— У меня…
— Так пошли собирать эликсир бессмертия.
— Вы поэтому прервали отношения с луковианцами и другими? Ведь вы получается не стареете…
— Да не бессмертие это! Считай его живительным лекарством, что защищает от кучи болезней и продляет жизнь лет на десять-двадцать самое большее. Тут уже от твоей генетики зависит. А чтобы прожить куда дольше… чтобы не стареть… для этого надо появляться вот здесь — палец старика уткнулся в стальной пол, пока он медленно шел по нему, ведя нас за собой — Появляться здесь во время пушечных выстрелов, когда с той стороны прилетают насосавшиеся энергии ядра и…
С ярчайшей тройной вспышкой ядра провалились в пол, а по нам ударило что-то вроде… тумана? Но не может же существовать энергетического тумана, верно? Но это точно было что-то туманное и искрящееся, что прошло мимо нас и… сквозь нас. Я отчетливо ощутил холодок в грудине и что-то вроде легкого прикосновения к мозгу… глаза заслезились, я кашлянул… и все прекратилось.
— Вот ты и омолодился лет на пять, Охотник — хохотнул Борисович — И оздоровился.
— Вы серьезно?
— Думаешь шутки шутим? — упав на колено, двигаясь с легкостью молодого подтянутого мужика, Михаил Данилович принялся подхватывать руками куски студня и швырять их в пластиковый контейнер — Раз так, то должен тебя разочаровать — никаких шуток.
— Батарея заряжена! — доложил суетливо прячущий светящуюся колбу в рюкзак Верн — Двигаюсь к консоли!
Опустившись рядом, я перевернул банку и горлышком накрыл ей студенистую массу с редкими пробегающими даже не искрами, а чем-то вроде коротких световых волн. С легким чмоканьем медузоподобная масса сама полезла внутрь банки, а я получил с минуту времени на попытку осмысления и принятия увиденного, услышанного и прочувствованного.
Минуту-то я получил… но голова отказывалась работать. Отказывалась воспринимать все это… Причем не из-за усталости — я только что понял, что ощущаю себя на максимальные десять баллов из десяти по самочувствию, бодрости, остроте ума, запасу энергии и желанию жить и горы ворочать. Дайте мне сейчас любую проблему — я справлюсь с ней. Дайте любые переговоры — смогу в кратчайшие сроки убедить самого недоверчивого потенциального инвестора. Я вот-вот лопну от переполняющей меня силы!
