Она отправится в шоп-тур, а потом Ветров же предъявит мне распечатку трат и потребует возвращать отдачей «супружеского долга»? Вот уж фигушки.
— Как тебя зовут? — разобравшись с вещами, я вновь обращаю свое внимание на домработницу.
Она отвечает не сразу, будто прикидывается заторможенной.
— Яна.
— Приятно познакомиться.
Язвительное фырканье ставит под сомнение мою вежливость. Ладно, плевать на неё, пусть с ней Ветров сам разбирается. Я от неё нужное взяла, с открыванием холодильника сама справлюсь.
— Завтрак через полтора часа.
Моя очередь играть в «я тебя не слышу». Разница только в том, что домработница Ветрову на его жену жаловаться не будет. Ну, если она, конечно, только домработница. Что-то уровень борзоты у неё вообще не соответствует занимаемой должности. Может, она у Ветрова была первой женой и попала в опалу, а теперь надеется его вернуть?
Холодильник у Ветрова под стать его эго — просто огромный. В этой морозилке можно хранить расчлененных трех человек одновременно.
Творог в холодильнике находится, и даже джем. Отлично! Владислав Каримович, надеюсь вы не обеднеете.
Кофемашину я тоже для себя включу.
Яна наблюдает за мной ненавидящим взглядом. Очень напоминает кота, который внезапно обнаружил шерудящего в его квартире котенка. Шерсть дыбом, глаза горят, а лапой дать страшно — от хозяина прилетит.
— Я позавтракаю у себя, — роняю я на прощанье, выгребаясь из кухни.
Интересно, когда Ветров встает? Или он как исчадие ада — вообще никогда не спит?
— Ты его не заслуживаешь, — впечатывается мне в спину.
Вот это заявления, однако! Почему-то у меня даже нет вариантов, кого это «его» Яна имеет в виду.
Я не стала возвращаться в кухню и переругиваться с домработницей.
Боюсь, невозможно будет объяснить Яне, что далеко не я выбрала Ветрова, и быть достойной его, честно говоря, и не хотела. Да и зачем? Детей мне с ней не крестить, лишь бы не вздумала мне плевать в кофе.
Впрочем, я как истинный параноик была согласна кофе себе наливать самостоятельно.
И можно у себя дома.
На самом деле нельзя. Если следовать моему плану до конца — нужно принять тот факт, что в данный момент я — жена Владислава Ветрова. Считаюсь ею. Этим можно пользоваться.
Как и тем, что он меня хочет.
В конце концов, гораздо проще было бы согласиться на близость добровольно, чем ждать, пока он потеряет терпение и все-таки возьмет меня силком.
Боже, как же тошнит от этой мысли.
Дело было даже не в том, что он был неприятен или что-то еще.
От моего босса у меня всегда перехватывало дыхание. И не только из-за внутреннего трепета.
Была б его воля — бабы в его постели бы не переводились. Но его куда больше заводили чужие тайны. Он даже расследовал интересные дела самостоятельно, потому что для него охота за разгадками была как наркотик.
Высоченный, брутально-мужественный — от насмешливого прищура ярко-синих глаз у особенно свободных дамочек дымилось бельишко.
И это я знала, хотя он передо мной даже не раздевался. А под дорогими рубашками вообще-то читался хороший телесный рельеф.
Я не приглядывалась. Босс — всегда только босс. Он ко мне не подкатывал, вообще никак, и за это я, честно говоря, его все это время обожала. Потому и терпела все его выходки. Потому что критичной для меня черты он не переходил.
Ну, до последнего времени.
В общем и целом, дело было не в мужчине.
Дело было во мне.
Вроде два года прошло. Говорят, время лечит. Сколько времени нужно, чтобы забыть, как лила на кожу практически кипяток и не чувствовала боли? Зажили разбитые губы. И другие места, на которых оставались следы… Даже самые больные, те, которым не повезло больше всех.
А страх из души так никуда и не исчез.
Страх снова оказаться сломанной, корчащейся от боли, смывающей кровь с собственных бедер.
Страх, что любимый скажет, что ты должна сказать ему спасибо, ведь осталась жива…
Страх о том, что хоть когда-нибудь все узнают, что тогда было. И как…
Я не хотела. Совершенно не хотела. Просто — Сеня умолял меня помочь ему с оплатой долгов. Просто сопроводить одного его знакомого на вечеринку, изобразить его красивую любовницу…
Я не хотела. Но он так просил. Умолял…
Слабовольная влюбленная дура — я никогда не могла ему отказать.
Вечеринок «для отдачи долгов» понадобилось несколько. Меня рядили на них как куклу, учили ходить сексапильно и глупо улыбаться, чтоб казаться проще. Клиента не интересовали мои мозги, только ноги и пятая точка.
А потом оказалось, что клиент заплатил не только за «сопровождение». Я была возмущена. Ударила его. Убежала. Недалеко убежала, до парковки — там рыдала на груди у Сени, оскорбленная до глубины души. Он успокаивал меня, шептал, что разберется, дал таблеточку. Сказал — успокоительную, оказалось — наркотик.
Когда я очнулась — я поняла, что клиенту меня вернули. А еще, что клиент на меня «обиделся» и привел с собой друга.
Сеня забрал меня позже. Много позже.
Вот так вот я и узнала, что мой парень — сутенер и аферист. Это если не углубляться во все остальное.
Я сбежала сразу же, как только осталась одна. Без документов, без паспорта — вылезла из запертой квартиры по пожарной лестнице. Пряталась у тети-Раиной знакомой, написала заявление на Сеню. Он перестал меня искать, но ответил мне опустошенной кредиткой и взятым на мой паспорт кредитом в фирме микрозайма. От последних мне еще удалось отбиться.
А через месяц я узнала, что тот раз «с клиентом» Сеня еще и снимал. Тот эпизод, где меня еще не отпустило. И эту запись он продал вместе с личными фотками Сивому. Сдав, что я буду платить.
Я и платила. Не в силах даже близко принять, какой именно я выглядела «после таблеточки».
А мужчин с тех пор избегала. Слишком много страха поднималось при малейшем прикосновении.
Меня будто покрывал толстенный слой грязи. И до сих пор я никак не могла отмыться от этого гадкого чувства. Это ведь я связалась с Сеней и позволила ему столько…
И где гарантии, что с кем-то другим будет хоть как-то иначе? В конечно счете — все они одинаковы. Все они будут видеть во мне только жертву. С чьим мнением и желанием считаться не нужно.
Вот и Ветров… Из той же поры. И я для него — пустое место.
Один только вопрос, что вчера помешало ему закончить то, что он начал в своем кабинете?
И где он сейчас вообще?
О, это уже, кажется, второй вопрос…
