– Сам этот Мир провонял сучьей дыркой! – с хриплым смехом прогремел величественный змей.
Она бежала по самому краю галереи – так близко к внутреннему пространству, как только могла. Тела гвардейцев, которых она заманила под пламя дракона, будто головешки пылали внизу, бросая на её обнажённую фигуру красные и бледно-жёлтые отблески. Она добавила шесть к своему Счёту – теперь оставалось семьдесят четыре.
– Говорят, десять миллионов погибло во время Падения, – проревел Скутула, – и эта земля набилась в утробу нашей Матери!
Но ещё больше гвардейцев по-прежнему копошилось в ветхой сети, сползаясь отовсюду, чтобы перехватить и поймать её.
– Во чрево нашего Наисвятейшего Ковчега!
Здесь было достаточно светло, чтобы она могла видеть поблёскивание перевёрнутого пламени, украшающего их щиты, а там, внизу, в скудном свете был заметен лишь суетный рой спешащих теней. Она бежала так, словно стремилась прямиком в их объятия. Мчалась, подныривая и перепрыгивая посвист хор, летящих вместе с разящими стрелами с различных позиций внутри атриума. Ещё пять!
Она спрыгнула с дощатого края галереи на находящиеся ниже усыпанные мусором перекошенные каменные плиты и остановилась на островке ложной безопасности, скрытая от враку, но ясно видимая несущимся вверх по склону уршранкам. Буйство, что было Нильгиккасом, колющими иглами струилось по её венам, и ей казалось, что она может ощущать всё вокруг – вихляющие на бегу тесаки и мечи гвардейцев, скребущие грязь когти и дрожание гребня враку, а также разгоняющее гнилостный воздух движение его туши. Невообразимое множество словоохотливых знаков, сходящихся в этом вот самом… месте…
В месте, где обреталась Причинность.
Она увидела выбегающих из мрака гвардейцев – их нелюдские лица уродовала чудовищная злоба и похотливое презрение – и каким-то образом сумела узреть прямо в этих лицах постепенно воздвигающуюся позади неё массивную корону враку – все особенности и подробности её устройства, рассеянные по ним множеством проявлений потрясения и ужаса. Серва внимательно наблюдала за тем, как гвардейцы, скользя по обломкам и мусору, замедлили бег и остановились, и в нужный момент сунула Исирамулис в ложбинку между своих грудей, ибо увидела пламя враку, вспыхнувшее золотом в чёрных глазах.
Это нечто вроде способностей Отца?
Умение видеть затылком.
Ревущая огнём блевота вспыхнула вокруг неё. Она ощутила, как пламя колышет остатки её волос и протискивается сквозь остатки кожи. Наблюдала за тем, как оно, подобно любым другим инструментам её воли, поглощает уршранков…
Убогие твари визжали, как тонущие свиньи.
Затем она перепрыгнула через гребень укоса и, увернувшись от клацнувших челюстей Скутулы, полных железных зубов, скользнула в извилистый лабиринт галереи, заполненный хаотичным переплетением камня и дерева. Двое из оставшихся у неё за спиной инверси имели при себе хоры…
– И что же, скажите на милость, – воскликнула она со смехом, что весело зазвенел, отражаясь от золотых конструкций, – драконы могут знать о сучках?
Оставалось шестьдесят семь.
* * *
– Мог-Фарау, – сказал Анасуримбор.
Произнесённое имя, казалось, налилось тяжестью.
Колдовское бормотание какого-то странного тембра донеслось вдруг отовсюду. Свет вспыхнул на отражении дунианина, превратив остаток его губы в подобие предмета, извлечённого из печи стеклодува. Лики Изувеченных, синхронно повернувшись, воззрились куда-то в темноту…
Маловеби почти сразу увидел его – чёрный, беззвучно проступающий из такой же черноты огромный саркофаг, размером примерно девять на четыре локтя, сработанный то ли из керамики, то ли из какого-то загадочного металла и словно бы плывущий в собственном отражении по обсидиановым плитам.
Это происходит сейчас, понял он. Прямо сейчас!
Поблёскивающий монолит с лёгким шорохом по очереди миновал трех стоящих в отдалении дуниан. Скорчившаяся клякса, что была Аураксом, стоило саркофагу поравняться с ней, издала какой-то звук – то ли хрип, то ли кашель. На мгновение чёрная громада всей своей массой воздвиглась перед Аспект-Императором. Поверхность саркофага была испещрена линиями и прожилками, образовывавшими то ли контуры какого-то лица, то ли чертёж великого города – и Маловеби едва не зажмурился, ибо тьма, проступавшая в отражении Анасуримбора, вдруг словно бы слилась с отражением этой вещи. А затем, с той же самой беззвучной точностью, саркофаг опрокинулся назад, встав горизонтально и зависнув примерно на ширину ладони от пола. Своим верхним краем чёрный монолит достигал талии Анасуримбора.
Карапакс… Неужели это он? Но большинство источников утверждали, что в него были вставлены хоры…
– Это Объект, – с какой-то мрачностью возгласил обожжённый дунианин.
Гравированная плоскость саркофага, оказавшаяся крышкой, сама по себе поднялась, а затем, наклонившись, опустилась на одну из своих граней. Зеркально отполированная поверхность исказила и раздробила отсвет Обратного Огня.
Маловеби ничего не мог рассмотреть внутри саркофага… как и не был способен сформулировать хоть какую-то связную мысль.
– Но к чему такие сложности? – спросил Анасуримбор. – Если ваша цель – истребить человечество, то почему бы не воспользоваться тем оружием, что вы применили в Даглиаш?
Единственное, о чём мог думать сейчас Маловеби, – Не-Бог…
Перед ним Не-Бог.
– Нам удалось восстановить лишь одну подобную вещь, – сказало отражение невредимого дунианина, – но даже если бы были другие – это оружие чересчур неразборчиво и непредсказуемо, особенно если его применять массово.
– Наше Спасение заключается не в самом факте истребления человечества, а в особенностях этого процесса.
– Лишь Объект способен Затворить Мир от Той Стороны, – пояснил одноглазый дунианин.
– Да… – сказал Аспект-Император, – те самые сто сорок четыре тысячи…
– Объект это замена Ковчегу – нечто вроде протеза, – продолжил безгубый дунианин, его отражение размером было не более пальца – из-за того, что он стоял дальше остальных. – В отливах и приливах жизни этого Мира таится определённый код, и чем больше смертей, тем явственнее он проступает – и тем большую часть кода Ковчег способен прочесть…
– Так, значит, Не-Бог и есть Ковчег? – спросил Анасуримбор Келлхус.
– Нет, – ответил обожжённый дунианин, – но ты это и так знаешь.
– И что же я знаю?
– Что Не-Бог сливает воедино Объект и Субъект, – ответил одноглазый монах. – Что он и есть Абсолют.
Святой Аспект-Император Трёх Морей склонил голову в задумчивом подтверждении. Отражения Изувеченных замерли в ожидании его следующих слов. При всех странностях отражения Анасуримбора, Маловеби понимал, что тот смотрит вниз – внутрь Карапакса…
