— Хадди… — начал он.
— Ш-ш-ш!
— Если тварь мертвая, чего ты шикаешь?
— Не умничай! — прошептал в ответ Хадди.
И двинулся по бетонному полу к «бьюику». Арки последовал за
ним, с гулко бьющимся сердцем, зажав ручку граблей в потных руках. Во рту не
просто пересохло, но еще и что-то жгло. Никогда в жизни он не испытывал такого
страха.
Главное, он не знал, чего именно боится, но от этого страх
только увеличивался.
Хадди добрался до задних колес «бьюика», заглянул в открытый
багажник. Арки видел только его широченную спину.
— Что там, Хад?
— Ничего. Пусто.
Хадди протянул руку к крышке, замялся, потом пожал плечами и
с силой захлопнул ее. Оба опять подпрыгнули а' посмотрели на существо в углу.
Оно не шевельнулось. Хадди двинулся к нему, вновь выставив перед собой
револьвер.
Шорох подошв по бетонному полу бил по барабанным перепонкам.
Существо умерло, в этом мужчины с каждым шагом убеждались
все больше, но легче им от этого не становилось, потому что ни один из них
ничего подобного в жизни не видел. Ни в лесах Западной Пенсильвании, ни в
зоопарке, ни в журналах о дикой природе. Оно было другим. Чертовски другим.
Хадди подумал о фильмах ужасов, которые ему довелось посмотреть, но тварь,
лежащая в том месте, где сходились две стены и пол, разительно отличалась и от
чудищ, которыми пугали зрителей режиссеры.
Слова «чертовски другое» не выходили из головы. Все в нем
говорило, кричало, что существо это не отсюда, причем под «отсюда» следовало
понимать не Низкие холмы, а планету Земля. Может, и всю Вселенную. Казалось, у
них в головах вдруг завыли сирены всегда молчавшей системы охранной сигнализации.
Арки думал о пауках. Не потому, что существо в углу
напоминало паука.., просто.., пауки были другими. Все эти лапки. Представить
себе невозможно, о чем они могут думать, как вообще существуют. Вот и существо
было таким же, только еще хуже. Его мутило только от одного взгляда на эту
тварь, от попытки осознать, что же он видит собственными глазами. Кожа
сделалась восковой, сердце сбилось с ритма, кишки, казалось, резко потяжелели.
Ему хотелось бежать. Повернуться и сделать ноги.
— Господи. — Голос Хадди напоминал стон. — О-о-о, Господи.
Он словно просил существо убраться, исчезнуть. Револьвер
опускался, пока не нацелился в пол. Он весил только три фунта, но рука Хадди
больше не могла удержать и пушинку. Глаза у него широко раскрылись, челюсть отвисла.
Арки на всю жизнь запомнил, как блестели в темноте зубы
Хадди. При этом его начала бить дрожь, и тут Арки осознал, что и сам дрожит
всем телом.
* * *
Существо в углу размерами не превосходило очень большую
летучую мышь, вроде тех, что гнездятся в Чудесных пещерах в Лассбурге или в так
называемом Волшебном гроте (экскурсии туда стоят три доллара с человека, семьям
— скидки) в Погус-Сити. Крылья закрывали большую часть тела. Не сложенные —
переломанные. Вроде бы существо пыталось их сложить перед смертью, но не вышло.
Сами крылья были то ли черные, то ли темно-зеленые. Спина — зеленая, нет чуть
светлее. А живот, та малая толика, что они видели, — желтовато-белый.
Треугольная голова свешивалась набок. Что-то костлявое — нос или клюв — торчало
из безглазого лица. Под ним раззявился огромный рот. Из него вывалилось что-то
желтое, словно перед смертью существо проблевалось. Хадди хватило одного
взгляда, чтобы понять: какое-то время он не сможет есть макароны с сыром.
Под телом расплылась черная лужица. При мысли, что эта
подсыхающая жидкость могла служить существу кровью, на глазах Хадди навернулись
слезы. Он подумал: «Я к этой твари не прикоснусь. Скорее убью свою мать, чем
прикоснусь к этой твари».
Он все еще думал об этом, когда периферийным зрением уловил
длинную палку. Вскрикнул и отпрянул.
— Арки, не надо! — завопил он, но опоздал.
Потом Арки не смог объяснить, почему он потянулся черенком
граблей к загадочному существу в углу: возникло неодолимое желание, которому он
и уступил, не отдавая себе отчета, что делает.
Когда конец черенка коснулся места, где крылья лежали друг
на друге, послушалось шуршание, словно мяли бумагу, и в нос ударил неприятный
запах забытой в кастрюле тушеной капусты. На запах мужчины не отреагировали,
потому что верхняя часть головы существа вдруг отъехала назад, открыв большущий
мертвый и блестящий глаз.
Арки отпрыгнул, выронив грабли, которые загрохотали на
бетонном полу, обеими руками закрыл рот. Над растопыренными пальцами из глаз
полились слезы. Хадди остался на месте, его ноги словно вросли в пол.
— Это веко, — просипел он. — Веко, ничего больше. Ты ткнул
его черенком граблей, ничего больше, чертов болван.
Ткнул, вот оно и сдвинулось.
— Господи, Хадди!
— Эта тварь мертва.
— Боже, Господи Иисусе…
— Мертва, понимаешь?
— По.., понимаю. — Шведский акцент Арки стал куда сильнее. —
Давай убираться отсюда — Для дворника ты больно умен.
Оба попятились к двери, медленно, не отрывая глаз от
существа на полу. Не поворачивались по простой причине: знали, что потеряют
контроль над собой и побегут, если увидят дверь. Спасительную дверь, за которой
лежал" привычный им, подчиняющийся законам здравого смысла мир.
Путь до двери занял целую вечность.
Арки миновал ее первым и тут же начал жадно хватать ртом
свежий ночной воздух. Хадди последовал за ним и захлопнул дверь. Они
переглянулись. Лицо Арки миновало фазу молочной белизны и пожелтело. У Хадди
оно напомнило сандвич с сыром без хлеба. Он видел только лицо Арки, а потому
рассмеялся.
— — Чего смеешься? — спросил его Арки. — Что ты увидел
забавного?
— Ничего, — ответил Хадди. — Просто стараюсь не впасть в
истерику.
— Теперь будешь звонить сержанту Скундиету?
Хадди кивнул. Мысленным взором он видел, как верхняя
половина головы поползла назад, как только Арки прикоснулся к ней черенком
граблей. Подумалось, что эту картину он еще долго будет видеть в кошмарных
снах. Так и случилось.
— Как насчет Кертиса?
Хадди подумал и покачал головой. У Керта молодая жена.
Молодым женам нравится, когда муж дома, а если он куда-то
уходит несколько вечеров подряд, они начинают дуться и задавать вопросы. Это
естественно. А для молодых мужей так же естественно отвечать на эти вопросы,
хотя они и знают, что нельзя.
