* * *
Арки Арканян стал первым, увидевшим существо, появившееся из
«бьюика», хотя он и не знал, что видит. В расположении взвода Д царили тишина и
покое, в немалой степени обусловленные сообщением Керта и Тони, что гараж Б не
является источником радиации. Арки только приехал из дома — трейлера на стоянке
«Дримленд парк», которая находилась на Блаффс, он хотел в свое свободное время
хорошенько рассмотреть этот удивительный автомобиль. И удачно выбрал момент:
возле гаража Б никого не было. В сорока футах от него замерло здание базы.
Никто из него не выходил и не входил. Мэтт Бабицки сдал смену и за
диспетчерским пультом сидел кто-то из молодых копов. Сержант уехал домой в пять
часов. Керт, сочинивший для жены легенду о ночном вызове, докашивал лужайку
перед домом.
В пять минут восьмого уборщик взвода Д (к тому времени очень
бледный, очень задумчивый и очень испуганный) прошел мимо парнишки в
коммуникационном центре на кухню, посмотреть, кого удастся там найти. Найти он
хотел не новичка, а опытного копа, который знал, что к чему.
Нашел Хадди Ройера, который как раз приготовил себе большую
миску макарон с сыром.
Теперь: Арки
— Ну? — спросил Нед, так похожий в этот момент на своего
отца тем, как сидел на скамье, как смотрел в глаза, как поднимал брови, но
главное, своим нетерпением. Что отличало Кертиса Уилкокса, так это нетерпение.
— Ну?
— Это не моя часть истории, — ответил Сэнди. — Меня там не
было. А вот эти двое были.
Естественно, парень переключился на меня и Хадди.
— Рассказывай, Хад, — сказал я. — Ты привык делать доклады.
— Хрена с два, — отвечает он мне, — ты все видел с самого
начала. Вот и рассказывай.
— Да, рассказывайте! — восклицает малец и тут — бам!
Ударяет себя по лбу ребром ладони, аккурат между глаз. Я не
мог не рассмеяться.
— Давай, Арки, — говорит мне сержант.
— Да отстаньте от меня, — отмахиваюсь я. — Я никогда этого
не рассказывал, в смысле, как историю. Не знаю, что получится.
— А ты постарайся, — говорит сержант, и я стараюсь.
Поначалу сложно, я все время чувствую на себе взгляды
мальчишки, которые буравят меня, но потом думаю: «Он в это не поверит, да и кто
поверит?» Тогда мне становится чуть легче. Если говоришь о том, что случилось
давным-давно, обнаруживаешь, что прошлое вновь открывается перед тобой. Совсем
как распускающийся цветок. Лепесток за лепестком. С одной стороны, это хорошо,
с другой — плохо. В тот вечер, сидя рядом с сыном Кертиса Уилкокса, рассказывая
о том случае, я не знал, хорошо это или плохо.
Через какое-то время Хадди присоединяется ко мне, помогает.
Память у него отменная, он запомнил мельчайшие подробности. Даже то, что по
радио пела Джоан Баэз. «Спасение — в мелочах», — любил повторять наш прежний
сержант (особенно если что-то упускали в рапорте). А парень сидит на скамье,
смотрит на нас, и глаза у него круглеют и круглеют по мере того, как сгущаются
сумерки, нас окутывают вечерние запахи, над головами начинают носиться летучие
мыши, а с юга все доносятся громовые раскаты. И мне стало очень грустно: очень
уж он напоминал своего отца. Не знаю почему.
Он прервал меня только раз. Повернулся к Сэнди — узнать,
сохранились ли у нас…
— Да, — без запинки говорит ему Сэнди. — Да. Конечно. Плюс
тонны фотоснимков. В основном «полароиды».
Если копы что и умеют, сынок, так это сохранять вещественные
доказательства. А теперь помолчи. Ты хотел знать, вот и не мешай человеку
рассказывать.
Я понимаю, что это он про меня, и продолжаю.
Тогда
Арки в те дни ездил на старом фордовском пикапе со
стандартными тремя передачами («Но у меня их четыре, если считать задний ход»,
— шутил он), при смене которых ручка надсадно скрежетала. А парковался там же,
где будет парковаться и двадцать три года спустя, но к тому времени поменяет
«форд» на внедорожник «додж рам» с автоматической коробкой передач и приводом
на все четыре колеса.
В 1979 году в дальнем конце автостоянки стоял древний
школьный автобус, принадлежащий департаменту образования округа Стэтлер, с
проржавевшими желтыми боками, который не сдвигался с места со времен Корейской
войны, с каждым годом все глубже погружаясь в грязь и сорняки. Почему его не
отправили на свалку? Еще одна из загадок жизни. Арки поставил машину рядом с
ним, а потом направился к гаражу Б, встал у одного из окон на воротах, руками с
обеих сторон прикрыв глаза от солнечного света.
Под потолком горела лампа, и «бьюик» стоял под ней, как
демонстрационная модель в салоне, подумал Арки, подсвеченная наилучшим образом,
чтобы как можно больше людей восхитились автомобилем, подписали соответствующие
бумаги, сели за руль такого же и уехали домой. В гараже все выглядело на пять с
плюсом, если не считать крышки багажника. Она вновь поднялась.
«Я должен доложить об этом дежурному», — подумал Арки. Он не
был копом, всего лишь уборщиком, но многие инструкции, которыми
руководствовались патрульные, полагал Законом Божьим.
Уже собрался отойти от окна, но его взгляд упал на термометр,
повешенный Кертом на одной из потолочных балок. Температура в гараже поднялась,
и значительно. До шестидесяти одного градуса <16,1 градуса.>.
У Арки мелькнула мысль, что «бьюик» — пусть странный, но
холодильный агрегат, который теперь выключился (а может, перегорел во время
фейерверка).
Об этом резком изменении температуры никто не знал, и Арки,
конечно же, заволновался. Стал поворачиваться, чтобы бегом броситься к зданию.
И вот тут заметил, что в углу что-то лежит.
«Это всего лишь куча старых тряпок», — подумал он, но
внутренний голос возразил, что это совсем не тряпки.., что-то другое. Арки
вернулся к окну, вновь отгородился руками от дневного света. И, Господи, какие
тряпки, в углу точно лежало что-то другое.
Арки почувствовал, что колени у него подгибаются, а ноги
становятся ватными. Странная слабость продолжала разливаться по телу. Еще
чуть-чуть, и он бы упал.
«Эй ты, большой, туповатый швед, почему бы тебе не
попытаться вновь начать дышать? Попробуй, может, и поможет».
Арки дважды глубоко вдохнул. Шумно, с хрипами. Точно так же
дышал его отец, когда лежал на диване с инфарктом и ждал приезда «скорой
помощи».
Он отступил от двери гаража, похлопал себя по груди.
— Давай, сладенькое. Тикай, как положено.
Льющийся с неба солнечный свет слепил глаза. Желудок то
поднимался, то опускался. Здание базы вдруг отодвинулось на две, а то и на три
мили. Тем не менее Арки двинулся к нему, напоминая себе, что надо соблюдать
осторожность. Какая-то его часть хотела бежать, другая же понимала, что он
действительно может грохнуться в обморок, если побежит.
