Словом, лакей принимает предложение, попугай улетает из случайно открытой клетки и тут же садится на руку так кстати подвернувшемуся нотариусу-сертификатору. «Господин Ламберт» торжественно возвращает птицу лично господину барону, тот рассыпается в благодарностях, приглашает почтенного нотариуса (успевшего осыпать простака-барона десятками комплиментов политического характера) вечером к ужину.
Сразу после вечернего кофе на стол префекта ложится полный список гостей барона Мешена, а также краткие, но точные характеристики каждого из них, сделанные Видоком на основании услышанного во время приёма.
Но при всём том этот человек всё-таки обладал фантастической способностью приходиться не ко двору у начальства. Уже через два года после его восстановления на службе вновь начинается откровенная травля сыщика. Новый префект полиции Анри Жиске категорически не желает мириться с присутствием в рядах государственных служащих бывших преступников. В 1833 году Видок подаёт в отставку снова.
За четыре года до этого, в 1829 году, в Англии появился аналог французской Сюртэ — Скотланд-Ярд. В 1833 году, вскоре после того, как Видок подал в отставку, создатель английской уголовной полиции Роберт Пиль отправил двух своих подчинённых в Париж — для знакомства с французским сыщиком. Англичане провели несколько дней с экс-шефом Сюртэ, вызывая раздражение официальных лиц. Возможно, этот визит подтолкнул Видока к решительному шагу.
Бюро по сбору информации
В 1833 году, вскоре после отъезда английских сыщиков, в Париже, на улице Клош-Перш, 12, открылась контора под названием «Бюро по сбору информации» («Le bureau des renseignements»). Открыл это бюро ушедший в отставку Эжен Франсуа Видок. Так в Европе впервые в истории возникло частное детективное агентство, так Эжен Франсуа Видок стал первым официально признанным частным детективом.
«Эжен Франсуа Видок, известный между ворами и полицейскими шпионами под именем Жюль, теперь 45 лет, ростом 5 футов и 6 дюймов, отличается колоссальными формами. Волосы белокурые, нос длинный, глаза голубые и рот улыбающийся. Словом, наружность его, с первого взгляда, не лишена приятности, хотя часто он имеет дерзкий вид и надменно смотрит на всякого встречного, точно какая-то всесветная знаменитость»
[73].
Такое описание Видока дал один из его недоброжелателей — некто Шарль Ледрю, выпустивший книгу «Записки каторжника», — в пику уже упоминавшимся «Запискам Видока, начальника парижской тайной полиции». Он всё ещё энергичен, силён и умён, и его частное детективное бюро очень быстро начинает процветать.
Свой принцип борьбы с преступниками руками бывших преступников Видок реализовал и в этой деятельности — его сотрудниками были бывшие заключённые, преступники, решившие встать на путь исправления. Первоначально штат «Бюро» состоял из одиннадцати детективов, двух конторских служащих и одного секретаря. Вскоре в газетах появились объявления, что за годовую подписку в сумме 20 франков можно стать постоянным клиентом и обращаться в Бюро за любой информацией. Разовое обращение стоило пять франков. Правда, там не говорилось, что реальный гонорар зависел о степени сложности задания.
Стены Бюро украшали картины сомнительного качества, изображавшие усекновение головы Иоанна Крестителя, а также пытки, которым подвергли Равальяка — убийцу короля Генриха IV. Кроме того, Видок развешал в своём кабинете портреты бывших и нынешних министров и префектов полиции Фуше, Паскье, Анри и прочих. Под портретами восседал сам Эжен Франсуа Видок. На фирменных бланках было напечатано: «Бывший шеф службы Сюртэ насьональ».
По заказам своих клиентов Видок расследовал действия аферистов, мошенников, занимался ложными банкротствами и тому подобными вещами. Разумеется, среди прочего, велась слежка за неверными супругами, за беспутными детьми, за наследниками-транжирами. Но главными делами были дела по возвращению долгов. Всё начиналось с писем на упомянутых фирменных бланках, которые Видок направлял необязательным должникам. Типичный пример такого письмаугрозы приводит Джеймс Мортон в своей книге «Первый детектив. Жизнь и революционное время Видока»:
«Имею честь обратиться к Вам с просьбой. Прошу, тотчас по получении этого письма, потрудиться навестить моё бюро. В противном случае касающееся Вас дело может привести к неприятностям и расходам»
[74]. Письмо отправлено 11 апреля 1845 года некоей госпоже Пеш, проживавшей на улице Прованс, 67. По всей видимости, она имела неосторожность взять кредит у одного из постоянных клиентов «Бюро по сбору информации» — и не вернула долг вовремя.
Если верить воспоминаниям известного журналиста Лео Леспэ, который в молодости какое-то время работал в Бюро Видока, никаких особых требований при приёме на работу не выдвигали — недолго поговорив с кандидатом, Видок принимал его или отвергал, полагаясь на собственную интуицию:
«Я увидел перед собой крепкого коренастого мужчину, невысокого, с голубыми глазами, толстогубого, с густой седоватой шевелюрой. Он продиктовал мне несколько фраз, проверил запись и принял на работу»
[75]. И ещё Леспэ поразило то, что владелец «Бюро по сбору информации» во время беседы с клиентом кормил шоколадом своего бульдога.
Первый частный сыщик Европы был автором нескольких афоризмов, которыми любил иной раз щегольнуть перед новичками в своём Бюро: «В криминалистике два и два — не четыре, а двадцать два» или «Если хочешь проследить за кемто незаметно, встань прямо перед ним»
[76].
Рабочий день видоковского Бюро продолжался 10 часов. С 1 апреля по 1 октября он начинался в 8 часов и заканчивался в 7 вечера, с двумя перерывами по полчаса: в 10.30 и 17.30. С 1 октября по 1 апреля начало и конец рабочего дня смещались на полчаса позднее. Правда, это расписание относилось к работе конторы и её сотрудников (включая самого Видока). Что касается агентов, их рабочий день был ненормированным. Если они начинали задолго до 9 утра, а заканчивали после 7 вечера, им платили за сверхурочные часы работы.
Видок старался привить своим агентам хорошие манеры, но это получалось у него с трудом. Единственное, чему он смог их научить — это плевать на пол только в случае крайней необходимости, снимать шляпу, входя в помещение и пропускать дам перед собой.
Как и прежде, на официальной полицейской службе, он частенько прибегал к недозволенным методам. Неудивительно, что бывшие его коллеги, немало поспособствовавшие его отставке, питали к новоявленному конкуренту не самые тёплые чувства. А Видок в придачу нажил себе влиятельных врагов ещё и в военном ведомстве, и в других правительственных учреждениях. Кончилось всё тем, что в 1837 году он был арестован. В «Бюро» изъяли три с половиной тысячи документов, касавшихся проводимых им расследований. Рождество и Новый год знаменитый сыщик провёл в тюрьме, а затем предстал перед судом по обвинению в совершении сразу трёх преступлений: получении денежных средств обманным путём, подкупе должностных лиц и самовольном присвоении функций государственного чиновника. К счастью, на основании показаний многочисленных свидетелей, судья отклонил обвинения и освободил Видока. Отметим здесь, что во многом освобождению Видока способствовала энергичность его адвоката Шарля Ледрю. Известный русский политический деятель Александр Иванович Тургенев вспоминал об этом событии:
