— Слушай меня, Мэтт. Возьмешь мою машину, номер 17, и
спустишься к подножию холма. Там помех нет. Свяжись с каждым из наших, кто
сейчас на выезде, и сообщи им, что временно коммуникационный центр переносится
в патрульную машину 17. Код Д.
— Господи, Сэнди! Тебе не кажется, что это перебор?
— Слушай, давай обойдемся без твоего мнения, — отрезал
Сэнди. Решение он принял и теперь стремился обойтись без пустопорожних
разговоров. — Выполняй.
— Но я ничего не увижу!
— Да, возможно, не увидишь. — Сэнди чуть повысил голос. —
Так что можешь пожаловаться на меня капеллану, за беспредел.
Мэтт уже собрался сказать что-то еще, но пристально взглянул
на Сэнди и почел за благо промолчать. Двумя минутами позже Сэнди увидел, как он
выезжает из расположения взвода, сидя за рулем патрульной машины 17.
— Хорошо, — пробормотал Сэнди себе под нос. — И оставайся
там подольше, паршивый болтун.
Направился к гаражу Б, где уже собралась небольшая толпа. В
основном патрульные, но среди них попадались и сотрудники Дорожной службы в
заляпанных маслом зеленых комбинезонах, их неофициальной униформе. После
четырех лет соседства с «бьюиком» они уже не боялись загадочного автомобиля, но
все-таки нервничали. Когда видишь, что в теплый летний день температура в неком
помещении на двадцать градусов меньше, чем вне его, а вся система
кондиционирования состоит из изредка открываемой двери, трудно не поверить, что
в происходящем не замешаны какие-то могучие неведомые силы.
Керт пробыл у гаража достаточно, чтобы подготовить несколько
экспериментов. Сэнди не сомневался: патрульный сделал все, что мог. На капоте
«бьюика» стояла коробка из-под кроссовок «Найк» с кузнечиками. На заднем
сиденье — клетка с лягушкой, большой, с выпученными желто-черными глазами. В
багажник он поставил ящик с цветами, который висел за окном коммуникационного
центра.
И наконец, взяв Мистера Диллона на поводок, обошел с ним
автомобиль, дабы посмотреть, что из этого выйдет.
Последнее очень не понравилось Орви Гарретту, но Керт
все-таки уломал его. При всей своей молодости во всем, что касалось «бьюика»,
он умел добиваться своего.
Во время этой прогулки Мистера Д ничего особенного не
произошло. Однако чувствовалось, что пес с куда большим удовольствием
отправился бы гулять в другое место. Он так сильно натягивал поводок, что
пережимал горло, шел, опустив голову и поджав хвост, иногда сухо кашляя.
Смотрел и на «бьюик», и на стены гаража. То есть если автомобиль и выделял
нечто такое, что ему не нравилось, это нечто уже распространилось по всему
гаражу.
Выведя собаку из гаража, Керт отдал поводок Орвилю.
— Что-то там назревает, он это чувствует, да и я тоже.
Но ведет себя не так, как прежде. — Он увидел Сэнди и
повторил:
— Не так, как прежде.
— Точно. — Сэнди мотнул головой в сторону пса. — Во всяком
случае, не воет.
— Пока не воет, — уточнил Орвиль. — Пойдем в дом, Д. Ты хорошо
поработал. Я дам тебе «Бонз» <"Бонз" — съедобная игрушка для собак
в виде косточки с вкусовыми добавками.>. — Он еще раз укоризненно посмотрел
на Керта. Мистер Диллон радостно трусил рядом с правой ногой патрульного
Гарретта. Чтобы держать его рядом, поводок больше не требовался.
В четыре двадцать или около того с экрана телевизора в
комнате отдыха «слетела» картинка. К четырем сорока температура в гараже Б
понизилась до сорока девяти градусов <9,4 градуса.>.
В четыре пятьдесят Кертис Уилкокс воскликнул: «Начинается! Я
слышу!»
Сэнди находился в доме, проверял радио (не услышал ничего,
кроме рева помех), но после крика Керта вернулся на автомобильную стоянку, где
у гаража Б уже собралась приличная толпа, словно там устроили распродажу для
полицейских. Автомобильную стоянку Сэнди пересек бегом, держа курс на боковую,
к его изумлению, дверь гаража. Там стоял Керт. Волны холода накатывали на него
из дверного проема, но он, похоже, их не чувствовал. Глаза у него широко
раскрылись, и когда повернулся к Сэнди, напоминал, загипнотизированного
человека.
— Ты это видишь? Сэнди, ты это видишь?
Разумеется, он видел: пурпурное зарево выплескивалось через
окна «бьюика», вырывалось из-под крышки багажника. В кабине Сэнди ясно различал
сиденья, большущее рулевое колесо. Точнее, их силуэты. Все остальное
растворялось в холодном пурпурном блеске, более ярком, чем свет любого камина.
И без того громкое гудение становилось все громче. От него у Сэнди заболела
голова, уши словно заложило ватой. Впрочем, это гудение воспринимали не уши, а
все тело.
Сэнди оттолкнул Керта в сторону, взялся за ручку, чтобы закрыть
дверь. Керт сжал его запястье.
— Нет, Сэнди, нет! Я хочу это видеть! Я хочу…
Сэнди вырвал руку.
— Ты рехнулся? Есть разработанная нами инструкция, черт
побери, определяющая, что в какой ситуации надо делать! Никто не знает об этом
лучше тебя. Ты сам участвовал в ее разработке!
Когда Сэнди захлопнул дверь, разорвав непосредственный
визуальный контакт с «бьюиком», веки Керта задрожали, задергались, будто он
пробудился от глубокого сна.
— Конечно. Конечно, босс. Извини.
— Все нормально. — Но сам Сэнди в это не верил. Потому что
этот чертов болван уже стоял в дверном проеме.
Так что Сэнди трактовал ситуацию однозначно. Если «бьюик»
хотел поджарить Кертиса или проглотить, тот смиренно согласился бы на любой
вариант.
— Мне нужны защитные очки, — добавил Кертис. — Они в
багажнике моего автомобиля. У меня их много и все сверхтемные. Целая коробка.
Хочешь пару?
У Сэнди сложилось впечатление, что Керт еще не совсем
очухался, а только притворяется: так прикидываются бодрствующими люди, глубокой
ночью разбуженные телефонным звонком.
— Конечно, почему нет? Но мы должны быть осторожны,
понимаешь? На этот раз «бьюик», похоже, покажет себя во всей красе.
— Да, устроит представление! — И от восхищения в его голосе,
в котором чувствовалась и толика страха, настроение Сэнди улучшилось. По
крайней мере он понял, что Керт вышел из сомнамбулического состояния. — Да,
конечно, мы будем следовать разработанной инструкции и соблюдать максимальную
осторожность.
Он побежал к своей машине — не патрульной, а личной,
восстановленному «белэру», и открыл багажник. И все еще рылся в нем, когда
«бьюик» взорвался.
* * *
Взорвался не в прямом смысле, но другим словом не определить
то, что произошло. Присутствующие никогда не забудут тот день, но говорили они
о нем мало, даже между собой, потому что не было слов выразить ужасающее
великолепие открывшегося им. Мощь, с чем им довелось соприкоснуться. Они могли
разве что сказать, что июньское солнце потускнело, стены гаража стали
прозрачными, превратив его в призрак. Совершенно непонятно, как простое стекло
могло уцелеть, оказавшись между этим сиянием и окружающим миром. Пульсирующий
ярчайший свет изливался сквозь дощатые стены, как вода сквозь марлю. Гвозди
смотрелись точками на газетной фотографии или пурпурными капельками на свежей
татуировке. Сэнди услышал крик Карла Брандейджа: «На этот раз он взорвется,
точно взорвется!» А перекрывая крик, в доме в ужасе выл Мистер Диллон.
