Ледяной Кай замер, выронив кинжал.
— Я что-нибудь нес?
— Черный мешочек, милорд. Кажется, бархатный. Клянусь, это правда!
— Когда я вернулся, он был со мной?
— Не помню… Вспомнил! Нет, сир, его не было. Я помог вам спуститься с коня. Вы выглядели очень усталым, мы подумали, что вы заболели.
— Коня мне и хорошего следопыта, — выдохнул Ледяной Кай.
Два часа спустя Винтерборн в сопровождении следопыта вошли в лес Древа Желания. Подлесок был густой, коня пришлось оставить на опушке. Они пошли дальше, вверх по долгому пологому склону, к месту, где когда-то вкруг стояли каменные колонны.
Следопыт осмотрел мягкую землю у камней.
— Вы были здесь, милорд. Здесь вас ждал кто-то с маленькими ногами. Скорее всего женщина, хотя, возможно, и ребенок. Затем вы повернули назад.
— Куда пошла женщина?
Казалось, на поиски следов вокруг холма у следопыта ушла целая вечность.
— Кроме ваших, милорд, отсюда не идет свежих следов.
— Посмотрите еще раз.
Он посмотрел и нервно сообщил то же самое.
— Вы утверждаете, что она не ушла?
— Нет, милорд. Разумеется, она ушла, просто не оставила следов. Видимо, избегала мягкой почвы. Потребуется время, чтобы что-то обнаружить.
— Сколько?
— Возможно, почти весь день.
— Вам нужны помощники?
— Нет, милорд. Они только затопчут следы и мне станет тяжелее.
— Найдите, куда она ушла. От этого зависит ваша жизнь. Ледяной Кай спустился с холма. Поначалу он заплутал, но потом нашел, где оставил коня, и вернулся в лагерь. Тело Искупителя унесли, у шатра стояли новые стражники. Оба нервничали.
Армия ждала весь день. Когда следопыт не вернулся к закату, Ледяной Кай взял еще четырех человек, второго следопыта и поскакал на поиски.
Второй следопыт обошел холм, внимательно изучив следы. Через час, когда уже почти стемнело, он вернулся к Каю.
— Я нашел его следы, милорд. Он убежал на восток.
— Вы нашли другие следы?
— Нет, милорд. Между стоящими камнями есть отпечатки женских ног, но ни туда, ни оттуда следов нет.
В душевной тоске Кай снова вернулся в лагерь. Впервые за много лет он не знал, что делать. Его разум едва справлялся с подступившей паникой.
Всю ночь он просидел в шатре, отказываясь разговаривать с офицерами.
Держава исчезла. Скоро она окажется в руках врага, и он не преминет обратить ее силу в свою пользу.
В панике он чуть было не повелел начать отступление, подальше от опасности. Но что толку? Гэз Макон воспользуется державой, соберет войско и поведет его на север. Нет, единственная надежда в том, чтобы победить как можно быстрее, пока враг не освоился с магией. Винтерборн взял себя в руки. Кранос не одарит своей силой этих мерзавцев. Его истинные последователи — Искупители. Кранос защитит их.
— И меня, — произнес Ледяной Кай вслух.
Он закрыл глаза и взмолился Краносу: «Укажи мне путь, помоги в час нужды». Тишина.
Ничего не произошло.
В середине ночи Каю удалось заснуть. Во сне он увидел забытую скачку к лесу Древа Желания и тяжелый подъем к кругу камней. Там его дожидалась невысокая женщина, с сине-зеленой шалью на плечах. Ее седые волосы сверкали в лунном свете.
— Отдай, — сказала она.
Он протянул свою ношу, женщина содрогнулась, взяв в руки бархатный мешочек. Затем обернулась к камням, вспыхнул яркий свет. Когда свет погас, она исчезла.
Кай проснулся с криком, вскочил, схватился за перо и бумагу и начал писать письма генералам.
Винтерборн потребовал к себе гонцов. Сейчас не время сжимать кольцо. На это может уйти не одна неделя. Необходимо собрать войска воедино, разбить эльдакрцев одним ударом и вернуть череп.
Когда армия разделена на три фронта, невозможно точно оценить потери. Гэз Макон решил, что не слишком исказит истину, предположив, что они очень велики. На западе он потерял треть людей, половина выживших получила ранения. Все дошли до предела изнеможения.
Потери врага выглядели куда страшнее, но на каждого эльдакрца все еще приходилось по три южанина. Несложно понять, что несмотря даже на смелые, иногда безрассудные атаки, сопротивляться скоро станет некому.
Этим утром они разгромили подразделение тяжелой кавалерии, но были отброшены назад рыцарями Жертвы. Гэз развернул свои отряды в сторону. Затем его стрелки начали посылать во врага залп за залпом, заставляя отступить. От такого напора кто угодно бежал бы с поля боя без оглядки, но не рыцари. Они развернули коней и отступили в идеальном порядке. По прикидкам Гэза, враг потерял приблизительно шестьсот человек, в то время как он — двести семьдесят. Цифры оставались в пользу варлийцев.
Лагерь эльдакрцы разбили на возвышенности, оставшуюся дюжину пушек перетащили на узкую луговину, с двух сторон защищенную лесом. Гэз разослал разведчиков, чтобы знать о передвижении врага. В этом почти не было нужды. План врага был прост и действен: они подступали к Эльдакру, медленно, но неизбежно заставляя Гэза отступать все дальше. На востоке происходило то же самое. Через несколько недель всем придется искать укрытия в городе. От кавалерии уже не будет толку, все силы Мойдарта сосредоточатся внутри замка. В конце концов, без источников провизии им придется признать поражение.
Ситуация приводила Гэза в ярость. Людей хватало на то, чтобы нанести врагу ужасные потери, но не на то, чтобы вырвать победу.
К тому же с юга уже приближалась основная армия Ледяного Кая, еще двадцать тысяч. Конин и Мантилан долго их не удержат.
Ланфер Гостен подошел к Гэзу, распоряжавшемуся установкой пушек.
— Еще двенадцать, сир, — сказал он. — Могло быть и хуже.
— Будет, Ланфер, — ответил Гэз.
Дюжина дезертиров много не изменят, но скоро будут новые бои, поражения и отступления. Чем ближе к Эльдакру, тем больше солдат пустятся в бега.
— Полагаю, сир, они тоже несут потери.
— Да, — отозвался Гэз.
— Если бы не эти рыцари, мы бы их разнесли.
— Но от рыцарей никуда не деться, — ответил Гэз. — А они великолепные воины.
— Мы тоже показали себя не так уж и плохо.
— Да, — согласился Гэз и положил руку на плечо сержанту, — мы можем гордиться собой.
Гэз подошел к лошадям и оседлал гнедого мерина. Серый погиб два дня назад. Гэз поскакал вниз по склону, к лагерю Бала Джаса. С самого прибытия его риганты сражались как львы и не уступали никаким вражеским войскам, включая рыцарей. Из двух тысяч погибло уже восемьсот, и теперь на каждого приходилось по два мушкета, не считая пистолетов, сабель и ножей.
