* * *
— База, говорит Четырнадцатый. Коды 29-99, как меня слышите?
Два-девять-девять-девять.
Я поставила вазу с цветами на стол, очень осторожно. В этот
момент мне живо вспомнился эпизод из прошлого: когда услышала по радио о смерти
Джона Леннона. Я как раз готовила завтрак отцу. Собралась оставить еду на столе
и сразу убежать — опаздывала в школу. Веничком сбивала яйца в стеклянной миске,
которую прижимала к животу. И когда радиокомментатор сказал, что Леннона
застрелили в Нью-Йорке, я точно так же очень осторожно поставила миску на стол.
— Тони, — крикнула я, от моего крика (а может, от того, что
слышалось в крике) все оторвались от своих занятий. Разговоры наверху, в
комнате отдыха, мгновенно смолкли. — Тони, Джордж Станковски на связи. У него
29-99! — и, не дожидаясь ответа, склонилась над микрофоном, сообщила Джорджу,
что я его слышу, все на пятерку, и прошу продолжать.
— Я на шоссе 46, в Потинвиле. — Помимо голоса я слышала
какое-то потрескивание. Словно там что-то горело.
Тони уже стоял у двери коммуникационного центра, рядом с ним
— Сэнди Диаборн, в гражданском, форменные ботинки, связанные шнурками,
болтались в одной руке. — Грузовик-цистерна столкнулся со школьным автобусом и
горит. Цистерна горит, занялась и передняя часть автобуса.
Поняли меня?
— Поняли, — говорила я спокойно, только губы онемели.
— Цистерна для транспортировки химических веществ, компания
«Норко уэст». Поняли?
— "Норке уэст", Четырнадцатый. — Название я
большими буквами записала в лежащий под рукой блокнот. — Что в ромбе? — Я имела
в виду знаки, которыми маркировались цистерны в соответствии с перевозимыми веществами:
огнеопасно, взрывоопасно, отравляющее вещество и так далее.
— Отсюда не видно, слишком много дыма, но в цистерне белое
вещество и оно загорается, когда вытекает на асфальт и в придорожный кювет.
Поняли меня? — Тут Джордж вновь начал кашлять в микрофон.
— Поняла, — ответила я. — Дышишь парами, Четырнадцатый? От
них кашель?
— Да, парами, но я в порядке. Проблема… — Кашель не дал ему
закончить фразу.
Тони отобрал у меня микрофон. Похлопал по плечу, как бы
говоря, что я справляюсь со своими обязанностями, просто он не может стоять
рядом и слушать. Сэнди уже надевал форменные ботинки. Остальные патрульные
подтягивались к коммуникационному центру. Много патрульных, поскольку близилась
пересменка. Даже Мистер Диллон вышел из кухни посмотреть, с чего такой шум.
— Проблема — школа, — продолжил Джордж, когда приступ кашля
прошел. — До начальной школы Потинвиля всего двести ярдов.
— Школьные занятия начнутся только через месяц,
Четырнадцатый. Ты…
— Возможно, возможно, но я вижу детей.
— В августе у них Месяц ремесел, — прошептал кто-то за моей
спиной. — Моя сестра обучает лепке из глины девяти— и десятилетних.
Когда я услышала эти слова, у меня сжалось сердце.
— Дым относит на меня, — говорил Джордж. — Не в сторону
школы. Повторяю, не в сторону школы. Поняли?
— Поняли, Четырнадцатый, — ответил Тони. — Пожарные уже
прибыли?
— Нет, но я слышу сирены. — Вновь кашель. — Я находился
рядом, когда все произошло, практически слышал удар. Трава горит, огонь
движется в сторону школы. Я вижу детей на игровой площадке, они стоят и смотрят
на пожар.
Я слышу, как в школе звенит пожарная сигнализация, значит,
из здания их вывели. Не могу сказать, добрались ли пары до школы. Если нет,
доберутся. Посылайте машины, босс. Вызывайте «скорую помощь». Это точно 29.
— В автобусе есть раненые, Четырнадцатый? Ты видишь раненых
или погибших?
Я взглянула на часы. Без четверти два. Если нам повезло,
автобус только ехал за школьниками, не увозил их. Ехал, чтобы забрать детей из
школы.
— Автобус, похоже, пустой, за исключением водителя.
Я его вижу.., может, это она.., лежит на руле. Эта часть автобуса
горит, и я уверен, что водитель мертв, поняли меня?
— Понял, Четырнадцатый, — ответил Тони. — Ты сможешь
добраться до детей?
В ответ кашель. Надсадный, неприятный.
— Вдоль футбольного поля идет объездная дорога. Прямо к
зданию.
— Тогда трогайся с места. — Тони в этот момент напоминал
генерала на поле битвы, смелого и решительного.
Потом выяснилось, что пары нетоксичные, а горел главным
образом разлившийся бензин, но тогда мы этого, разумеется, знать не могли. И
возможно, своим приказом Тони подписывал Джорджу Станковски смертный приговор.
Но иногда работа того требовала.
— Понял, трогаюсь.
— Если пары доберутся до детей, запихивай их в машину, сажай
на капот, на багажник, на крышу, пусть держатся за раму Для мигалок и увози.
Как можно больше.
Понял меня?
— Вас понял, Четырнадцатый отключается.
Щелчок. Очень уж громкий. Наверное, потому, что последний.
Тони огляделся..
— 29-99, вы слышали. Все патрульные машины — в Потинвиль.
Тем, кто должен заступить в три часа, взять мигалки в кладовой. Ставьте их на
личные автомобили. Ширли, направляй туда всех, с кем сможешь связаться.
— Да, сэр. Обзвонить тех, кто сейчас дома?
— Пока не надо. Хадди Ройер, ты где?
— Здесь, сержант.
— Остаешься за старшего.
Это только в кино Хадди начал бы протестовать, твердить, как
ему хочется быть с остальными, бороться с огнем и отравляющими газами, спасать
детей. В реальной жизни Хадди ответил коротко: «Да, сэр».
— Свяжись с пожарной службой округа Погус, выясни, выехали
ли они. Выясни то же самое в Лассбурге и Стэтлере. Если решишь, что надо
задействовать кого-то еще, звони и им.
— Как насчет «Норко уэст»?
Тони разве что не хлопнул себя по лбу.
— Обязательно, — и направился к выходу. Керт рядом с ним,
остальные — следом. Мистер Диллон замкнул колонну.
Хадди ухватил его за ошейник.
— Не сегодня, дружище. Останешься со мной и Ширли.
Мистер Диллон тут же сел: знал свое место. Но проводил
патрульных тоскливым взглядом, очень уж хотелось ему поехать со всеми.
База как-то сразу опустела, когда нас осталось двое, нет,
трое, считая Мистера Д. Впрочем, раздумывать об этом нам было некогда, дел
хватало. Если б не они, я бы, наверное, заметила, как Мистер Диллон поднялся и
подошел к сетчатой двери <Сетчатая дверь — рама с натянутой на нее сеткой
для защиты от насекомых, навешивается в проеме входной двери. Характерная
принадлежность большинства американских домов.> черного хода, обнюхал ее и
начал подвывать. Я думаю, что заметила, но мои мысли занимало другое. Вот я и
решила, что таким образом он выражает разочарование.
