Вскоре политические интриги привели к тому, что все офицеры его полка были разжалованы в рядовые и отведены в тыл на переформирование.
Пылкий темперамент молодого офицера вновь сыграл с ним дурную шутку: его обвинили в дезертирстве, когда он, переодевшись в женское платье, бежал от своей любовницы, будучи застигнутым врасплох её чересчур ревнивым мужем.
К счастью, генерал Вандам потребовал арестанта к себе. В его палатке Видок рассказал историю о любовнице, ревнивом муже и женском платье. Вандам изрядно повеселился, после чего приказал Видока освободить. Я уже говорил, что генерал относился снисходительно к шалостям своих солдат.
Собственно говоря, вся армейская жизнь Видока, несмотря на кажущуюся пестроту, выглядит довольно однообразно: любовные интрижки, дуэли. Та же жизнь, какую он вёл в юности, — сдобренная, правда, участием в боевых действиях. Вспомним: нашему герою всего-навсего 19 лет, как я уже говорил — типичный Фанфан-Тюльпан, правда, более приземлённый и без мечты о королевской дочери.
Счастливо избежав наказания за мнимое дезертирство, Видок теперь отправляется путешествовать по дорогам Франции, подальше от района боевых действий.
О своих занятиях в этот период он пишет довольно туманно. Всё же можно понять из намёков, разбросанных по страницам его мемуаров, что путешествовал Видок по фальшивым документам (купленным, как он пишет, у какого-то пограничного офицера за 15 луидоров); что занимался он мошенничеством, подлогами, мелкими кражами. Чаще всего — шулерством. На последнем поприще однажды встретил компанию шулеров, хорошо ему знакомых ещё по доармейской жизни в Лилле. Трое пройдох с краплёными картами в карманах и рукавах преспокойно носили мундиры и погоны действующей армии, Причём не какие-нибудь, а генеральские и полковничьи. Видок даже немного позавидовал им — на его плечах были всего лишь лейтенантские погоны.
Рассуждая о криминальной карьере Эжена Франсуа Видока, следует помнить, на каком общественном фоне эта карьера развивалась. Революция, тем более такая грандиозная, как французская, была, во-первых, питательным бульоном для роста преступности, а, во-вторых, изрядно снижала планку неприятия обществом преступлений и преступности. Жизнь человеческая обесценивалась, генеральские и даже маршальские мундиры зачастую скрывали воров и грабителей — при том, что они могли быть храбрыми до безумия солдатами и талантливыми организаторами.
Вот, кстати, о мундирах, скрывавших воров. Самым интересным эпизодом этого периода жизни Видока стала служба в никогда не существовавшем полку действующей армии, «дислоцированном» в Бельгии. Создание фальшивых воинских частей в период боевых действий хотя и редкость, но не самая большая — такое имело место в разных странах, в том числе, даже в СССР во время Великой Отечественной войны. Можно вспомнить так называемое «дело Павленко», когда на протяжении нескольких лет, с 1943 по 1946 годы в Советском Союзе преспокойно существовала липовая военно-строительная часть. Соблазн воспользоваться военной неразберихой и попользоваться армейскими запасами и казной нередко подвигал умных и циничных преступников на такие рискованные предприятия (Павленко был, в конце концов, арестован и приговорён к высшей мере наказания).
Возможно, подельники Видока в данном случае были пионерами подобной практики. Во всяком случае, мне не попадалось упоминаний о подобных аферах ранее.
Видок пишет: «Я вступил в эту действующую армию без войска, наполненную офицерами без свидетельств, с фальшивыми чинами и фальшивыми билетами; она внушала страх и почтение военным комиссарам, так как в те времена в военной администрации было весьма мало порядка»
[45]. Здесь он даже получил повышение в чине — стал капитаном, с соответствующим офицерским патентом, сфабрикованным опытным преступников Альбертом Лаббе, по прозвищу «капитан» Лаббе. Командовал всеми некий аферист, находившийся в чине полковника.
Всего же подобных «липовых» офицеров и генералов на территории одной лишь Бельгии было, по словам Видока, более двух тысяч. Шайка, в которую он попал, называлась «Бродячая армия». Они не рисковали обращаться за денежным и иным содержанием в тыловые службы во Франции, опасаясь разоблачения. Но вот аферы на местном уровне — «реквизиции для нужд армии», взяточничество для освобождения от поборов в пользу мифических интендантств и тому подобное — вполне имели место. Главари шайки изобретали самые разные способы пополнения своих карманов. Командир (вернее было бы сказать, главарь или атаман) «Бродячей армии», например, уже на памяти Видока произвёл сам себя из полковников в бригадные генералы. По этому поводу новоиспечённый генерал провёл очередную «реквизицию», содрав с местных богатеев кругленькую сумму — на новый мундир и праздничную пирушку для своих «офицеров». «Генерала» принимали в лучших домах, почитая за честь устроить обед или бал в его честь.
В одной из последних афер «капитан» Эжен Франсуа Видок сыграл центральную роль. Однажды его «генерал» в разговоре наедине признался Видоку, что продолжать в прежнем духе становится опасным. Уже несколько раз липовых вояк в чём-то начинали подозревать военные комиссары местных округов. Не сегодня-завтра придётся отказаться от прибыльного, но уж больно рискованного заработка. В связи с этим у «генерала» родился план последней аферы, которая должна была принести кругленькую сумму ему и его «капитану». После чего можно было снять мундиры и оставить гостеприимную Бельгию.
По плану «генерала», Видок должен приударить за некоей бельгийской баронессой, которая должна была воспылать нежными чувствами к статному офицеру.
«Генерал» объяснил молодому «капитану», что у баронессы более ста тысяч франков капитала. Такое приданое просто обязано попасть в руки молодому мужу (и, разумеется, его старшему наставнику). «Это какой-то никому не известный Видок женился в Аррасе, — сказал «генерал». — Ты же вовсе не Видок, ты сейчас носишь другое имя, а значит — холост!»
И Видок согласился.
Дабы снискать благосклонность бельгийской аристократки, Видок «открылся» ей, объявив себя тайным дворянином, вынужденным скрываться на территории Бельгии от страшных якобинцев. Соответствующий «документ» Видоку выправил всё тот же «капитан» Лаббе.
Король побегов
Получив от баронессы ещё до предполагавшейся женитьбы часть денег (пятнадцать тысяч франков), Видок немедленно же и лишился их, не успев передать автору хитроумного плана. Наш любвеобильный герой увлёкся юной красоткой по имени Розина и просадил всё на неё и ещё в карты. К карточным играм его активно подбивала та же Розина, бывшая подельницей компании шулеров.
На этом Видок распрощался с Бельгией и военной службой. Он отправился в Лилль, где вскорости благополучно попал в тюрьму — в очередной раз и, по его словам, опять-таки ни за что. Была у него подруга Франсина, из-за неё наш герой подрался и, как следствие, оказался в тюрьме — его приговорили к месячному заключению «за нарушение общественного порядка».
