Подумав, я выложил на стол вермишель, колбасу и яйца. Достал из шкафчика и поставил на блин электрической плиты чугунную сковородку. Плеснул в нее растительного масла из бутылки. Масло оказалось темным, нерафинированным, но зато вкусно пахло. Пока разогревалось, мелко нарезал колбасу и высыпал в сковородку. Заскворчало. Я добавил вермишель и слегка уменьшил нагрев. Разбил и размешал вилкой в миске три яйца. Повернул лопаточкой зарумянившуюся колбасу и вермишель, после чего залил яйцами. Все, теперь чуток подождать…
— Чем так вкусно пахнет?
Я повернул голову — Галя. Стоит на пороге в наброшенном поверх ночнушки халате.
— Зачем встала?
— Так не болит, — Она прошла к столу и села на свободный табурет. — Даже странно. Чем ты меня растирал?
— Скипидарной мазью.
— Раньше не помогала, — Галя с подозрением посмотрела на меня. Я стоически выдержал ее взгляд — рассказывать желания не было. Еще примет за психа. — Ладно, — тряхнула она «каре». — Что готовишь?
— Лазанью.
— Это что? — удивилась она.
— Итальянское блюдо. В классическом виде — тонкие блины с прослойкой из мясного фарша. Здесь тесто заменяет вермишель, вместо мяса — колбаса, поверх — яйца.
— Дашь попробовать? — загорелась жена.
Я только плечами пожал — риторический вопрос. Откажу — сковороду на голову наденут. «Лазанья» как раз поспела. Я примостил сковородку на подставку и водрузил на горячую конфорку чайник. Разложил «лазанью» по тарелкам, одну поставил перед Галей, другую — перед собой, положил рядом вилки и нарезанный черный хлеб. С ним сытнее. Несколько минут мы сосредоточенно ели.
— Вкусно! — сказала жена, покончив со своей порцией. — И ведь как просто. Вермишель, колбаса и яйца.
— Можно и без колбасы, — сказал я. — Холостяцкое блюдо. Быстро и сытно.
Овдовев, я часто его готовил — что-то посложнее было лень. Под настойку и так заходило на ура.
— Ты не рассказывал! — Галя обличительно ткнула в меня пальцем. — Мог бы раньше приготовить.
— Так я не холостяк.
— А сегодня?
— У меня заболела жена.
— Ладно, — тряхнула головой Галя. — Как там тетя Оля? Что привез?
Первый вопрос — риторический, ответ на него Галю не интересует. Второе — очень даже. Я сходил в прихожую и принес сумку. Поставив ее на табурет, расстегнул молнию и стал выкладывать на стол деревенские. гостинцы. Шмат завернутого в тряпицу из домотканого полотна сала. Клиновидный брусок творожного сыра в такой же тряпице. Топленое масло в поллитровой банке. Еще одна…
— Тушенка! Гусиная! — радостно взвизгнула жена, хватая банку.
Тушенку тети Оли она обожает. Есть за что. Тетка делает ее замечательно — с чесночком, перчиком и лавровым листом. Сыр, масло и сало тоже хороши. Последнее просто тает во рту. Хозяйство у тетки большое: корова с телком, два кабанчика, куры и гуси. Зачем так много? Излишки молока и одного кабана тетя сдает колхозу. Подросший бычок отправится туда же. Взамен колхоз, кроме денег, поставляет дефицитный комбикорм, без которого живность не вырастишь, исключая гусей. Им в летний сезон и травки достаточно. Пощипали, в речке поплавали и вернулись к ночи сытые в сарай.
Последней я достал из сумки бутылку самогонки с непритязательной пробкой из туго свернутого обрывка газеты. Поставил ее в шкафчик. В этом возрасте я еще не пристрастился к спиртному, но лишней не будет. В 1990 году выпивка — валюта, за нее можно получить то, что не удастся за деньги. Самогонка, кстати, хорошая. Тетя Оля единственная в деревне делает ее из зерна. Расстилает на полу в доме влажное полотно и высыпает на него рожь. Когда зерно прорастет, собирает, сушит в печи, затем мелет в жерновах. Из получившей муки учиняет брагу. Аппарат у нее примитивный, головы и хвосты не отбирает, но самогонка получается ароматной и беспохмельной — если не пить литрами, конечно.
Чайник вскипел. Я отключил плиту и достал из шкафчика початую пачку грузинского. Глянул внутрь. М-да… Мелко порубленная черная пыль. А еще высший сорт! В интернете в двадцать первом веке было много статей о замечательных советских продуктах. Дескать, натуральные и без ГМО. Вы советский чай из Грузии пили? Нет? Жаль… Руки к клаве бы не потянулись. Ответственно заявляю: продукты в двадцать первом веке лучше советских — в Минске, по крайней мере. Про ассортимент и вовсе молчу. Заветная мечта советского человека о двухстах сортах колбасы воплотилась в жизнь.
С отвращением отхлебнув отвар вкусом напоминавший запаренный веник, я поставил кружку на стол и отправился в зал. Порывшись в книжном шкафу, достал толстый справочник практикующего врача. Интернета здесь нет, будем просвещаться по старинке. Насчет справочников у меня бзик — покупаю все, что увижу, благо в годы перестройки с этим легче. Появились издательства, выпускающие все подряд: от Чейза
[5] и «Коррекции кармы» до вполне серьезных изданий. Этот справочник из таких. Присев на диван, я завис, продираясь сквозь медицинские термины. Галя, заглянув в зал, пожала плечами и пошла в спальню. Скоро я услышал, как хлопнула входная дверь — видимо, отправилась по магазинам. Это надолго. Наверное, следовало поговорить, только о чем? Чужая женщина в чужой квартире — память о прошлом не позволяла мне воспринимать ситуацию иначе. Да и что сказать? «Здравствуй, милая, я вернулся из прошлого. Давай начнем все сначала?» Она покивает головой и вызовет спецбригаду из Новинок
[6]. Наденут на меня смирительную рубаху и отвезут в уютную палату, где будут лечить трудотерапией и уколами галоперидола.
Спустя пару часов я отложил справочник и почесал в затылке. Ничего об открывшихся у меня способностях не нашел, да и не собирался. Меня интересовало происхождение болезней, ведь, если знаешь причину, понимаешь, как лечить. Особенно, то, с чем традиционная медицина не справляется. Это же золотое дно! На телевидении уже резвятся Кашпировский с Чумаком, собирая у экранов многомиллионные аудитории. Передачи с их участием парализуют нормальный ход жизни. Помню, как как-то вечером зашел в стоматологическую поликлинику полечить зуб. Обломался. В холле поликлиники возле телевизора собралась толпа. Врачи и пациенты — все уставились в экран, где Чумак совершал пассы руками и шевелил губами. Какое тут лечение? Тут банок с водой больше перед телевизором поставить, чтобы «зарядить» ее на халяву. Если на экране Кашпировский, люди, сидя в креслах, крутят головами. Балдеют и исцеляются. Именно тогда появился анекдот. Письмо Кашпировскому от благодарного пациента: «Уважаемый Анатолий Михайлович! Благодарю за ваши сеансы по телевизору. После первого у меня сошли с тела трупные пятна, после второго — исчез шов после вскрытия…»
