«С твоего позволения, даю этому ход. Съезд завершился, новость может выйти в топ».
Такое письмо Мэдисон прочла, едва проснувшись. Время пришло.
«Доверяю тебе. Давай ход, — ответила она, упражняясь на эллиптическом тренажере в украшенном зеркалами фитнес-зале в таунхаусе в Верхнем Ист-Сайде. — Я готова исполнить свою роль. Будет непросто, но я справлюсь».
Ее подташнивало, но надо было держать лицо. Как танцовщица с файером отдает все силы, чтобы огонь зажегся, так и Мэдисон строго верила в истину: все или ничего. На вечеринке для сбора средств в пользу Арнольда, где так неожиданно появилась миссис Гудфеллоу, один из вкладчиков сказал, что большой риск окупается в истории большими дивидендами. А еще она верила, что скорее может сорвать куш, действуя согласно собственным замыслам, а не по инструкциям.
Когда Мэдисон заканчивала свою пробежку в пять миль на тренажере, сюжет уже шел по «Си-Эн-Эн». Баннер на экране вещал: «Заговор против Гудфеллоу: семь миллионов долларов и обратный отсчет». Мэдисон сделала звук погромче, чтобы послушать Гранта Фоксхолла.
— Циркулировало немало слухов о том, что существует некое движение против Гудфеллоу, однако до недавнего времени явных организованных действий не наблюдалось, — говорил красавчик ведущий. — Но неожиданно оппоненты политика раскрыли свои карты. Организация под названием «Не допустим прихода Гудфеллоу к власти» заявила, что собрала около семи миллионов долларов на то, чтобы перекрыть путь Хэнку Гудфеллоу к власти. Для этого был создан специальный сайт, где демонстрируются ролики и собраны различные материалы, критикующие неугодного им кандидата. Противники Гудфеллоу намекали, что у них есть источник в его команде. Грядущие недели покажут, повлияет ли вся эта история на установившийся рейтинг политика.
Ощущение вины было слегка покалывающим, словно Мэдисон проглотила горькую таблетку, и она быстро переключила канал. Сверху доносились громкие разговоры, звонки, топот ног, что-то упало с грохотом.
Все члены команды, без сомнения, слышали последние новости. Она замерла на месте, приглушив звук. Голос Хэнка скрадывало расстояние, но он был полон ярости.
— Так значит, здесь завелся крот? Кто это? Кто эта мерзкая тварь?
— В том-то и проблема, что мы не знаем, — произнес кто-то. Возможно, Майк.
— То есть вы мне хотите сказать, что здесь у нас крот, прикинувшийся овечкой? — У Хэнка всегда были проблемы с метафорами.
— Ну… в общем, да, — произнес Майк.
— В жизни не имел дела с большими лжецами и подонками! — закричал Хэнк, и она представила себе, как он трясет головой. — Я должен знать, кому могу доверять. Доверие — вот что главное для меня. Это известно мне, это известно вам, и я хочу, чтобы американскому народу это тоже было известно.
В глубине души Мэдисон не сомневалась, что поступила правильно, но с трудом сохраняла выдержку. Как тогда, когда пробовала диету «Мастер Клинз», только теперь ей приходилось еще хуже. Хэнк был хорошим человеком. Но она знала его лучше, чем он сам знал и понимал себя в эти дни. Он не желал слышать ее, когда она говорила, что, возможно, его затея не так уж удачна. И она не могла не думать о сыне, Генри. Недавно он, позвонив, буквально огорошил ее:
— А что происходит с отцом, мама? Постоянная бравада, работа на скандал… Он вещает о покорении стран и народов, но, по-моему, не имеет представления, что происходит в мире.
Генри говорил шепотом, словно даже произнести все это вслух было бы предательством.
— Мы проходили внешнюю политику США, это очень сложная штука. Отец вообще понимает, о чем говорит?
Мэдисон не могла солгать сыну, поэтому просто сказала:
— Я не знаю, дорогой.
Но что она точно знала, так это то, что кампания Хэнка в самом ближайшем будущем очень плохо повлияет на его бизнес, если вовсе не разрушит все здание успеха, которое строилось годами.
Сейчас он увлекся экскурсией во власть, но настоящими его делами оставались нефть и спорт. Там он был в своей стихии. Всеми уважаемый, вполне адекватный — ну плюс-минус — человек. Плейбой с южным акцентом и неоспоримым южным очарованием, приверженный традициям и семейным ценностям. Он никогда не обращал особого внимания на политику. Но, просматривая отчеты компании, его партнеры бросались неосторожными замечаниями:
— Чего еще ты не добился, Хэнк? Может, поборешься за президентский пост?
Эта мысль постепенно внедрилась ему в голову, как случается с людьми, которые везде добиваются успеха.
Мэдисон собралась с духом и предупредила своего обожаемого мальчика, который оказался куда мудрее иных взрослых:
— В следующие несколько месяцев нашей семье, наверное, придется немного… нелегко, но я все улажу. А что ребята в школе? Они не треплют тебе нервы из-за всего этого?
Поколебавшись, Генри сознался:
— Ну, разве что парочка козлов…
— Следи за своей речью, дорогой.
— Но так и есть. Правда, они всех достают, и вообще это не такая уж проблема… А остальные — ребята в команде и все прочие — понимают, что я не имею к этому отношения.
Мэдисон мысленно поблагодарила судьбу за то, что ее Генри — не только умный и уравновешенный юноша, но и одаренный игрок в лакросс, на которого уже поглядывают рекрутеры из Лиги плюща. Талант всегда защищает и некоторым образом ограждает от мира — она всегда так думала. Она мечтала уметь делать что-нибудь такое, что привлекало бы к ней внимание, обладать какими-нибудь редкими навыками, но ей досталась лишь красота. Ну что ж, работаешь с тем, что имеешь.
— Продолжай хорошо учиться, тренируйся, дорогой, ладно? Все рано или поздно уляжется, — сказала она. Как бы ей хотелось успокоить его поубедительнее! Когда Генри уже собирался повесить трубку, она остановила его: — Знаешь, иногда человека надо спасать от него самого. И иногда для этого нужно как следует стукнуть его по голове, чтобы искры из глаз посыпались.
— О’кей, мама, — только и сказал в ответ сын.
Наверх Мэдисон поднялась на лифте — лишь бы не встречаться ни с кем из команды. План, который она с соучастниками разработала, состоял в том, чтобы обеспечить Хэнку выдвижение в кандидаты — а затем убедить его выйти из гонки, оставив поле для маневра Арнольду, чтобы тот и выиграл выборы. Партия уже не успеет найти другого серьезного кандидата, который сможет потягаться с Арнольдом. Поэтому, скорее всего, это будет вице-президент Хэнка, которому очень хочется, чтобы Гудфеллоу сошел с дистанции. Даже этот выбор ее муж сделал неправильно. Сенатор из глубинки, бывший бейсболист, не имеющий никакого веса в политике. Лучше бы Хэнк выбрал какую-нибудь яркую девицу.
Выжидая подходящего момента для удара, Мэдисон довольно долго почти не общалась с Хэнком наедине.
Она сняла спортивный костюм — из собственной линейки одежды. Сейчас эту модель уже сняли с производства. Трикотаж не так хорошо отталкивал пот, как хотелось бы, зато цена была приемлема, и Мэдисон с гордостью носила эти вещи.
