— Нам надо доказать, что они вообще что-то делали. Грабителей и убийцу поймали с поличным. Но что именно Барбара и Сергей заказчики — надо еще доказать.
Надо доказать…
Мое дыхание почти остановилось. В ушах послышался тихий свист. То есть они могут выйти на свободу и продолжить свое дело…
— Ковальски просит допросить их. Но он тут неофициально и я не имею права позволить…
— То есть вы дадите выйти на волю преступникам из-за бюрократии? — начала злиться я.
— Таковы правила. Я не бог и даже не начальник этого участка. А Михаил просит применить нетрадиционные методы.
— Может, его нетрадиционные методы и помогут…
— Это не мне решать.
Сплошное бесчувствие. Ему плевать на всех. Ему плевать на свой долг. Как машина, способная действовать лишь в рамках правил. Черт!
По моим щекам опять потекли слезы.
— Пожалуйста, — взмолилась я. — Дайте ему сделать что он хочет.
— Посмотрим, — сказал он, собрал фотографии и вышел, оставив меня в одиночестве.
Черт!
Я не знала жив ли Заров, а пара зачинщиков охоты на него сидели в соседней комнате и могли выйти отсюда в любой момент. Зараза! На душе скребли кошки. Ощущение было такое, будто меня вот-вот разорвет.
Люцифер…
Что же ты натворил? Хоть бы сделал один-единственный намек…
Впрочем, он его и сделал. "Все, что ты увидишь — иллюзия" — сказал он. Но это ли он имел ввиду? Я все равно не находила себе места — мерила шагами комнату, всматривалась в ночь за окном, на изредка проезжающие там машины, в тускло-желтый свет фонаря, в небольшой магазинчик на противоположной стороне улицы. Садилась, снова поднималась и начинала все заново.
— Ведь ты отец, Люцифер Заров! От всего этого у меня может случиться выкидыш…
Но Заров не слышал. И был ли он среди живых я не знала.
***
Полутемный подвал напоминал ад, а может, это он и был. Красные разводы краски на стенах блестели в свете тусклой лампы. На полу валялись несколько окурков, фантиков от конфет. В углу стояли большие коробки. От вони сигарет и гнили начали слезиться глаза. Но протереть их я не могла, руки сковывали мощные клещи наручников.
Для полноты картины не хватало разве что дьявола. Или Люцифера.
— Черт!
— Что? Где я? — послышался голос, что-то заворочалось за коробками. Одна из них упала и моему взору предстала Барбара. Под её глазами чернели круги от расплывшейся туши, из-за размазанной помады рот напоминал кровавую рану, волосы походили накопну сена.
— Где я? — спросила она.
— Понятия не имею…
Голова сильно болела, будто бы по ней приложились чем-то тяжелым. Руки и ноги затекли.
— Что это за место? Где я? — Барбара начала ерзать, пыталась высвободиться, но у неё ничего не получалась. Она ругалась, кричала, звала на помощь, но ответом ей было лишь гулкое эхо уродливых стен.
— Нас похитили, — шептала она. — Это Заров. Все Заров…
Я смотрела на неё не в силах что-то предпринять. Было даже жаль её. Как птица, только что порхавшая на воле, но оказавшаяся в клетке.
Дверь за моей спиной со скрипом открылась. Послышались шаги и спустя секунду передо мной возникла черная тень. Нет, не тень…
Человек в черных одеждах и полностью скрывающей лицо серебристой маске. Он посмотрел сперва на меня, от чего по коже пробежала дрожь, потом на неё. Та в ответ закричала.
— Люцифер! Это ты! Это ведь… Тот костюм с представления в Лондоне!
— Ты пыталась меня убить, — послышался механический голос из-под маски. — А ты, он перевел взгляд на меня, — была с ней в сговоре. Рассказывала ему о моих новых трюках, искала слабые места, чтобы с моей помощью совершить ограбление. Сегодня вы умрете.
Он развернулся и ушел. скрипнул дверью, щелкнул замком, а я еще долго смотрела в то место. где он стоял. Барбара же пыталась выбраться. Дергала цепи, кричала так, что можно было оглохнуть, но в ответ ей прилетало лишь эхо.
— Расскажи ему! — крикнула я. — Расскажи, что мы не общались! Что я на тебя не шпионила! Зачем тебе губить и меня?
— Я переоценила Люцифера Зарова. — рассмеялась Барбара. — думала, он умнее. Но раз он решил. что ты в сговоре со мной, то он настоящий глупец. Что с тебя. дуры, взять?
Она говорила с ноткой издевки. Будто бы контролировала ситуацию и могла выбраться отсюда в любой момент. Подлая сволочь!
— Он в любом случае нас убьет, — сказала она.
— Зачем ты пошла против него?
— А тебе он уделял столько внимания, сколько тебе нужно? — она хихикнула. — Он живет в своих трюках, ему никто не нужен. И сейчас ради трюков он нас прикончит. Таков уж он, Люцифер Заров. Я делала для него все. Пошла на убийство ради него. Но до него не доходило. Ты его любишь?
— Уже не знаю, — вздохнула я.
— А он тебя — точно нет. Он на это не способен.
— Ты убила кого-то?
— Почти. Михаила. Того типа, что выступал вместе с ним вчера. Он рвался конкурировать с Заровым, а Заров увлекся им. Ходил на его представления, смотрел в записи.
— И ты испортила его оборудование? — прошипела я смотря в её лицо.
— Ему повезло. Остался жив. Но с карьерой закончил. — безразлично сказала Барбара. — Так даже лучше.
— Зачем тебе было делать все это? Инсценировать свое похищение?
— Дура, что ли? Меня в самом деле похитили. Хотели шантажировать Зарова. Держали в подвале, таком же, как этот. Но однажды мы с моим похитителем посмотрели друг на друга, и поняли, что влюблены. Это была настоящая любовь, а не лишь трах, как с Заровым.
— Стокгольмский синдром? — спросила я.
— Любовь она и есть любовь. А как её назвать уже не важно. Я стала помогать Сергею. Рассказала. что достав его флэшку с компроматом можно получить куда больше, чем за меня. И мы начали действовать. Потом поженились. Какая уже разница?
— Твой Сергей лишил зрения моего брата! — я кинулась вперед, но цепи удержали меня. Зубы сжались в злобе. Неистовое желание наброситься на неё, царапать и бить, овладевало мной словно демон.
— Хватит тебе. Он сделал это еще до меня. Нашел похожего на Зарова человека, заплатил чтоб тот напился и погонял по городу на машине. Сбивать он никого не говорил. Решил, что Зарова за это задержат.
— Что этому гаду вообще нужно с Зарова? — прошипела я.
— Обычная мужская зависть. Сергей иногда делал для Люцифера все эти коробки с сюрпризами, помогал ему, особенно в начале, и всегда оставался в тени. Ну и, конечно же, желание подзаработать на этом ублюдке. Мы могли грабить, а вся вина падала на него.
