Единственный раз он едва не запаниковал днем или двумя
позже, когда такой-то мужчина, представший перед мировым судьей округа Стэтлер
вдруг тронулся умом и начал бегать кругами, срывая с себя одежду и что-то крича
насчет Иисуса Пениса. Именно так и кричал, у меня где-то есть рапорт. С
коммуникационным центром сразу связались четверо патрульных. Двое уже находились
на месте, двое спешили туда на полной скорости. Пока Нед пытался разобраться с
ними, на связь вышел патрульный из Батлера, сказал, что он на дороге 99,
преследует нарушителя скоростного режима.. бах! Связь оборвалась. Нед
предположил, что патрульная машина слетела с дороги и перевернулась, и
предположил правильно (водитель остался цел и невредим, но погоня для него
закончилась и нарушитель вышел сухим из воды). Вот тут Нед принялся звать
Ширли, отпрянул от компьютера, телефонов, микрофона, словно они раскались
добела. Она быстро перехватила бразды правления, но успела обнять его и
поцеловать, прежде чем занять покинутое им кресло. Никто не погиб, никто не
получил серьезных травм, а мистер Иисус Пенис отправился в психиатрическое
отделение Стэтлеровской мемориальной больницы для освидетельствования. То был
единственный раз, когда Нед дал маху, но он не стал зацикливаться на
случившемся, наоборот, сделал соответствующие выводы.
А в целом его прогресс впечатлял.
Ширли с удовольствием учила его. Удивляться не приходилось;
она и раньше демонстрировала желание поделиться с ним премудростями своей
работы, рискуя вылететь со службы, потому что официального разрешения ей никто
не давал. Она знала, мы все знали, что Нед не собирается работать в полиции, во
всяком случае, он об этом даже не заикался, но Ширли это не волновало. Тем
более, что ему нравился ритм нашей жизни. Нравилось не спадающее напряжение, он
от него подзаряжался. О его единственном промахе я уже написал, и, по моему
разумению, он только пошел Неду на пользу. Он окончательно понял, что это не
компьютерная игра, что по его электронной доске движутся реальные люди. И, если
бы с Питтсбургским университетом не сложилось, кто знает? Он уже превзошел
Мэтта Бабицки, предшественника Ширли.
В начале июля, прошел год со смерти его отца, парнишка
подошел ко мне, чтобы спросить о гараже Б. О дверной косяк постучали, дверь-то
я практически всегда оставляю открытой, я поднял голову и увидел его, в
футболке и вылинявших синих джинсах, из задних карманов которых торчали красные
тряпки для протирки стекол. Я сразу понял, с чем он ко мне пожаловал. Может,
из-за тряпок, может, что-то прочитал во взгляде.
— Я думал, у тебя сегодня выходной, Нед.
— Да, — он пожал плечами. — Мне нужно было кое-что сделать.
И… э… когда выйдете покурить, я бы хотел кое-что спросить, — в голосе
прорывалось волнение.
— Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас, —
я поднялся.
— Правда? Если вы заняты…
— Я не занят, — ответил я, хотя дел хватало. — Пошли.
Только-только началась вторая половина обычного для Низких
холмов страны амишей летнего дня: небо в облаках, от жары и сильной влажности
горизонт укрыт в дымке, и наш мир, всегда такой огромный и яркий, кажется
маленьким и блеклым, как старая фотография, утерявшая все цвета. С запада
доносились глухие раскаты грома. К вечеру могла разразиться гроза, с середины
июня грозы случались у нас не реже трех раз в неделю, но пока жара и влажность
вышибали из тебя пот, как только ты выходил из помещения, где прохладу
поддерживала система кондиционирования.
Два резиновых ведра стояли перед воротами гаража Б, одно с
мыльным раствором, второе — с чистой водой. Из одного торчала ручка резиновой
швабры. Фил Кандлетон, сидевший на скамье для курильщиков, понимающе глянул на
меня, когда мы проходили мимо.
— Я мыл окна, — объяснял Нед, — а когда закончил, решил
вылить воду на свалку, — он указал на пустое пространство между гаражами Б и В,
где лежали пара ржавеющих ножей бульдозера, несколько старых тракторных
покрышек, да росли сорняки. — Потом решил протереть окна гаражей, прежде чем
выливать воду. В гараже В окна были очень грязные, а вот в гараже Б —
практически чистые.
Меня это не удивило. В маленькие окошки, которые тянулись
вдоль фронтона гаража Б, заглядывали два, а то и три поколения патрульных, от
Джекки О'Харры до Эдди Джейкобю. Я помнил, как они стояли у сдвижных ворот,
будто дети на выставке около какого-то особо интересного экспоната. Ширли тоже
стояла, как и ее предшественник, Мэтт Бабицки; подойдите ближе, дорогие, и
увидите живого крокодила. Обратите внимание на его зубы, какие они блестящие.
Отец Неда однажды вошел внутрь с веревкой, завязанной на
поясе. Я тоже бывал в гараже. Хадди, разумеется, и Тони Скундист, наш прежний
сержант. К тому времени, когда Нед получил официальное разрешение на работу в
патрульном взводе Д, Тони уже четыре года жил в заведении, где о стариках
заботились, как о малых детях. Многие из нас побывали в гараже Б. Не потому,
что хотели, просто время от времени приходилось. Кертис Уилкокс и Тони Скундист
стали главными исследователями «роудмастера», и именно Керт повесил в гараже
термометр с большими числами, чтобы мы могли узнать его показания снаружи. Для
этого следовало лишь прижаться лбом к одной из стеклянных панелей, которые
тянулись на высоте пяти с половиной футов, и с двух сторон приложить к вискам
руки, чтобы отсечь дневной свет. До появления сына Кертиса другим способом окна
гаража Б не чистили. Хватало лбов тех, кто прижимался к стеклам, чтобы
посмотреть на живого крокодила. Или, если ближе к делу, на укрытый брезентом
объект, который выглядел почти как восьмицилиндровый «бьюик». Брезентом укрыли
его мы, как накрывают простыней труп. Только иной раз брезент сползал.
Непонятно почему, но сползал. И трупа под ним не было.
— Посмотрите! — глаза у Неда горели, как у маленького
мальчишки, увидевшего что-то удивительное. — Какой отличный старый автомобиль!
Даже лучше отцовского «Белэра»
[6]
. Это «бьюик», судя по радиаторной
решетке и форме воздухозаборников. Должно быть, модель середины пятидесятых.
Согласно Тони Скундисту, Кертису Уилкоксу и Эннису Рафферти,
это была модель 1954 года
[7]
. Почти 54-го. Потому что, при ближайшем
рассмотрении, становилось ясно, что это не модель 1954 года. И не «бьюик». И
вообще не автомобиль. А что-то еще, как мы говорили в дни моей далекой юности.
Теп временем, Нед трещал, как пулемет.
— И он в прекрасном состоянии, это видно даже отсюда. Все
так странно, Сэнди! Я заглянул внутрь и увидел что-то укрытое брезентом. Начал
мыть окна. Потом раздался какой-то звук. Вернее, два звука. Сначала что-то
зашуршало, потом упало. Брезент соскользнул с автомобиля, пока я мыл окна!
Словно автомобиль хотел повидаться со мной! И это тоже более чем странно.
