А тут – счастье! Мечислав покоя не даст. Альфонсо – это крутая проблема. Чтобы не сказать короче и жестче. Песец подкрался и стал кусаться.
– Какой у нас получается распорядок на ближайшие пять дней – и что ты хочешь свалить на меня?
Мечислав взял со стола лист бумаги – и протянул мне. Я пробежала глазами строчки и нахмурилась.
– Так. С женщинами из стаи медведей я завтра встречусь. У нас их много?
– Вот папка. Проглядишь на досуге.
Я кивнула. Ладно. Мои дела, мои и тапки. Лучше я честно объясню медведицам, что и как. То есть: как обстоят дела и что им светит в плане размножения. Это – на завтра. Днем.
– Валентин или Леонид могут меня сопровождать?
– Могут. Решишь сама – кто.
Я задумалась. Валентин мне ближе. А Леонид – вреднее. На переговорах с дружественной стаей лучше иметь рядом с собой конкретную сволочь типа Леонида. Этот свою выгоду не упустит. Никогда. И мою заодно.
– Леонида. Распорядишься?
– Хороший выбор.
– Знаю. Послезавтра – первое сентября. Так что ничего не планируй на этот день. Ясно?
– Предельно. Но ночью я тебя жду.
– За… черт!
– Я рад, что ты помнишь.
Я уныло кивнула. По соглашению, я делилась с Мечиславом кровью и силой – два раза в неделю. Так было легче и мне и ему. Мне – сбрасывались излишки силы. Мечиславу же потом не надо было кормиться на людях дня два. Экономия.
Кстати, крови я при этом много не теряла. Грамм двадцать каждый раз, не больше. Моя сила уже привыкла к Мечиславу и рассматривала его как продолжение меня. Поэтому долго пить из меня кровь не требовалось. Секунд через тридцать после того, как Мечислав всаживал клыки мне в вену, происходил взрыв силы – и он отваливался от меня, довольный, как пиявка.
– А перенести нельзя?
– Нет. Второго сентября у нас здесь будет маленький праздник в честь начала учебного года.
– Ага. И в связи с этим – вычеркни эти две строчки. Со звездунами отправишь договариваться кого-нибудь еще.
– Вампиры днем спят, а ты – мой полномочный представитель.
– Плевать. Общаться лишний раз с этими идиотами…
– Ты же с ними ни разу не общалась. Как ты можешь судить о людях, нет зная их?
– А я что – ошибаюсь?
Мечислав с улыбкой покачал головой.
– Нет. Но могла бы.
– Так, оставим это. Отправь к ним Валентина. И к Досе, и к Лаврику. Или кого-нибудь еще.
– Например, Славку?
Я зашипела.
Станислав Евгеньевич Леоверенский, мой старший брат, появился в нашем городе чуть больше полутора месяца назад. И – с кучей проблем. Если вкратце – он умудрился влюбиться в одну из самых слабых представительниц клана оборотней, нахватал себе на хвост проблем – и примчался в надежде повесить их (проблемы) на нашу (деда, мамы, мою) шею. Почему-то нам это не понравилось. Деду – по жизни неохота разгребать чужие навозные завалы. Мама – так ничего и не узнала. Я же… Вампиры быстро вытряхивают из человека все доброе, чистое и светлое. Остается только разумное и вечное. Братец был сдан на руки местной стае вольпов и быстро стал лисом-оборотнем. Проблемы, которые он свалил мне на руки, удалось разгрести, а его «вечная любовь» оказалась банальной шпионкой. Ее поймали при попытке убить меня – и прикончили, получив показания.
Славка жутко переживал ее смерть. Да и сейчас переживает, когда есть время. А времени у него нет. Мечислав забрал его к себе в клуб и гоняет, как мальчика на побегушках – во все стороны света. Только поворачиваться успевай. Взамен Славка получает квартиру, зарплату и даже трудовую книжку! Даже – отчисления в пенсионный фонд, каково? Да, вампиры платят налоги. Как ни смешно! Мухлюют, конечно, но в рамках необходимого. А когда я поинтересовалась у вампира, почему так, он ответил просто. Им легче было пожертвовать частью прибыли, чем привлечь к себе лишнее внимание полиции. А там – и ИПФ себя долго ждать не заставит. – Да отправляй! Только меня не трогай! Не до вас!
– Ладно. Но на открытии ты быть обязана.
– Второго? Да еще и в два часа? А морда у вас, сударь, не треснет? У меня генетика в это время!
– Неправда. – Мечислав повертел в руках мое расписание. – Генетика у тебя заканчивается как раз в час сорок пять.
– Вот!
– И потом день у тебя свободен. Три пары – и все!
– Не все! Я что – должна за пятнадцать минут приодеться, накрасить морду и припереться за полгорода киселя хлебать? Как ты себе это представляешь?
– Спокойно. Пойдешь в институт прилично одетой. А после института тебя подхватит Валентин, и вы приедете вместе. Он там тоже собирается быть.
– Ты издеваешься?!
Я представила, как я скромненько заявляюсь в институт в платьице стоимостью больше чем домик директора, с украшениями, за которые мне и самого директора на органы продадут – и застонала.
– Что тебя так пугает?
Я закатила глаза.
– Что?! А ты сам не понимаешь?
– Отказ от привычной униформы? Джинсы, майки, лохматая голова? Ну, переживешь как-нибудь.
Я представила себе лицо нашей институтской модницы Кати Козодаевой, когда я приду в шмотках от кутюр, и ее снисходительный голос: «Леоверенская, ты что – решила стать похожей на человека?», представила лица секретарш, МНСов и прочей блатной кафедральной шушеры – и еще раз, с трудом, но попыталась объяснить вампиру, что так нельзя. Уж лучше я переоденусь в машине у Валентина. Потерпит. А что до прически – ха! Главное, чтобы волосы – были. Я же не с бритым черепом приду?! Ну и хватит.
Вампир согласился.
– Ладно. Ночью ко мне можешь не приезжать. Валентин отчитается.
– Замечательно, – согласилась я. – А ты отпустишь ко мне Вадима?
– Отпущу. Все еще рисуешь?
– Ага.
Мы с Вадимом задумали полотно где-то на двадцать лиц. Вампир очень хотел получить свое изображение на фоне горящей Москвы. Горят старые дома, бегут люди – и над крышами города гордо реет буревестник под названием Вадим…
Я не возражала. Почему бы и не сделать приятное другу? Состарит, повесит в комнате и будет показывать всем желающим. Но вот беда – для такого дела мне нужны были изображения всех участников, их описание, да вообще куча всего, вплоть до костюмов той эпохи… дела было – за месяц не разгребешь. Мечислав, услышав о нашей затее, покрутил пальцем у виска, но потом согласился. «Чем бы дитё ни тешилось, лишь бы со мной не цапалось».
Я взглянула на оставшуюся строчку.
– Это – что?!
– Это в моем клубе третьего числа. Ночью. И изволь быть.
– А отказаться можно?
