Надо было затравить его еще тогда, подумал ригант. Медведи часто дерутся, но победитель обычно не гонится за проигравшим. Рваный Нос всегда был убийцей. Теперь он попробовал человеческое мясо. Кэлин не знал, правду ли сказал Жэм, что раз поевший человечины зверь начинает намеренно охотиться на людей. Жэм любил травить небылицы и, подобно всем рассказчикам, частенько пренебрегал правдой без зазрения совести. Одно было ясно сразу: одним мушкетным выстрелом гризли не убить. Медвежьи ребра столь прочны, что от них отскочит любая пуля. Редкий выстрел поразит медведя прямо в сердце.
Ночь все не кончалась. Кэлин поддерживал огонь и постепенно передвигался ближе к входу. Отсюда открывался вид на кроны деревьев и можно было услышать, если зверь возвратится. Ригант устал и хотел спать. Мысли путались, вспомнился Жэм Гримо и тот день, когда он сразился с варлийцем Горайном, чемпионом кулачных боев. То был великий день. Горайна и другого знаменитого борца, Чайна Шаду, епископ Эльдакрский пригласил для участия в спортивных состязаниях. Он хотел упрочить миф о превосходстве варлийцев и полюбоваться на унижение кельтонов. Так бы и вышло, но одноглазый Жэм победил варлийца и швырнул его в толпу. Этим воспоминанием Кэлин будет дорожить до конца своих дней.
В тот день изменилась и его жизнь. Варлийский солдат с племянником убили влюбленную в Кэлина девушку. Сначала изнасиловали, а потом удавили. Кэлин впал в ярость и убил обоих. Даже теперь ригант не слишком сожалел ни об их смерти, ни о том, какую роль ему пришлось в ней сыграть. Было стыдно только за то, что после убийства он отрубил трупам головы и насадил их на опорные столбы моста.
Кэлин вырвал себя из дремоты. Неизвестно сколько он провел в полусне, прислонившись к стене. Он протер глаза и снова уставился на верхушки деревьев. Все было спокойно, хруст костей не раздавался.
Ригант заставил себя встать. В тот же миг у проема показалась черная тень, от залатанной стены отлетели несколько досок, и внутрь просунулась огромная голова с висящим ошметком губы. Кэлин метнулся к очагу и горшку с маслом. Рваный Нос зарычал. Проснувшийся Фиргол закричал не своим голосом. Медведь ударил по стене, почти освободив себе проход. Ригант схватил обмотанную тряпкой ножку стула и сунул ее в огонь. Факел загорелся. Кэлин рванулся к зверю и выплеснул масло ему в морду. Гризли рванулся вперед, но уперся в последнее бревно, заскрипевшее под его весом. Ригант ткнул пылающим факелом прямо в пасть зверю. Облитая маслом шерсть вспыхнула. Медведь издал жуткий рев и рванулся к лесу, пытаясь стряхнуть с себя пламя.
Фиргол сидел у очага и тихо всхлипывал.
— Он ушел. — Кэлин подошел к дрожащему мальчику и обнял его. — Я горжусь тобой, Фиргол, — проговорил он. — В твоем возрасте я не был таким храбрым. Знаешь, я боялся мышей.
— Я тоже боюсь мышей, — ответил Фиргол, крепко вцепившись в рубашку Кэлина.
— Значит, мы похожи, — ответил он. — Когда-то я боялся мышей, а теперь сражаюсь с медведями.
— Он вернется. Я точно знаю.
Кэлин задумался. Ему очень захотелось успокоить ребенка неправдой, но он выкинул эту мысль из головы.
— Да, Фиргол, вернется. Теперь он уже не голоден, а просто хочет нас убить. Поэтому мне придется убить его. Но я обещаю, мы обязательно доберемся до Айронлатча.
— Ты сможешь его убить? Мой папа не смог.
— Медведь застал твоего папу врасплох. И Финбар, и твоя мама были очень смелыми людьми. А я буду начеку, да и ты мне поможешь.
— Я не умею сражаться с медведями, не умею! — Глаза ребенка застили слезы.
— Тебе не придется с ним сражаться. Ты поможешь мне подготовиться. Пойди на кухню, найди несколько длинных ножей, а потом принеси папин посох. Мы сделаем копье. Ну, беги.
Кэлин отпустил Финбара и выпрямился. Мальчик побежал в кухню. Ригант взял мушкет и вернулся к проему. Копье вряд ли окажется полезнее того оружия, которое уже имелось, зато у ребенка будет, на что отвлечься.
Снаружи завывала вьюга, снег не прекращался. Им обоим придется побороться, чтобы выжить на пути. Если выйти сразу после рассвета, они доберутся до пещеры к закату. Кэлин часто ее посещал и держал там про запас немало хвороста. На путь уйдут последние силы, но другого выхода нет. Когда Рваный Нос вернется, в него придется стрелять. Попадет ли выстрел в сердце? Возможно. Этого мало, чтобы спасти ребенка.
Ригант представил предстоящую дорогу и понял, что она пролегает по открытой местности. Если зверь пойдет следом, а в этом можно не сомневаться, то спрятаться будет некуда. Отсутствие выбора разозлило еще больше. Остаться — значит самому напрашиваться на смерть. Уйти — променять единственное укрытие на нестерпимый холод.
Даже с одеждой будут проблемы. Чтобы не замерзнуть, потребуется столько слоев шерсти, что это замедлит ходьбу. Снегоступы помогут не упасть с крутых склонов, но Кэлину придется нести не только заплечный мешок и мушкет, но и ребенка, а возможно, и копье.
Ригант тихо выругался.
Еще немного, и он захочет, чтобы медведь вернулся сейчас. Тогда можно будет сразу подстрелить зверя и проверить, сдохнет ли он.
Фиргол принес из кухни три длинных ножа и спросил:
— Эти подойдут?
Один оказался слишком тонким, зато у двух оставшихся были крепкие, острые лезвия.
— Да, один из них подойдет, — ответил Кэлин и потрепал мальчика по волосам. — Теперь неси посох.
Дубовый посох Финбара был почти шести футов в длину. Порывшись в инструментах, ригант достал ножовку и прорезал на конце посоха щель глубиной в четыре дюйма, затем взял молоток, отколотил роговую рукоятку от одного из ножей и вставил лезвие в щель. Фиргол внимательно смотрел, как Кэлин обмотал место крепления бечевкой. Ригант закончил и проверил, как вышло. Оказалось слабовато. Тогда Кэлин срезал бечевку, обмотал все заново и, удовлетворившись результатом, положил копье на пол.
Ветер стал еще холоднее. Кэлин велел Фигролу добавить дров в очаг. Как только мальчик закончил, он прибежал обратно и сел рядом с Кэлином.
— Там холодно, — сказал ригант.
— Это не страшно, — ответил ребенок.
— Какое у тебя духовное имя?
— Лунный Светильник.
— Хорошее имя. А мое — Сердце Ворона.
— Почему тебя так назвали?
— Дядя Жэм рассказывал, что в ночь, когда я родился, стая волков загнала огромного оленя. Когда они напали, из кустов на них кинулся папин волкодав, Ворон. Пес разогнал всех волков. Жэм говорил, что лучшего пса не было во всей округе.
— А что с ним случилось?
— И отец, и пес погибли в ту же ночь. Отец попал в засаду, а Ворон погиб от ран, которые нанесли волки.
— Я не знал Жэма. Папа о нем много рассказывал. Он говорил, что это был самый храбрый ригант на свете и высокий, ростом с дом.
— Он был всего лишь на несколько дюймов выше меня, — рассмеялся Кэлин. — Хотя Жэм действительно казался огромным. Я скучаю по нему.
