— Кто звал Оллатаира? — спросил Руад.
— Тот, кто хорошо его знает. — Всадник спешился, подошел к Оружейнику, и Руад побелел, узнав помятый шлем собственной работы и эти серые глаза.
— Мананнан, — прошептал он. — Быть того не может!
— Да, он перед тобой, предатель Мананнан. Я не имею права тебя просить, но было бы неплохо, если б ты снял этот проклятый шлем. Отросшая под ним борода грозит задушить меня. Я проносил его шесть лет.
— Как удалось тебе вернуться назад?
— Неоткуда было возвращаться. Когда Самильданах сделал нам знак следовать за ним, внутри меня что-то сломалось. Страх обуял меня, и я повернул коня обратно.
Отчаяние поразило Руада с новой силой.
— Так ты не знаешь, что стало с другими?
— Нет. Ты мне поможешь?
— Я не могу, Мананнан. Если б я мог, то сделал бы это без промедления. Но чары, которые я наложил, чтобы защитить вас, неразрывно связаны с воротами. Они должны были пасть по вашему возвращению с той стороны.
— Что ты такое говоришь? Значит, я обречен умереть в этой железной клетке?
— Нет. Просто ты должен проехать за ворота и вернуться назад.
Бывший рыцарь пошатнулся, как от удара.
— Один? После того как я не решился на это, сопровождаемый лучшими в мире воинами? Невозможно!
— Ты узнаешь, какая судьба постигла твоих друзей, а может быть, даже найдешь их и вернешь домой. Боги видят, как они нужны нам теперь.
— Это единственный выход для меня?
— Да.
— Позволь мне войти в дом.
6
Загородное поместье Дианы занимало шестьсот акров. В середине его пролегала поросшая лесом долина, на западном взгорье, милях в двенадцати от Макты, стоял старый замок, ныне разрушенный. Местные жители устраивали здесь летом праздники. Невдалеке дед Дианы построил новый дом с сорока спальнями, большим чертогом, двумя библиотеками и людской, где могло разместиться шестьдесят рабов.
Дом представлял собой дворец, не предназначенный для обороны. В нем осталось всего двенадцать слуг, и два верхних этажа пустовали.
Внизу, в круглой библиотеке, Диана и ее сестра Шира беседовали с купцом Картаном. Он приехал ночью, один, с поддельными бумагами.
— Уезжать надо немедленно, — отрезал он. — Неужели вы не сознаете грозящей вам опасности? Океса уже сунул нос в вашу фамильную историю и, очень может статься, послал за вами солдат.
— Эррин предупредил бы меня. Бояться нечего, Картан. Бери Ширу, двух номадских слуг и поезжай. Я встречусь с вами в Пертии.
В открытое окно светило солнце. Диана подошла к нему и вдохнула аромат роз. Садовник поклонился ей.
— Думаю, нам стоит послушаться Картана, — сказала Шира, одетая в бриджи для верховой езды и замшевый камзол.
— Напрасно ты одеваешься по-мужски, сестра, — заметила Диана. — Что подумают слуги?
— Ты все еще ждешь его, да? Надеешься, что Эррин откажется от своего положения при дворе и своих земель, чтобы ехать с тобой в Цитаэрон? Никуда он не поедет. Зато Картан рискует своей жизнью, чтобы помочь нам. По-моему, ты ведешь себя с ним нехорошо и очень глупо.
— В лесу ждут пятеро моих людей, — вставил Картан. — Если мы уедем сейчас, через четыре дня будем в Пертии. Почти все ваше состояние уже переправлено за море. Вы ничего не выигрываете, оттягивая свой отъезд, госпожа, и многим рискуете.
— Я не верю, что риск так велик, как ты говоришь. — Диана оправила складки своего белого шелкового платья. — Ну хорошо, ступай вперед с Широй. Я обещаю, что завтра же последую за вами. Нужно уложить вещи — я заказала в городе пять повозок.
— Что? Да в своем ли вы уме? — ахнул Картан.
— Как ты смеешь говорить со мной подобным образом? Я никуда не двинусь без фамильного состояния моей матери.
— Ваш отъезд должен был состояться втайне, госпожа Диана. Как вы намерены соблюсти эту тайну, если всем станет известно, что вы заказали пять повозок?
— Жители Макты были верны нашей семье много поколений, Картан. Они никому не скажут.
Купец, покачав головой, обратился к младшей сестре:
— Ну а вы-то согласны ехать со мной, госпожа?
— Да, Картан, согласна. Я считаю, что ты не права, Диана, но очень надеюсь увидеть тебя в Пертии.
— Непременно увидишь. — Диана поцеловала сестру. — Я буду там через несколько дней после вас, поскольку обоз движется медленно.
— Могу я спросить, как вы собираетесь сохранить свой ценный груз, проезжая через владения Решета? — осведомился Картан.
— Я уже наняла людей для охраны.
— Так я и думал. Почему бы вам заодно не затрубить в трубы, когда соберетесь в дорогу? — Не дожидаясь ответа, Картан круто повернулся и вышел. Шира догнала его на пороге.
— Не нужно было грубить ей, Картан.
— Вы правы, — с глубоким вздохом признал купец. — Она особа знатного рода, и я должен обращаться с ней уважительно, но ее глупость выше моих сил.
— Это не глупость, а упрямство, — возразила Шира, садясь на высокого вороного мерина.
— Пожалуй. — Картан сел на свою гнедую кобылу. — Я соглашусь с вами, если все выйдет так, как она задумала. Но речь идет о жизни и смерти, и рисковать жизнью ради серебряной посуды по меньшей мере неразумно.
Диана, наблюдавшая из окна, как они едут по садовой дорожке, сорвала с куста красную розу и помахала цветком сестре.
Шира в ответ подняла руку и поскакала вслед за купцом.
Диану взяли под стражу те самые солдаты, которых она наняла охранять обоз, и привезли ее в Макту вместе со слугами и нагруженными повозками.
Герцог сам сообщил эту новость Эррину.
— Теперь ты видишь, Эррин, что не можешь быть ее защитником. Есть в ней номадская кровь или нет, она доказала свою измену на деле. Это освобождает тебя от необдуманно взятого обязательства.
Эррин, сидящий около узкого окна, улыбнулся.
— Нет, ваша светлость, не освобождает. Я люблю эту женщину и не могу смотреть спокойно, как ее отправляют в Гар-аден.
Герцог налил себе вина и припал к кубку.
— В Гар-аден ее не отправят, — тихо, почти шепотом произнес он.
— Как так? Почему?
— Гар-аден — это для номадов.
— Что вы такое говорите?
— Ты прекрасно знаешь, что, Эррин. Ее будут судить как изменницу и приговорят к смерти — быть может, даже на кол посадят.
— Праведное небо, этот мир сошел с ума! — Эррин стукнул кулаком по каменному подоконнику.
